Коррупция нередко носит также межгосударственный характер (бизнесмен государства X дает взятку министру государства Y за предоставление выгодного контракта, сотрудник посольства государства Z выступает в качестве посредника). Бесспорно, глобальным является бич эпохи постмодерна – терроризм.
Виртуализация, как уже отмечалось, порождает киберпреступность и кибердевиантность
[399].
На сегодняшнем этапе общества постмодерна уход подростков и молодежи в виртуальный мир неоднозначно сказывается на динамике и структуре преступности. Так, с конца 1990-х – начала 2000-х годов во всем мире сокращается уровень (в расчете на 100 тыс. населения) преступности и ее основных видов (убийство, изнасилование, кражи, грабежи, разбойные нападения). Уровень убийств сократился к 2013 г. в Австралии с 1,8 в 1999 г. до 1,1; в Аргентине с 9,2 в 2002 г. до 5,5; в Германии с 1,2 в 2002 г. до 0,8; в Израиле с 3,6 в 2002 г. до 1,8; в Колумбии с 70,2 в 2002 г. до 30,8; в США с 6,2 в 1998 г. до 4,7; в Швейцарии с 1,2 в 2002 г. до 0,6; в Южной Африке с 57,7 в 1998 г. до 30,9; в Японии с 0,6 в 1998 г. до 0,3. В России к 2014 г. уровень преступности снизился с 2700,7 в 2006 г. до 1500,4; уровень убийств с 23,1 в 2001 г. до 8,2; уровень грабежей с 242,2 в 2005 г. до 53,2; уровень разбойных нападений с 44,8 в 2005 г. до 9,8. Одно из объяснений этой общемировой тенденции: уход подростков и молодежи – основных субъектов «уличной преступности» – в виртуальный мир. В интернете они встречаются, дружат, любят друг друга, ссорятся, «убивают» («стрелялки»), вскрывают чужие сейфы… Иначе говоря – удовлетворяют неизбывную потребность в самоутверждении, самореализации. Взрослые негативно оценивают компьютерные «стрелялки», между тем, Университеты в Вилланове и Рутгерсе опубликовали результаты своих исследований связи между преступлениями и видеоиграми в США. Исследователи пришли к выводу, что во время пика продаж видеоигр количество преступлений существенно снижается. «Различные измерения использования видеоигр прямо сказываются на снижении таких преступлений, как убийства» (Patrick Markey)
[400].
Происходит изменение структуры преступности: сокращение доли насильственных преступлений и увеличение доли корыстных преступлений («гуманизация преступности», по В. Лунееву) и «переструктуризация» преступности, когда преступления традиционные теснятся высоко латентной киберпреступностью.
Алкоголизация населения
Пьянство – старинное российское зло – в обществе постмодерна, с одной стороны, стало массовым средством «утешения» «исключенных», а, с другой стороны, символом достатка и моды «включенных» («престижное потребление»): от немецкого или чешского пива до французского коньяка и шотландского виски. Россия занимает первое место в мире по душевому потреблению алкоголя (по разным источникам – от 16 до 18 л абсолютного алкоголя). Неблагоприятна и структура потребляемого алкоголя: крепкие спиртные напитки (водка, самогон) вместо вина, предпочитаемого в винодельческих странах (Франция, Италия, Испания, Португалия).
Наркотизм
Другим, распространенным среди молодежи, средством «утешения» для исключенных, неудачников, служат наркотические средства и психотропные вещества. Вообще «антисоциальное поведение приобретает значительные масштабы только тогда, когда система культурных ценностей превозносит, фактически превыше всего, определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения этими символами для большей части того же самого населения»
[401].
Согласно принципу «двойной неудачи» Р. Мертона, лица, не сумевшие удовлетворить потребность в самоутверждении, самореализации путем творчества (первая неудача) и в результате преступлений (вторая неудача), уходят в алкоголь, наркотики или из жизни (суицид). Не удивительно, что для массы исключенных в обществе постмодерна, обществе все возрастающего социально-экономического неравенства, «уход» в наркотики вполне закономерен. В России ситуация обостряется в силу крайне неудачной антинаркотической политики, когда медицинские, психологические, педагогические меры заменяются уголовно-репрессивными. Так, запрет заместительной терапии, легализованной в Европе, приводит к тысячам жертв.
Проституция
Глобальный и распространенный характер приобретает также проституция. Это обусловлено символами общества потребления – деньги, богатство, достичь которые – удел немногих из числа «включенных». Кроме того, торговля людьми и, прежде всего, «белыми рабынями», проститутками – один из прибыльных видов деятельности организованной преступности. Объем мировой торговли женщинами оценивается в 12-15 миллиардов долларов год. Распространена и детская проституция, причем родители-алкоголики могут продать ребенка за пол-литра водки.
Но в современном обществе растет не только проституция, как предоставление возмездных сексуальных услуг, но и проституирование, продажность политиков, журналистов, писателей, спортсменов, деятелей науки и искусств.
Самоубийство
Самоубийство служит крайним проявлением неудовлетворенности жизнью. Добровольный уход из жизни людей, не страдающих тяжелым неизлечимым недугом или психическими расстройствами, свидетельствует о социальном неблагополучии. Россия занимает одно из первых мест в мире по уровню (в расчете на 100 тысяч человек) самоубийств и первое место по уровню самоубийств подростков и молодежи.
Социальный контроль в мире постмодерна
Следует отказаться от надежд, связанных с иллюзией контроля.
Никлас Луман
Социальный контроль – механизм самоорганизации (саморегуляции) и самосохранения общества путем установления и поддержания в обществе нормативного порядка и устранения, сокращения нормонару-шающего (девиантного) поведения. Двумя основными составляющими социального контроля являются наказание и профилактика (превенция).
Общая историческая тенденция социального контроля: (1) сокращение числа деяний, запрещаемых под страхом уголовного наказания или административных санкций; (2) либерализация средств и методов наказания (от квалифицированных видов смертной казни к «простой» смертной казни и далее к ее запрету, сокращение применения лишения свободы и ее замена альтернативными мерами наказания); 3) приоритет превенции
[402].
