Книга Змей из райского сада, страница 18. Автор книги Елена Ларина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Змей из райского сада»

Cтраница 18

Этот утилитарно-людоедский подход к моей внешности надолго меня опечалил. К тому же из соображений жесткой экономии Чургулия не купил мне ничего, кроме славненькой футболочки чудесного цвета хаки. По мнению мастера, только этот цвет мне и шел.

Но в отчаянном положении надо было найти еще хоть какой-то плюс.

И я нашла. Разве не плюс? От вынужденного безделья у меня выросли ногти. И от нечего делать я все время подпиливала их и полировала специальной пилочкой, которую принес по моей просьбе Денис.

Ну и последнее преимущество моего безнадежного положения заключалось в том, что я в своем вынужденном изгнании все время смотрела телевизор. А потому американская речь стала для меня прозрачна и понятна на слух. Двухнедельное погружение я осуществила по-своему.

Накануне отъезда Чургулия нервничал. Свой серьезный разговор с Хойзингтоном он откладывал до последнего. Мы уже собирали вещи, когда он наконец решился.

Через две минуты в дверь постучали. Эвелин пришла ко мне с чемоданом. Она начала издалека.

— Мы познакомились с Эриком, когда ему было пятьдесят два года. Это был самый восхитительный роман из всех, которые у меня были. Он любит меня до сих пор как сумасшедший. И дарит мне жуткое количество вещей. Ева, я не знаю, куда от них деваться. И главное, я за всю жизнь все это не успею надеть. Я тут принесла кое-что. Может, ты возьмешь с собой в Россию. У вас там трудно, я знаю. А ты ведь ничего не успела себе купить. Если не хочешь себе, возьми подругам. Это все почти новое. Если я надевала, то всего пару раз.

Долго уговаривать меня было не нужно. Как только мы с Эвелин открыли чемодан, на глаза мне попалось вечернее красное платье. Я сразу поняла, что возьму все. Если Чургулия откажется, я буду тащить все это на своем горбу. Но я этого не отдам. Мне такие вещи разве что снились. Единственное беспокойство вызывал размер. Эвелин была немного меня повыше. И, скорее всего, уже в кости. Но различия наши не выглядели фатально. Только бы подошло!

Ровно полтора часа я прокрутилась перед зеркалом. Все надо было чуть-чуть подогнать. Но никаких капитальных переделок не требовалось. Вот оно счастье, подумала я стыдливо. Так радоваться шмоткам — это все-таки «моветон». На радостях я троекратно расцеловала Эвелин, слегка ее удивив.

— Подружки будут в восторге! — проникновенно сказала я и показала им всем мысленно фигу. Все эти кофточки, идеальные брючки, юбки, пиджачки, красное и черное платья буду носить только я. Я и еще раз я!

Чургулия вернулся и молча присел на кровать. Я ждала его в красном платье. Он посмотрел на меня мрачно, ничего особенного не заметив.

— Хойзингтон категорически против, чтобы мы задержались. Он расписывал мне все сложности в таких черных красках! Любой дурак заподозрил бы его во лжи. Просто старику не надо проблем на задницу. Ну и ладно. Деньги за портрет Эвелин он мне заплатил. Завтра они с ней улетают в Мадрид. Так что в аэропорт мы поедем вместе.

— Я даже не видела, какой портрет ты нарисовал, — сказала я тихо. Мне было не очень приятно, что мнение мое его не интересовало.

— Да какой там портрет, — он с досадой поморщился. — Так, халтура. Она не могла помолчать ни минуты. У нее и так лицо жутко сложное. Как его вообще можно писать в движении? Ну, пришлось схитрить. Вышло вроде ничего. Им понравилось. А это сейчас самое важное.

— Что? То, что им понравилось? — спросила я несколько враждебно.

— То, что здесь за такое баксы платят. Вот что действительно важно.

— Знаешь, здесь и за мытье сортира баксы платят. Не желаешь попробовать?

— Ева, Ева… Что ты знаешь об Америке…

— Ну ладно, Маврик. Это запрещенный прием, — сказала я, уговаривая себя не заводиться по поводу того, что Америку я не знаю. И пытаясь почерпнуть источник спокойствия в созерцании, ковра под ногами, увидела вдруг красный подол и вспомнила, что на мне платье моей мечты. — Скажи лучше, как тебе мое обалденное платье? Эвелин угостила.

Чургулия рассеянно скользнул по мне взглядом и покривился. Зачем я его только спросила!

— Ты бы еще губы красным намазала… Вульгарно. Красный — явно не твой цвет. Это хорошо для брюнеток. А тебе — только хаки. Сколько раз уже говорил.

Ну и пожалуйста. Я резко крутанулась на пятках, как капризный подросток. В конце концов, это же платье моей мечты, а не Чургулии. А корректировать мои мечты я ни кому не позволю. Даже моему мужу. Я и так постоянно уступаю ему во всем! Если я из-за него откажусь от собственной, пусть и вульгарной мечты, от меня как от личности не останется ничего! Нет! Красное платье, как красный революционный флаг, казалось мне символом моей личной автономии. Без личной свободы я начинаю задыхаться.

В хаки пусть одеваются солдаты!

__________

С Хойзингтонами мы расстались в аэропорту. Направления у нас были разные. Судьбы разные. Мы слезно благодарили за постой. Они выражали мне свои соболезнования по поводу затянувшейся болезни. Желали Чургулии творческих успехов и просили присылать им по почте фотографии его новых шедевров.

Когда мы наконец расстались, американизированный Чургулия в модных штанах с карманами на всех суставах и хрящах повернулся и твердо посмотрел мне в глаза. Я уже отвыкла от такой целенаправленности его орлиного взгляда. И даже ощутила приятное волнение, как тогда, когда он только начинал меня рисовать и смотрел так все время.

— Ну что, Ева, летим домой? — Он смотрел на меня, как на равного ему партнера. — Или сдаем билеты?

Я так до конца и не верила, что он сможет мне такое предложить. Но вместо того чтобы послушаться здравого смысла и спокойно возвращаться домой, я с трудом сглотнула и сказала сдавленным шепотом:

— Чургулия! Я тебя обожаю! Иди сдавай! — и ощутила судьбоносный холодок вдоль спины. И я делаю это своими руками? Что за детский сад!

Но очень уж жалко мне было, что я совсем не увидела Америку.

Ничего. Вдвоем не страшно. Как-нибудь прорвемся.

ONE WAY TICKET

— Интересно, что лучше: чтобы краски кончились раньше, чем деньги; или деньги раньше, чем краски… — задумчиво спросила я своего мужа, незаметно привстав на цыпочки и заглядывая ему через плечо. Он этого не переносил.

Но то, что на этот раз появилось на холсте, поразило меня своей ужасающей мрачностью. Неровная булыжная мостовая петляла под нависшими над ней каменными домами. Перспектива терялась в тумане. Лилово-фиолетовый город похож был на Питер перед концом света. А вдаль уходила женщина, несмело оглядываясь назад. Лица у нее еще не существовало. Картина понравилась мне сразу. Вот только повеяло от нее такой вселенской тоской, что я ахнула вслух. Это было так непохоже на то, что обычно рисовал мой муж, что я потеряла бдительность.

Боковым зрением я заметила, как золотые ресницы Чургулии дрогнули. Он медленно и угрожающе отложил кисть. Вдохнул поглубже и сказал, закипая от ярости:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация