Другим проявлением известности была травля в соцсетях касательно того, что я выкладывал очень давно. Они откопали несколько старых публикаций, но главная из них состояла из четырех слов. Я запостил ее в «Фейсбуке» после матча «Флитвуд» – «Стокпорт» (4:2), когда меня выкинули на три матча и Питер Крауч был в толпе. Выражение «Chat shit, get banged»
[45] стало универсальным ответом на все мои твиты во время «великого спасения» и начала выступлений за сборную. Люди кричали мне это на улице, печатали на футболках и даже делали татуировки.
Вся эта история интриговала меня, потому что я сам не понимал, к чему написал эти слова в свой статус в «Фейсбуке». Если честно, я не помню, что заставило меня написать это в Блэкпуле 28 сентября 2011 года. Я думал, что, возможно, это фраза из какого-то фильма, но все же это было не так. Напрягал мозг, пытаясь вспомнить, в каком контексте была написана такая фраза. Долго лазил по Интернету, ища хоть что-то, что может быть связано с этим выражением. Но на все запросы к фразе выдавалась лишь информация обо мне. Что же меня заставило написать это?
Возвращаясь к рассказу об отдыхе на островах Теркс и Кайкос, можно сказать, что я наслаждался временем и расслаблялся, попивая ромовый пунш, когда вдруг мне пришли сообщения от нескольких моих друзей. Вести гласили: «Что-то случилось в “Лестере”, потому что Пирсон собирает свои пожитки». Я было подумал про поездку клуба в Таиланд в конце сезона, от которой я отказался. После нее с тремя молодыми игроками, один из которых являлся сыном Найджела, были расторгнуты контракты из-за скандального секс-видео. Однако вряд ли уход Найджела связан с этим инцидентом. Но спустя час после того, как ребята мне написали, везде появились новости, что Найджел уволен. Мы точно не знали, что случилось. Со стороны руководства клуба информация была в том смысле, что это – правильное решение. Игрокам же нужно просто принять его и работать дальше. Такова природа футбола. Но это вовсе не значит, что ты должен забыть все, что для тебя сделал этот человек.
После множества спекуляций на тему того, кто возглавит клуб, 13 июля было объявлено, что нашим новым тренером будет Клаудио Раньери. Я помнил его, когда он тренировал «Челси». Он был большим специалистом и работал с крупными клубами, так что из нас никто не знал, что ожидать от Клаудио.
Мы уже начали подготовку к предсезону, когда Клаудио был окончательно утвержден. Уолши и Шеки забрали нас на тренировки в Австрию. Клаудио приехал через пару дней и собрал нас для встречи, на которой заявил, что не думает, что клубу нужны кардинальные перестановки.
«Я пересмотрел все ваши матчи в конце сезона, и мне понравилось то, что я увидел, – сказал он нам. – Мне нравится, как вы боретесь и помогаете друг другу, это мне от вас и нужно. Я не хочу делать больших перемен, мне лишь нужно подправить мелочи».
Клаудио сказал, что не будет проводить тренировки на этой неделе. Он доверил это прежнему тренерскому штабу. Сам же наблюдал за процессом со стороны.
Мы успокоились, услышав, что Клаудио не будет разрушать старый порядок, потому что он не чувствовал необходимости в этом. Прошло всего шесть недель после нашего «великого спасения», когда мы выиграли семь из девяти последних матчей, поэтому у него было еще много времени, чтобы построить команду.
С моим возвращением из сборной я бы не сказал, что что-то изменилось. Но мои профили в соцсетях вышли совсем на другой уровень.
Наш командный дух был крепок как никогда. Я, как обычно, вытворял забавные выходки с Ричи де Латом. Когда все спали, мы решили пробраться в комнату, где висела форма. Там мы нашли комплект Каспера Шмейхеля, аккуратно лежавший на скамейке. Наши глаза загорелись, поскольку мы знали, что Каспер – это мистер Серьезность. Он во всем любит порядок, и можно себе представить, что он почувствовал бы, если бы мы что-то сделали с его формой. Так что мы подняли ее на самый верхний этаж, открыли окно и – выкинули на улицу.
Наутро Каспер прямиком пришел ко мне.
– Моя форма, бутсы… все валяется на крыше или на земле у входа в отель, – сказал он.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил я с невозмутимым лицом.
– Я знаю, что это ты, – раздраженно повторил Каспер.
– Каспер, я не понимаю, о чем речь, – снова сказал я.
Каспер продолжал настаивать. Он был взбешен, но я отрицал все обвинения. Я знал, что у него нет никаких доказательств, кроме того факта, что обычно я был исполнителем большинства таких шуток. Но вскоре стало ясно, что у нас появился новый проказник.
Кристиан Фукс, опытный игрок сборной Австрии, присоединился к нам из «Шальке». Он стал потрясающим персонажем в нашей раздевалке, а также отличным левым защитником. Я попал на его видео #NoFuchsGiven, когда мы играли в русскую рулетку с яйцами на тренировочном поле. Смысл игры: в коробке находился десяток яиц, половина из них была сварена вкрутую, а половина – сырые, игроки выбирают яйцо и бьют друг друга по голове, надеясь, что взяли правильное яйцо.
Вместе с Кристианом к нам присоединились Синдзи Окадзаки, дорого купленный у немецкого клуба «Майнц 05», и Роберт Хут, окончательно перешедший к нам из «Сток Сити». Это означало, что нам, пока мы были в Австрии, нужно немножко попеть, устроив церемонию посвящения новых игроков клуба.
Я много раз пел для ребят – каждую ночь мы ходили на караоке. Я и Каспер пели вместе некоторые классические композиции бойбендов – я особенно любил группу Westlife. Мы обязали новых игроков также петь.
Синдзи был просто великолепен. Он пел японскую песню, которую никто не знал, но он так прекрасно двигался и танцевал под нее, что мы скоро присоединились. Хути исполнял одну из песен DJ Ötzi. Ее название мне ничего не говорило, пока он не начал петь. Вскоре я понял, что это была песня «Hey Baby (Uhh, Ahh)». А Кристиан… скажем просто, что ребята были не очень довольны его песней. Он сказал, что посвящает ее своему сыну… и начал петь: «Твинкл, твинкл, литл стар». Страшная детская рифма.
Мы вернулись из Австрии на игры предсезона, когда Камбьяссо объявил, что уходит из клуба. Некоторые голы Эстебана были очень важными в «великом спасении», например, гол «Вест Хэму» в конце чемпионата. Однако никто из нас не жалел, услышав эту новость. Люди видят то, что хотят увидеть, особенно когда судят других игроков. Однако Эстебан все же был важным игроком в «Лестере», он даже получил приз лучшего игрока клуба, по мнению самих игроков. Футбол не стоял на месте: Эстебан ушел, а через две недели в клуб пришел парень по имени Нголо Канте. Дело сделано.
10
В эпицентре шторма
Я был в растерянности, задавался вопросами, на которые не мог дать ответ
Большая часть из того, в чем человека обвиняли, забывается с годами. Но никогда мне не избавиться от того, что произошло ранним утром в июне 2015 года в одном из казино «Лестера». Слово «расист» навсегда останется пятном на моем имени. Это даже хуже, чем судимость.
