Внучка Августа, тоже Юлия, пошла по стопам матери, и в восьмом году была сослана на остров Тримерий. Прижитого ею ребенка (от любовника Децима Силана, который, кстати, отделался даже не ссылкой, а жестким порицанием) император не захотел признать своим родственником, а это, по римским законам, означало, что младенец мог быть выброшен в буквальном смысле на улицу и погибал, если его не подбирали бездетные женщины или работорговцы. Эмилий Павел, консул первого года после Р.Х., муж Юлии Младшей, заподозренный в заговоре, был то ли казнен, то ли также выслан из столицы. Эмилий Павел был родственником своей жены. Его мать Корнелия была дочерью Скрибонии от первого брака с Корнелием Сципионом, таким образом, Скрибония приходилась бабкой как Юлии, так и Павлу.
За год до этого из столицы был выслан Агриппа Постум, последний внук императора, усыновленный им вместе с Тиберием. На документе, кстати, об усыновлении Тиберия Август сделал приписку, что делает это из государственных интересов. Так вот Агриппа, как утверждают источники, отличавшийся большой физической силой и вспыльчивым характером, был недоволен, что его карьерный рост не так скор, как у его несчастных старших братьев; хуже того, на первые места выдвигаются сын Ливии Тиберий и ее внук Германик, люди вообще Августу не родные. И он дал волю языку, обвинив мачеху и деда в том, что они присвоили себе его отцовское наследство. Конечно, от греха подальше он был отправлен вначале в Соррент, где была его усадьба, а затем, уже окончательно, на остров Планасия, при этом Август извещает сенат, что лишает внука династических прав. Ж.П. Неродо в своей книге «Август» выдвигает в связи с этим правдоподобную версию о том, что Юлия Младшая и ее мать были высланы не по причине адюльтера (это был повод), а в связи с заговорами. Тацит справедливо заметил, что свойственные всем людям «широко распространенные провинности» Август «возвел в ранг святотатства и оскорбления величества».
С четкой психологической определенностью можно предположить, что оставшиеся в живых прямые потомки осиротившего по вине Ливии императора еще до опалы пытались себя защитить с помощью своих друзей. Всем было ясно, что жена принцепса никого не допустит до первого места в государстве, кроме своего старшего сына, и сделает все возможное, чтобы избавиться даже от потенциальных соперников. Не случайно после кончины мужа она первым делом распорядилась убить Агриппу Постума. Именно поэтому Ливия постаралась, чтобы дочь и внучка императора были лишены возможности рожать ему новых внуков и правнуков. Поэтому обе Юлии предпринимали свои меры (любовный яд сильнее меча) к изменению ситуации. Однако попытки их друзей и любовников совершить удачный переворот не увенчались успехом. А то, что такие попытки носили вполне серьезный характер, доказывает тот факт, что участники заговора пытались вызволить Юлию Старшую и ее сына Агриппу из ссылки и отвезти в расположение войск.
В эту историю, как уже говорили, оказался замешан и великий римский поэт Публий Овидий Назон, которого сослали в восьмом году после Р.Х. в город Томы (сейчас – город Констанца в Румынии). Официально его постигла такая участь за безнравственные стихи, на деле же, исходя из намеков самого поэта, он был свидетелем какого-то преступления, которое могло бросить тень на императора, и единственной его виной было то, что у него были глаза. Некоторые исследователи полагают, что туманные намеки поэта могут быть истолкованы иначе: сам поэт был либо одним из любовников Юлии Младшей, либо ее доверенным лицом, за что и поплатился, тем более он был сослан в том же году, что и внучка Цезаря.
Так это или иначе, но судьба великого поэта сложилась трагически. Родился Овидий двадцать третьего марта сорок третьего года до Р.Х., то есть через год после смерти Цезаря, в городе Сульмоне в богатой всаднической семье. Еще мальчиком он увлекся поэзией и с удовольствием читал и декламировал стихи Катулла, Вергилия и Горация. Отец не одобрял этого, он прочил своим сыновьям политическую карьеру.
Часто твердил мне отец: за пустое ты дело берешься:
Даже великий Гомер по себе много ль оставил богатств?
В возрасте тринадцати лет Овидий вместе со старшим братом был отправлен в Рим для получения образования. Затем он посетил Афины, побывал в Малой Азии и на Сицилии, где слушал знаменитых ораторов и учился философии, грамматике и риторике. По возвращении в столицу начал карьеру чиновника и преуспел в этом. Овидий мог стать сенатором, но тяга к поэзии была сильнее, и он оставил службу. Молодой человек мог себе это позволить, у него были средства, большой дом с садами в центре Рима и все необходимое для беспечной столичной жизни. Он стал посещать кружок Валерия Мессалы, где верховодил Тибулл. Здесь процветала тематика любви и буколик, поэты здесь хоть и были в оппозиции режиму Августа, но избегали в своих стихах злободневных тем. Овидию это было также по душе, и в своих первых книгах он исследовал душевные муки и страдания женщин, находящихся в разлуке с любимыми. Первая дошедшая до нас книга Овидия называлась «Amores». Это слово в переводе не нуждается. Здесь молодой поэт подражает римским классикам любовной лирики, Катуллу, Тибуллу и Проперцию, но у Овидия уже и другая стилистика, и иное отношение к жизненному материалу. Поэт не стремится уйти от проблем на лоно природы и любоваться чудесными видами, он вполне доволен тем светским образом жизни, который ведет, идеализация предшественниками сердечных чувств вызывает у него иронию, да и вообще, считает, что жизнь прекрасна и создана только для него. В своих элегиях Овидий просто играет с выбранной темой, наполняя ее, как композитор, целой гаммой разнообразных вариаций в развитии с помощью различных инструментов. Просто невозможно без восхищения читать его элегию, когда он описывает жаркий полдень, затемненную комнату, где мягкий мерцающий свет гасит в Коринне опасливый стыд, как поэт срывает с нее тонкую ткань, за которую она борется, не желая себе победы, и вот любовник видит ее безупречно прекрасное тело.
Что я за плечи ласкал! К каким рукам прикасался!
Как были груди полны – только б их страстно сжимать
Как был гладок живот под ее совершенною грудью!
Стан так пышен и прям, юное крепко бедро!
Стоит ли перечислять?.. Все было восторга достойно.
Тело нагое ее я к своему прижимал…
Прочее знает любой… Уснули усталые вместе…
О, проходили бы так чаще полудни мои!
Да уж, любой не откажется так проводить полудни! Следующий сборник был назван «Героини». Это пятнадцать писем или, если хотите, монологов знаменитых женщин, покинутых по тем или иным причинам своими мужьями и женихами. Это и Ариадна, и волшебница Медея, помогавшая аргонавтам, основательница Карфагена Дидона, не удержавшая рядом с собой Энея, Пенелопа, многие годы ожидающая возвращения Одиссея, и так далее. Душевные муки и патетика соединены поэтом весьма мастерски, при этом психология любовных переживаний индивидуализирована применительно к каждой из героинь.
Но наибольшую известность принесла Овидию его знаменитая «Наука любви». В начале книги поэт говорит, что «искусство должно управлять и любовью». И далее, как бы пародируя современные ему ученые трактаты и руководства в ремеслах, он наставляет, как найти сексуальный объект, как его обольстить и как удержать. Первые две книги учат этому мужчин, а третья – женщин. Объект прежде всего, конечно, надо найти, и поэт говорит о том, что охотник знает, где водится дичь, рыбак – где рыба, а искатель любовных приключений должен знать, где водятся женщины, и советует прогуляться по многолюдным местам столицы, где можно найти подружку на любой вкус. В этой книге нет возвышенно-романтических любовных переживаний, все построено на шутливо-шаловливый лад, это изящная и веселая книга для тех, кто ищет «дозволенного блуда». В этой же манере написана и книга «Лекарство от любви» – это уже для тех, кто потерпел фиаско на любовном фронте.
