В течение октября — ноября власть Цинов оказалась свергнута в пятнадцати из восемнадцати провинций империи. В большинстве из них гражданская власть перешла к бывшим реформаторам-конституционалистам, сделавшим все возможное, чтобы оттеснить подлинных революционеров от руководства. Военная же администрация оказалась в руках командиров местных подразделений «новой армии». Вновь сформированные провинциальные правительства одно за другим объявили о независимости их провинций от центральных властей.
В Чанше о событиях в Ухани, расположенной за более чем 700 ли к северу, узнали 13 октября, когда в город приехали представители Ли Юаньхуна. Один из них с разрешения директора школы, где учился Мао, выступил перед учащимися с зажигательной речью. На многих, в том числе и на Мао Цзэдуна, речь эта произвела ошеломляющее впечатление. К тому времени Мао под влиянием городской жизни уже эволюционировал из патриота-монархиста в убежденного республиканца. На мировоззрение юноши повлияло чтение первой в его жизни газеты «Миньли бао» («Народная сила»), являвшейся одним из печатных органов суньятсеновского «Объединенного союза». Именно из этой газеты, издававшейся с октября 1910 года на территории международного сеттльмента в Шанхае такими крупными соратниками Сунь Ятсена, как Юй Южэнь и Сун Цзяожэнь, молодой Мао узнал о вожде китайского демократического движения и его «трех народных принципах». Он стал горячо сочувствовать Сунь Ятсену. Из той же газеты он узнал о подавлении маньчжурскими властями очередного вооруженного восстания, организованного революционерами в Кантоне в апреле 1911 года. Восстанием руководил его земляк, хунанец Хуан Син, заместитель Сунь Ятсена по «Объединенному союзу». В кровавом бою с правительственными войсками погибли семьдесят два человека. Под впечатлением от прочитанного Мао решил написать статью. Эту первую свою работу он вывесил на одной из стен в школе на всеобщее обозрение. «Впервые я выразил политическое мнение, и оно было довольно путаным, — признавался он позже. — Я еще не преодолел восхищения Кан Ювэем и Лян Цичао. Неясно представлял я и различия между ними. Поэтому в своей статье настаивал на необходимости вызвать Сунь Ятсена из Японии для того, чтобы он стал президентом нового правительства, в котором бы Кан Ювэй получил пост премьера, а Лян Цичао — министра иностранных дел!»48 Да уж, действительно в голове юноши, если говорить словами поэта, «крутилось и вертелось» от множества прочитанных книг! Ничего-то он по-настоящему пока не понимал ни в реформизме Кан Ювэя и Лян Цичао, ни в революционизме Сунь Ятсена. Влекло его к этим людям только одно: жажда подвига. Неплохое чувство, если оно тем более подогревается страстным желанием борьбы за справедливость!
Встав на революционный путь, Мао еще до известия об учанском восстании отрезал свою косу. Это был бунт, так как длинные косы в знак покорности маньчжурам должны были носить все китайские подданные Цинской империи. Его примеру последовал тогда еще один ученик, но большинство испугались. Страстная речь посланца Ли Юаньхуна изменила атмосферу в школе. Через пять дней Мао и несколько его одноклассников решили бежать к восставшим, за более чем семьсот ли на север. Романтическое было время!
Но выйти из города храбрецам не удалось. В воскресенье, 22 октября, восстали солдаты 49-го полка, расквартированного неподалеку от Чанши. Не встретив сопротивления, они вошли в город через восточные ворота. Их поддержали солдаты 50-го полка, вошедшие в город с севера. Мятежники захватили все городские стратегические пункты. В тот же день было организовано военное правительство Хунани, во главе которого встали два молодых экстремиста, Цзяо Дафэн и Чэнь Цзосинь, тесным образом связанные с мафиозным «Обществом старших братьев» («Гэлаохуэй»). Порядки, установившиеся в администрации, красочно описывает американский профессор Джозеф У. Эшерик в одной из своих книг, посвященной революции 1911 года: «Новый режим Цзяо Дафэна не мог пользоваться поддержкой реформаторской элиты… Цзяо Дафэн носился по городу на коне в униформе военного губернатора, которую сам же для себя и придумал. Он явно производил впечатление на население, Поскольку слышны были „громкие приветственные крики каждый раз, когда губернатор появлялся“. Места в военном правительстве заполнили [его] друзья и соратники. Многие из них являлись членами тайных обществ. Из здания администрации „тянуло запахом бандитского логова“. Цзяо называл себя „Старший брат Цзяо“, а свой дворец — Ляншаньбо [так называлась база восставших крестьян в романе «Речные заводи»]… Офицеры и члены тайных обществ все время требовали наград, почестей, повышения по службе, денег за то, что принимали участие в революции. Молодые же революционные вожди легко шли у них на поводу»49.
Администрация Цзяо Дафэна и Чэнь Цзосиня долго не продержалась. Уже через девять дней, 31 октября, в Чанше произошел военный переворот, вновь организованный солдатами 50-го полка. Цзяо и Чэнь были убиты. Власть, как и в других местах, перешла к умеренным либералам. Во главе них встал бывший председатель хунаньского совещательного комитета по подготовке конституции, молодой миллионер Тань Янькай (ему тогда шел всего тридцать второй год). Спустя много лет, в 1936 году, Мао Цзэдун вспоминал об участии членов «Общества старших братьев» в антимонархической революции. В отличие от американского профессора Мао восхвалял их «славные дела»50, а о Цзяо Дафэне и Чэнь Цзосине отзывался следующим образом: «Они не были плохими людьми и преследовали определенные революционные цели, но являлись бедняками и представляли интересы угнетенных. Землевладельцы и купцы не любили их. Через пару дней, когда я пошел навестить друга, я увидел их тела на улице. Восстание против них организовал Тань Янькай, представитель хунаньских землевладельцев и милитаристов»51.
Занятия в школе были прерваны, и Мао решил записаться в революционную армию, чтобы внести свой вклад в революцию. Победа еще не была завоевана. Император Пу И не отрекался от престола, а Цинский двор вел переговоры с командующим крупнейшей в Китае Бэйянской армией, генералом Юань Шикаем (тем самым, кто когда-то предал императора Гуансюя), уговаривая его усмирить мятежников. Но Юань Шикаю нужна была вся полнота власти. Поэтому он медлил, дипломатично ссылаясь на мифическую «болезнь ног». Между тем тысячи маньчжурских семей, опасаясь расправы, срочно покидали Пекин. Они бежали на историческую родину, в Северо-Восточный Китай. 2 ноября Юань Шикай добился от Цинов своего назначения на пост премьер-министра. Интересно, что портфель министра юстиции в его правительстве получил кумир Мао Цзэдуна конституционный монархист Лян Цичао. Новый премьер связался с главами мятежных провинций и с некоторыми руководителями «Объединенного союза» (в частности, с Хуан Сином). Однако его переговоры с ними оказались безрезультатными: военные губернаторы и революционеры требовали свержения Цинской монархии, Юань Шикай же стремился к компромиссу с двором. В разгар событий, 25 декабря, в Китай наконец вернулся Сунь Ятсен. Ситуация обострилась. Вождь «Объединенного союза» ни в какие переговоры с Юань Шикаем вступать не хотел, он ратовал за военный конфликт. 29 декабря в городе Нанкине, бывшей столице минского Китая, делегаты от восставших провинций, объявив себя по примеру французских революционеров Национальным собранием, абсолютным большинством голосов избрали Сунь Ятсена временным президентом. 1 января 1912 года он вступил в должность и провозгласил образование Китайской Республики. Вице-президентом стал Ли Юаньхун.
