А через несколько дней к Дэну, несмотря на формальный домашний арест, один за другим потянулись старые товарищи: заместитель премьера Юй Цюли, маршалы Сюй Сянцянь и Не Жунчжэнь, сын Е Цзяньина и др. Все они выражали надежду на то, что Дэн скоро окажется на свободе.
1976-й подходил к концу, и Дэн уже не сомневался: его возвращение в строй — вопрос ближайшего времени. Новый год он встретил в госпитале, окруженный семьей и полный светлых надежд и ожиданий.
ПРАКТИКА — КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ
В январе 1977 года, в годовщину смерти Чжоу Эньлая, в Пекине появились листовки и дацзыбао, требующие переоценки событий на площади Тяньаньмэнь и полной реабилитации Дэна. В них подвергались критике Ван Дунсин, мэр Пекина У Дэ, Кан Шэн, скончавшийся в конце 1975 года, и даже сам Мао. Кто стоял за этими выступлениями, установить не удалось123.
Между тем в начале февраля Дэн вышел из клиники. По распоряжению маршала Е Цзяньина его с семьей поместили в элитном доме в поселке Военного совета ЦК, расположенном в горах Сишань, в пригороде Пекина. Сам маршал жил неподалеку. Наконец-то они опять встретились. Им было что обсудить. Начинался новый этап борьбы за власть — на этот раз с Хуа Гофэном и другими догматиками-маоистами.
В этой борьбе Хуа и Ван Дунсин 7 февраля сделали важный ход: по их указанию главные газеты и журнал «Хунци» опубликовали передовую статью, в которой развивались основные идеи Хуа Гофэна, изложенные работникам отдела пропаганды ЦК: «Мы будем решительно защищать абсолютно любое политическое решение, принятое Председателем Мао; мы будем, не колеблясь, следовать абсолютно любому указанию Председателя Мао»124. Этот курс получил название «два абсолюта».
Дэн, ознакомившись со статьей, понял, что надо действовать. Он встретился со знакомым нам Ван Чжэнем и высказал ему глубокое неприятие линии Хуа Гофэна и Ван Дунсина125. «Если взять эти „два абсолюта“ за норму, то нельзя объяснить, почему необходимо реабилитировать меня, — резонно объяснил он, — нельзя также объяснить и „справедливость“ выступления широких народных масс на площади Тяньаньмэнь»126. Ван Чжэнь, бывший, кстати, заместителем премьера, полностью с ним согласился.
В борьбу против «двух абсолютов» вмешался и высший генералитет. Вскоре после публикации статьи критическое письмо в адрес Хуа Гофэна направил один из крупнейших военачальников, командующий Гуандунским военным округом и первый секретарь его парткома генерал Сюй Шию, боевой соратник и друг Дэна. От имени своих офицеров и политработников он потребовал от Хуа признать ошибки, допущенные Мао в период «культурной революции», и реабилитировать не только Дэн Сяопина, но даже Лю Шаоци, Пэн Дэхуая и Линь Бяо. Это выступление было для Хуа уже опасно127.
А тут на мартовском (1977 года) рабочем совещании ЦК, посвященном критике «группы четырех», неожиданно взял слово вернувшийся в политику после смерти Мао Цзэдуна Чэнь Юнь, тот самый заместитель Мао, который вместе с Лю Шаоци и Дэном в 1962 году поддержал семейный подряд. Он в открытую заявил: «Товарищ Дэн Сяопин не имеет отношения к событиям на Тяньаньмэнь. Говорят, что некоторые товарищи в Центральном комитете, исходя из потребностей китайской революции и китайской компартии, считают, что товарищу Дэн Сяопину надо позволить вновь участвовать в руководящей работе ЦК партии. [Я думаю,] это совершенно правильно и необходимо и полностью это поддерживаю»128. С ним солидаризовался ряд других ветеранов, в том числе Ван Чжэнь, процитировавший самого Председателя Мао, который, как мы помним, назвал как-то Дэна «редким талантом». Но им тут же ответил страшно разозлившийся Хуа: «Если мы, действуя поспешно, вернем Дэна к работе, то попадем в ловушку классовых врагов… Мы должны учиться на [негативном примере] Хрущева»129.
Тем не менее выступления защитников Дэна произвели на участников рабочего совещания сильное впечатление. В кулуарах только и разговоров было что о них. И Хуа Гофэн не выдержал. Поразмыслив, он предложил компромисс. По его требованию один из оппозиционеров, Ван Чжэнь, выступил с самокритикой
[86]. А Хуа со своей стороны объявил: «Расследование показало, что товарищ Дэн Сяопин никоим образом не замешан в событиях на Тяньаньмэнь. Вопрос о товарище Дэн Сяопине надо решать. Но следует действовать постепенно, должен быть процесс, только тогда в соответствующий момент можно вернуть товарища Дэн Сяопина к работе. Точка зрения Политбюро ЦК такова: официально примем решение на 3-м пленуме [ЦК] партии [в июле 1977 года] и XI съезде партии [в августе 1977-го]. Вернем товарища Дэн Сяопина к работе. Это будет более или менее правильно». Хуа также сказал, что «массовое выражение скорби по поводу кончины Чжоу Эньлая, имевшее место на Тяньаньмэнь, оправданно»130.
Узнав об этом, Дэн «после тщательного обдумывания» 10 апреля написал письмо Хуа Гофэну, Е Цзяньину и ЦК. Дрогнувшего под натиском ветеранов Хуа надо было дожимать. Дэн выразил благодарность Центральному комитету за снятие с него обвинения в причастности к событиям на Тяньаньмэнь, после чего заявил: «Я особенно рад, что в выступлении Председателя Хуа говорится, что действия народных масс на Тяньаньмэнь в День поминовения усопших оправданны». В то же время, фактически осудив «два абсолюта», он подчеркнул, что «из поколения в поколение руководить нашей партией, армией и народом и продвигать вперед дело нашей партии, социализма и международного коммунистического движения нужно при помощи подлинных идей Мао Цзэдуна в целостном виде»131. При этом он сделал стратегически важный ход, попросив ЦК распространить это письмо внутри партии вместе с написанным им приветственным посланием Хуа Гофэну от 10 октября 1976 года.
Хуа направил к нему для беседы Ван Дунсина и некоего Ли Синя, бывшего до последнего времени секретарем Кан Шэна, а ныне преданно служившего новым вождям. Те попросили Дэна отказаться от критики «двух абсолютов», но он твердо ответил: «Нет». И объяснил: «Сам товарищ Мао Цзэдун не раз говорил, что некоторые его высказывания являются ошибочными… Здесь речь идет о важном теоретическом вопросе: нужно ли придерживаться исторического материализма»132. (Чуть позже, в беседе с ближайшими единомышленниками, Ван Чжэнем и Дэн Лицюнем, он сформулирует эту точку зрения в лаконичной формуле: «Идеи Мао Цзэдуна представляют собой идеологическую систему»133.)
С этим трудно было поспорить: сам Дэн считал, что «нанес пушечный удар» «абсолютистам», пойдя «наперекор Председателю Хуа»134. И он победил. Через четыре дня Хуа Гофэн вынужден был дать «добро» на распространение писем Дэна. Правда, довели их до сведения партийных и армейских ганьбу не ниже уездного и полкового уровня только 3 мая 1977 года — через два дня после публикации в «Жэньминь жибао» важной статьи Хуа по поводу вышедшего 15 апреля пятого тома «Избранных произведений» Мао Цзэдуна. В статье вновь содержался призыв твердо следовать курсу Мао на «продолжение революции при диктатуре пролетариата»135.
