Уже выйдя на Ленинградское шоссе, ненадолго задержался у отделения «Внеш. Торг. Банка», проверив на всякий случай свою студенческую карту, на предмет наличия на ней нормальных денег. Тихо выматерился, обнаружив на ней совершенно неприличную для моего возраста пятизначную сумму и пообещав по возвращении в Колледж надрать кое-кому её очаровательную попку за подобные выходки, нырнул в недра всё ещё самого большого в стране метрополитена. До «Речного вокзала», магнитный поезд домчал меня минут за пять, и то – мы больше стояли на «Водном стадионе», ожидая пока в вагоны загрузится целая толпа младшеклассников сопровождаемых молоденькими учительницами.
Вновь оказавшись на поверхности, нашёл нужную мне остановку триста шестьдесят восьмого автобуса, который минут за пятнадцать доставил меня к невзрачному зданию торгового центра «Конфьютир», выстроенного на углу проспектов Лихачевского и Ракетостроителей. С виду обычный, ничем не примечательный район панельных многоэтажек, возведённых, наверное, где-то этак в середине две тысячи десятых. Судя по вывескам, и установленным на каждом шагу голографическим билбордам, здесь было полным-полно частных «доходных домов», а потому и контингент в этом районе проживал соответствующий.
В небольшой берёзовой рощице, разбитой сразу за торговым центром, со всем комфортом и, не обращая внимания, на периодически проезжающие мимо патрульные автомобили полиции, расположилась весёлая компания из десятка мужиков, «культурно» отдыхавших на этом мизерном клочке природы. Не смотря на лёгкий морозец и выпавший снег, компания тружеников явно неинтеллектуального труда вовсю гуляла под переборы гитарных струн, вокруг нескольких переносных столиков, на которых в лучах солнца поблескивала стеклотара. В нескольких метрах от них, дымил покосившийся мангал, возле которого суетилось неопрятное, я бы даже сказал, бомжеватого вида лицо кавказкой национальности.
Впрочем, до моей нескромной персоны, гулякам не было абсолютно никакого дела. В отличие от группы парней, которые целенаправленно вынырнули из одного из подъездов. Чего желает от меня рабоче-трудовая молодёжь, гадать не приходилось, особенно когда они рассыпались полукругом, а несколько особенно бойких забежали за спину. Так что, чтобы не тратить на эту шушеру время, я, тяжело вздохнув и напомнив себе, что я не в кампусе и серьёзно калечить, а тем более убивать здесь никого нельзя, первым обратился к самому выделяющемуся из этих горе рэкетиров. Как раз тому, который заступил мне дорогу.
– Что надо, болезные? – скорее всего передо мной был основной «боец» шайки, а вовсе не её лидер, но признаться, мне было всё равно, не разбираться же ещё и в сортах подобного. – Свалили, пока руки-ноги целы.
Высокий, плечистый парень, в джинсах и поношенном серо-коричневом балахоне, по сценарию, похоже, первый должен был кинуть лоху «предъяву», а если тот не испугается и ответит, быстро накрутить себя до нужного состояния, моргнул и покосился на щупленького товарища с кривой неприятной усмешкой на лице. Тот, судя по всему и бывший лидером в гоп-компании, стоял немножко дальше остальных, слегка горбясь и не вынимая рук из карманов разношенной косухи.
– А чё ты такой борзый? – немного визгливо выдал ещё один, явный наркоман с тяжёлыми синими кругами под глазами. – Мы к тебе…
– Заткнись Соска нах… – подал голос главный. – Пацанчик ещё не осознаёт, как он в натуре попал! Слышь, лошара, ты чо в нашем районе забыл, Уё…
– Понятно, – мне уже успел надоесть этот высокоинтеллектуальный разговор. – По-хорошему вы не понимаете, а тёрки с вами перетирать у меня нет ни времени, ни желания.
– Ты чё а, ты чё? – включился наконец-то «боец», который к тому же был ещё и неврождённым одарённым, правда, всего лишь единичкой. – Ты чё быкуешь суч…
Рожа его, почти мгновенно налилась кровью, он тяжело задышал и вдруг, неожиданно, как он думал, рванулся вперёд, нанося неумелый, но, наверное, сильный прямой мне в голову. Остальные даже дёрнуться не успели, когда я, с омерзением отряхивая руки, уже за его спиной, двинулся дальше по тротуару в сторону интересующего меня подъезда. Компания, привыкшая, словно шакалы набрасываться на уже упавшую жертву, откровенно тупила глядя в то место, где только что стоял ничем не примечательный паренёк в явно дорогих и новых шмотках.
Первым осознание произошедшего пришло к их «бойцу», да и то только потому, что до его крошечного мозга, наконец-то, докатилась волна дикой боли от выбитых из суставных сумок локтей и безвольного, под неестественным углом болтающихся рук. Проделал конечно я этот фокус грубовато и на приличной скорости, так что без должного лечения парень теперь вряд ли сможет ими размахивать, но я был уверен, что своих «жертв» эти шавки не жалели, так почему я должен был испытывать к ним хоть что-то.
– Су… – взвыли у меня за спиной. – А-а-а-а…
И почти сразу, раздались вопли, мат, щелчки выкидных ножей и топот догоняющих меня людей. Поморщившись и прошептав сакраментальное: «Дебилы, бл…» я словно раскалённый нож сквозь масло прошёлся сквозь толпу разъярённых придурков, награждая каждого из них одним, а то и парочкой несильных ударов. Впрочем, им этого хватило, чтобы, когда я остановился перед их вожаком, вся честная компания только начала оседать на асфальт, кто без сознания, а кто – в голос скуля и подвывая.
Он оказался единственный кто остался стоять на месте, что видимо, говорило о наличии у него хотя бы минимальных зачатков интеллекта. Сейчас же, испуганно косясь на лезвие одного из моих балисонгов и чувствуя, как по горлу стекает тоненькая струйка крови из небольшого, но довольно чувствительного пореза, он не счёл зазорным спустить излишки мочевого пузыря в штаны и прохрипел.
– Не… не… не надо!
– Ты ручки то из кармана вынь, – посоветовал я ему, не убирая ножа. – И игрушку, которая там лежит, брось вон на тот газон. Только медленно, за рукоять, двумя пальчиками. А то ведь сам знаешь, как оно бывает. Чик и всё…
– Щ… щ… щас… – дрожащими руками, но очень стараясь, он проделал всё как я сказал и на не первой свежести снег полетел старенький, видавший виды пистолет «ПМ», с характерной красно-коричневой текстолитовой накладкой на рукояти. – Вот… Не… не убивай! Если бы мы знали, что ты «кишкодёр», да мы… мы бы никогда…
Чуть-чуть поднапрягши память, я вспомнил, что так, как меня назвал сейчас парень, именовался у блатных один из рангов из одарённых: «Ходок», «Буза», «Кишкодёр» и «Король», были соответственно с единички по четвёрку. Как величали пятых, шестых и седьмых, Грем нам не той лекции не рассказывал, что вполне логично, потому как тому же Аватару – просто нечего делать в мафиозной среде. Не делая различий между «воинами» и «магами», бандюки тем не менее, очень уважали тех, кто мог плести вязь, не ставя их на одну доску с неврождёнными.
– Где взял? – холодно, глядя парню прямо в глаза спросил я.
– Ещё в десятых братан у мусора увёл! – затараторил он. – Не губи, Пахан, мы же не по беспределу к тебе подошли! Попутали чутка, но по понятиям же…
– Ну да… ну да… – я брезгливо поморщился и, прибавив сансары в голос, сказал. – Слушай меня внимательно, тварь. Жить хочешь?
