А ситуация на фронте тем временем ухудшалась. Гоминьдановцы наступали повсюду, возводя на границах Китайской Советской Республики цепь блокгаузов — мощных каменных фортов на расстоянии двух-трех километров друг от друга. Они сжимали кольцо блокады, и в конце концов Бо Гу, Отто Браун и примкнувший к ним тогда Чжоу Эньлай, исполнявший вместо Мао обязанности Генерального политкомиссара, постановили оставить Центральный советский район. В мае 1934 года по этому поводу было принято решение Секретариата ЦК, которое в начале июня санкционировал Исполком Коминтерна141.
К тому времени, однако, внутри руководящей группы Центрального комитета стали возникать новые разногласия. Сначала Ван Цзясян, а потом и Ло Фу, сменивший в январе
1934 года Мао на посту Председателя Совнаркома, начали проявлять недовольство авторитарными методами Бо Гу и Отто Брауна. Для Мао наступил момент истины: объединившись с Ваном и Ло Фу, он мог при поддержке недовольных беспрерывными поражениями полевых командиров и главнокомандующего Чжу Дэ попытаться свалить Бо Гу и Брауна. И он своего не упустил. С Ван Цзясяном, сутулым молодым человеком, бывшим на 13 лет младше его, он наладил деловые отношения еще летом 1932 года. Теперь же стал делать всё, чтобы завоевать Ло Фу, 34-летнего интеллектуала-философа. И очень скоро склонный, как все интеллигенты, к сомнениям, Ло Фу принял точку зрения Мао.
Решающий бой Бо Гу и Брауну заговорщики дали в январе 1935 года — через три месяца после того, как основные силы Красной армии, прорвав 25 октября 1934 года первое кольцо окружения, начали свой знаменитый Великий поход из Центрального советского района на запад. За долгое время пути Мао, Ло Фу и Вану удалось переманить на свою сторону большинство членов партийного руководства. Поддерживали их и почти все армейские командиры.
Разумеется, всей душой был на их стороне и Дэн, выступивший в Великий поход вместе со своей редакцией, которая двигалась в обозной полевой колонне, носившей кодовое секретное обозначение «Красный орден». Кстати, в ней же шла и его бывшая жена Цзинь Вэйин с новым мужем Ли Вэйханем, назначенным командующим и политкомиссаром колонны. Помимо обозной в войсках имелась и штабная колонна, именовавшаяся «Красная звезда» (в ней находились Мао, Бо Гу, Ло Фу, Ван Цзясян и другие вожди компартии, а также Отто Браун). Боевые же части Центральной Красной армии (так за несколько месяцев до того стала называться армия 1-го фронта) продвигались вперед пятью армейскими группами.
Много лет спустя, отвечая на вопрос дочери, какую работу он выполнял во время Великого похода, Дэн коротко ответил: «Шагал»142. С чувством юмора у него, как видно, все было в порядке, но на самом деле в период похода он еще и продолжал редактировать и выпускать «Красную звезду». Только если раньше делал это в типографских условиях, то теперь размножал ее на ротаторе с рукописной восковки. Главной своей задачей он считал тогда поднимать моральный дух отступавших бойцов, вселяя в них веру в грядущую победу. С 20 октября по середину декабря 1934 года ему удалось издать шесть номеров журнала143.
Но в середине декабря его неожиданно перевели на другую, более важную, работу: в аппарат Центрального комитета, где он вновь, как и в свой первый шанхайский период, занял пост заведующего Секретариатом. Связано это было скорее всего с тем, что тройка — Мао, Ло Фу и Ван Цзясян — именно тогда начала готовить решающий удар по Бо Гу и Брауну. Как раз накануне его назначения, 18 декабря, Бо Гу — под давлением Мао, Ло Фу и Вана — согласился созвать в ближайшее время расширенное совещание руководства для обсуждения опыта борьбы против пятого карательного похода. Сделать это предполагалось в гуйчжоуском городе Цзуньи, к которому войска Красной армии продвигались ускоренным маршем. Пост заведующего Секретариатом в то время оказался вакантным: занимавшая его супруга Чжоу Эньлая Дэн Инчао разболелась. Вот заговорщики и выдвинули Дэна. Обиженный на Бо Гу заведующий Секретариатом был им как нельзя кстати: ведь именно ему предстояло вести протокол исторического совещания.
Цзуньи был взят 7 января 1935 года, а через два дня в него въехали Бо Гу, сопровождаемый Отто Брауном, а также Чжу Дэ, Чжоу Эньлай, Дэн и бóльшая часть других членов партийного и армейского руководства за исключением Мао, Ло Фу и Ван Цзясяна. Последние остановились за городской стеной, в большом двухэтажном доме, принадлежавшем командиру одной из бригад гуйчжоуской армии. Все остальные разместились в центре города, в нескольких просторных особняках, недалеко от красивейшего католического храма, выстроенного из белого и серого камня, с полукруглыми длинными окнами, украшенными чудными витражами, и с изогнутой красной черепичной крышей, в архитектуре которого смешались два стиля — китайский традиционный и европейский готический. Коммунисты, кстати, тут же приспособили храм под нужды Главного политуправления, начав проводить в нем массовые пропагандистские мероприятия144.
Совещание началось 15 января и продолжалось три дня. Участвовали в нем 20 человек. В небольшой комнате на втором этаже недавно выстроенной резиденции командира дивизии гуйчжоуской армии Бай Хуэйчжана было тесно и шумно. Ло Фу, Мао и Ван Цзясян, сменяя друг друга, разбили все аргументы Бо Гу и Чжоу Эньлая, выступивших с докладом и содокладом и сваливших вину за поражение на объективные причины. А затем поддержанные Чжу Дэ и рядом полевых командиров обвинили самих Бо, Чжоу и Брауна в отступлении из Центрального района145.
Дэн сидел в углу и старательно вел протокол. Сам он не выступал, да в том и не было необходимости: итог совещания был предрешен. А вот Чжоу Эньлай, мгновенно сориентировавшийся, вторично взял слово, полностью признав правоту Мао и его единомышленников. Понятно, что в глазах многих он «потерял лицо».
В результате Мао, Ло Фу и Ван победили. Ло набросал проект резолюции, которая и была принята. В ней отчетный доклад Бо Гу был признан «в основе своей неверным», а главной причиной сдачи Центрального советского района названы ошибки в военном руководстве и тактической линии146.
Сразу же после совещания на заседании Политбюро Мао был кооптирован в состав Постоянного комитета. В этом высшем органе партии, сформированном в январе 1934 года на пленуме ЦК, было тогда семь человек: Бо Гу, Ло Фу, Чжоу Эньлай, Чжан Готао, Чэнь Шаоюй, Сян Ин, а также бывший шанхайский рабочий Чэнь Юнь. Тогда же Мао назначили помощником Генерального политкомиссара Чжоу, который теперь для него опасности не представлял. А в самом начале февраля, уже после того, как Красная армия покинула Цзуньи, Ло Фу потребовал от Бо Гу уступить ему пост генсека. Тот капитулировал, и через месяц, 4 марта, новый вождь партии назначил Мао фронтовым политкомиссаром147. Теперь Мао стал главной фигурой в армии и именно к его мнению стали с особым вниманием прислушиваться все члены Политбюро.
После этого Председатель (так, зачастую даже без фамилии, почтительно именовали Мао, Председателя Центрального исполнительного комитета Китайской Советской Республики) стал для Дэн Сяопина главным учителем и покровителем, оттеснив с этого места Чжоу Эньлая. И долгие годы именно на Мао Цзэдуна Дэн будет смотреть снизу вверх, признавая его безграничный авторитет. А «потерявший лицо» Чжоу останется лишь старшим товарищем, одним из многих руководителей, которых конечно же нельзя не уважать, но не следует боготворить.
