Царь Александр II был убит заговорщиками «Народной воли» 1 марта 1881 года на набережной Екатерининского канала.
Для Нечаева этот день стал началом конца. Александр II был сравнительно мягким монархом. Его преемник, узнавший вскоре о связи Нечаева с «Народной волей», был беспощаден. Те из охранников, кто передавал письма Нечаева и заговорщиков, были арестованы и осуждены. Нечаев лишился всех своих привилегий; никто с ним не разговаривал, он влачил свои дни в могильной тишине. Его перевели в камеру номер один, где он был полностью изолирован. Он страдал от туберкулеза, падучей и цинги. Он почти помешался, его преследовали галлюцинации. Ему давали хлеб с водой, немного супа, полбутылки молока и один лимон в день. Ему было предоставлено единственное право — бесследно кануть в вечность. Уготованное ему наказание было нечто иное, как «страстное, полное… и беспосчадное» уничтожение.
22 ноября 1882 года потрясенный стражник вызвал в камеру Нечаева тюремного врача. Тот с опаской переступил порог, его встретила гробовая тишина. В углу лежал мертвый Нечаев. Врач тут же составил рапорт начальнику тюрьмы: «Имею честь сообщить, что узник из камеры номер один Алексеевского равелина умер ноября двадцать первого около двух часов ночи. Смерть последовала в результате падучей, осложненной цингой».
Известие о смерти Нечаева долго держали в тайне. Но среди уцелевших членов «Народной воли» память о нем была жива. Они помнили «Катехизис революционера» и беспримерную отвагу и мужество человека, наводившего такой ужас на государственную власть, что он сделался «личным» узником самого царя. Они даже простили ему бессмысленное, ничем не оправданное убийство Иванова, совершенное им день в день за тринадцать лет до его собственной смерти. Для народовольцев это был герой, революционер, не знавший компромиссов, образец великолепного самообладания, мудрый, все постигший вожак. Он для них стал легендой. Этот шантажист, вымогатель, лжец, совратитель, убийца — был прощен; ему были отпущены все грехи за то, что он умел быть безгранично отважным.
Достоевский в «Бесах» нарисовал жутковатый портрет этого политического авантюриста. В своих записных книжках Достоевский не раз возвращался к теме «нечаевского чудовища», одержимого ненасытной жаждой разрушения во вселенском масштабе.
О том, насколько глубоким было влияние Нечаева на Ленина, мы можем судить по его поступкам, по образу его мыслей и даже по оборотам его речи. В течение многих и многих лет Ленин изучал нечаевское наследие и так проникся его духом, что порой ощущал себя почти что Нечаевым. От своих близких друзей и соратников он никогда не скрывал, как многим он обязан Нечаеву и его идеям. В беседах с Владимиром Бонч-Бруевичем, тогда управделами Совета Народных Комиссаров, другом и спутником его жизни, Ленин часто называл Нечаева «титаном революции», его восхищало, что Нечаев «умел свои мысли облачить в такие потрясающие формулировки, которые оставались памятные на всю жизнь». Бонч-Бруевич так передает одну из своих бесед с Лениным, произошедшую вскоре после того, как тот пришел к власти: «Владимир Ильич нередко заявлял о том, что какой ловкий трюк проделали реакционеры с Нечаевым, с легкой руки Достоевского и его омерзительного романа „Бесы“, когда даже революционная среда стала относиться отрицательно к Нечаеву, совершенно забывая, что этот титан революции обладал такой силой воли, таким энтузиазмом, что и в Петропавловской крепости, сидя в невероятных условиях, сумел повлиять даже на окружающих его солдат таким образом, что они всецело ему подчинялись. „Совершенно забывают, — говорил Владимир Ильич, — что Нечаев обладал особым талантом организатора, умением всюду устанавливать особые навыки конспиративной работы, умел свои мысли облачить в такие потрясающие формулировки, которые оставались памятные на всю жизнь. Достаточно вспомнить его ответ в одной листовке, когда на вопрос: „Кого же надо уничтожить из царствующего дома?“, Нечаев дает точный ответ: „Всю большую ектению“. Ведь это сформулировано так просто и ясно, что понятно для каждого человека, жившего в то время в России, когда православие господствовало, когда огромное большинство так или иначе, по тем или другим причинам, бывали в церкви, и все знали, что на великой, на большой ектении вспоминается весь царствующий дом, все члены дома Романовых. Кого же уничтожить из них? — спросит себя самый простой читатель. — Да весь дом Романовых, — должен он был дать себе ответ. Ведь это просто до гениальности! Нечаев должен быть весь издан. Необходимо изучить, дознаться, что он писал, где он писал, расшифровать все его псевдонимы, собрать воедино и все напечатать“, — неоднократно говорил Владимир Ильич».
«УНИВЕРСИТЕТЫ» РЕВОЛЮЦИОНЕРА
— Однако позвольте, — заговорил Николай Петрович. — Вы все отрицаете, или, выражаясь точнее, вы все разрушаете… Да ведь надобно же и строить.
— Это уже не наше дело… Сперва нужно место расчистить.
И. С. Тургенев. Отцы и дети
Фамильное древо
Незадолго до смерти Ленину предложили заполнить анкету, одну из тех, что во множестве циркулировали тогда по кабинетам Кремля. В графе «имя деда» он написал: «Не знаю». Ленин был, наверное, вправе безразлично относиться к собственным корням, но что можно Ленину, недопустимо для его биографа. Любой человек продолжает жизнь своих предков; все, что в нем есть, заложено ими, он — составное своей родословной. Бывает так, что нам многое открывается в человеке лишь после того, как мы узнаем, кто были его предки. Мы увидим дальше, что происхождение Ленина в значительной мере объясняет его индивидуальность, дает возможность понять, как удалось состояться столь титанической и грозной личности.
В городских архивах Астрахани сохранились два документа, содержащие записи, в которых упоминается фамилия Ульяновых. Один из них — разрешение, выданное астраханской губернской управой некоему Алексею Смирнову на право владения «здоровой девкой» Александрой Ульяновой, получившей вольную и переходящей в его руки. Это вовсе не означало, что он брал ее в качестве наложницы. Таким языком составлялись в то время все чиновничьи бумаги. Просто Алексею Смирнову понадобилась в доме девушка, помощница по хозяйству, а потому он был готов заплатить за нее выкуп и дать ей кров.
Об Алексее Смирнове мало что известно. В документе названа его должность: староста. По всей вероятности, он был человеком со средствами и пользовался влиянием. Что касается Александры Ульяновой, то ей дается только определение: «здоровая девка»; из этого можно заключить, что ей было лет пятнадцать — двадцать. Еще мы знаем дату ее освобождения от крепостной зависимости. Вот, пожалуй, и все. Правда, есть еще один факт, и немаловажный. Дело в том, что между семьями Смирновых и Ульяновых уже до того существовали брачные связи. Известно, что примерно в 1812 году Николай Васильевич Ульянов сочетался браком с Анной, дочерью Алексея Смирнова. Данные переписи населения, также обнаруженные в астраханских городских архивах, содержат следующие сведения: по состоянию на 29 января 1835 года Николай Васильевич Ульянов, семидесяти лет от роду, живет с женой Анной Алексеевной Ульяновой; они имеют четверых детей: Василия, тринадцати лет, Марию, двенадцати лет, Федосью, десяти лет, и трехлетнего Илью. Далее нам сообщают, что жили они в собственном двухэтажном полукаменном доме под номером девять на Казачьей улице. В 1935 году дом этот еще стоял. Он был большой, просторный. Из других источников мы узнаем, что Николай Ульянов зарабатывал на жизнь портняжным ремеслом и что умер он в бедности. Фамилия «Ульянов» не сразу закрепилась за ним. Иногда его именовали «Ульяниным». Так, например, в церковных книгах мы находим запись о том, что у Николая Васильевича Ульянина 14 июля 1831 года родился сын Илья. Заметим, что рожденный от Николая сын впоследствии произведет на свет Владимира Ильича Ульянова, но тот изберет себе совсем другую фамилию.
