Двадцать восьмого марта в десять вечера Дэн встретился с Чжоу, впервые за последние шесть с лишним лет. Тот принял его в резиденции ЦК Юйцюаньшань (Гора нефритового источника), в северо-западной части Пекина, недалеко от бывшего императорского парка Ихэюань (парк Доброго здоровья и гармонии). Здесь в тишине он проходил медицинское обследование. Поприветствовать Дэна приехали заместитель премьера Ли Сяньнянь и жена Мао — Цзян Цин.
Чжоу выглядел ужасно. Исхудавший, пожелтевший и постаревший. Цзян Цин же, наоборот, излучала энергию и, казалось, даже помолодела. Она была на десять лет младше Дэна и на целых шестнадцать — Чжоу (родилась в марте 1914 года), но никто ей не дал бы ее пятидесяти девяти. Коротко подстриженная, тоненькая, в красивых роговых очках, она все время пребывала в каком-то странном истеричном возбуждении. Чего нельзя сказать ни о Чжоу, прежде довольно экспансивном и даже вспыльчивом, ни о третьем участнике встречи — Ли Сяньняне, служившем когда-то, во время последней гражданской войны, под началом Дэна. Оба были спокойны и немногословны. Шестидесятичетырехлетний Ли тоже выглядел для своих лет на редкость старо, его жидкие волосы, обрамлявшие мощный череп, были совершенно белые. Он выполнял обязанности заместителя премьера с 1954 года, много лет был министром финансов, а в начале 1970-х стал фактически правой рукой Чжоу.
Встреча носила протокольный характер. Чжоу и Ли не могли обсуждать с Дэном дела в присутствии Цзян Цин: та возглавляла в ЦК фракцию леваков, и между ней, с одной стороны, и Чжоу и Ли — с другой — давно шла борьба за расположение Мао Цзэдуна. Леваки, сделавшие себе карьеру на крови ветеранов, ничего не понимали ни в народном хозяйстве, ни в дипломатии, зато умели выявлять «классовых врагов» и громить «ревизионистов». Иными словами, двигать вперед «культурную революцию». В то время именно они курировали средства массовой информации и идеологическую работу ЦК, то и дело организовывая шумные пропагандистские кампании. Чжоу, Ли, а также еще один знакомый Дэна, 76-летний маршал Е Цзяньин, руководивший повседневными делами Военного совета ЦК, как могли, ограничивали разрушающее влияние леваков на народное хозяйство, пытаясь развивать производство и модернизировать армию.
Что же касается Мао, то он как искусный политикан балансировал между фракциями, заставляя и Цзян Цин, и Чжоу апеллировать к нему как к высшей инстанции. При этом сознательно поддерживал относительное равновесие между соперничавшими сторонами. Кстати, во многом поэтому он и вызвал Дэна из ссылки: чтобы усилить группировку ветеранов, начинавшую ослабевать из-за болезни премьера. Даже зйачительно постаревший и физически ослабевший (осенью 1971-го врачи выявили у него острую легочно-сердечную недостаточность) Мао не выпускал из рук бразды правления. Он полностью контролировал ситуацию и в партии, и в стране.
На следующее утро Мао принял Чжоу, который сообщил ему: «Он [Дэн Сяопин] и душевно, и физически в хорошей форме». После этого, в три часа дня, Председатель пригласил к себе Дэна.
Он протянул ему руку и, глядя прямо в глаза, спросил:
— Что же ты делал все эти годы?
— Ждал, — ответил бывший «каппутист № 2».
— Ну, ладно, — произнес «великий кормчий». — Упорно работай и береги здоровье4.
В тот же вечер Дэн по предложению Председателя принял участие в заседании Политбюро, которое официально утвердило его заместителем премьера, поручив вести международные дела. Он получил также право и далее участвовать в работе этого высшего органа, несмотря на то что пока не являлся даже членом ЦК. Таково было желание Мао.
Международное положение Китая в то время улучшалось с каждым днем. В начале 1970-х Мао и Чжоу сумели воспользоваться новой геополитической ситуацией, сложившейся вокруг их страны в связи с резким обострением советско-китайских отношений и катастрофическим ухудшением положения армии США во Вьетнаме. Китайцам удалось заинтересовать американцев, с одной стороны, своим ярым антисоветизмом, а с другой — возможностью оказания посреднических услуг в их переговорах с Вьетконгом (южновьетнамскими партизанами-коммунистами) и Демократической Республикой Вьетнам, поддерживавшими с Пекином союзнические отношения. В октябре 1971 года американцы позволили КНР занять ее законное место в Организации Объединенных Наций, а в феврале 1972-го президент США Ричард Никсон посетил Пекин, где провел переговоры с Мао и Чжоу. В конце визита, 28 февраля, когда президент Никсон находился в Шанхае, было опубликовано совместное коммюнике, в котором подчеркивалось, что «прогресс в деле нормализации отношений между Китаем и Соединенными Штатами соответствует интересам всех стран»5. После этого за один год отношения с КНР на уровне послов установили 16 государств, в том числе Великобритания, Япония, ФРГ, Австралия. И хотя с США установление официальных дипломатических отношений затягивалось в связи с различным пониманием сторонами тайваньского вопроса, международный авторитет КНР стремительно возрастал.
Именно на одном из дипломатических приемов в Пекине Дэн и был впервые после опалы представлен публике. Произошло это 12 апреля 1973 года. По словам присутствовавших, он выглядел неуверенно и старался держаться в стороне до тех пор, пока внучатая двоюродная племянница Мао по материнской линии Ван Хайжун, исполнявшая тогда обязанности заместителя министра иностранных дел, не ввела его в круг собравшихся. Только тогда Дэн улыбнулся, а гости приветствовали его аплодисментами6.
Осторожное поведение Дэна могло объясняться не только тем, что это был его первый светский раут после стольких лет затворничества. Вполне вероятно, что за полтора месяца, проведенных в Пекине, он вполне уяснил себе, насколько опасной была ситуация, в которой он оказался. Ни Цзян Цин, ни ее сторонники (а среди них находились влиятельнейшие политики: глава всех секретных служб китайской компартии Кан Шэн, а также шанхайские «герои» Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюань) не простили бы ему ни малейшего промаха. Для них он по-прежнему оставался «буржуазным перерожденцем» и «каппутистом», несмотря на то что внешне они, понятно, уже не могли демонстрировать свое подлинное к нему отношение.
Относительно Цзян Цин и ее соратников Дэна просветил Чжоу, специально пригласивший его еще раз в Юйцюаньшань (на этот раз с Чжо Линь). Они беседовали несколько часов за закрытыми дверями, и Чжоу даже посоветовал Дэну не доверять незнакомым докторам: от леваков всего можно было ожидать!7
Самочувствие самого Чжоу продолжало ухудшаться. Но он не мог пока лечь в госпиталь, так как Мао, опасаясь не обойтись без него, запретил врачам даже думать о его госпитализации и операции. «Великий кормчий», похоже, полагал, что Чжоу не переживет хирургического вмешательства и умрет раньше времени
[81]. Поэтому Чжоу проходил обследование и лечение по существу амбулаторно, время от времени уединяясь для этого в Юйцюаньшане в сопровождении верной жены Дэн Инчао. Там его ждали врачи и другой обслуживающий персонал8.
