Здесь уместно еще раз обратиться к судьбе несчастного Овидия. В то время, когда император говорил своим подданным о святости семейного очага и принимал законы, направленные на соблюдение супружеской верности, такие сочинения, как «Наука любви», несомненно, считались вредными и подрывающими, так сказать, устои добропорядочности.
Но если мы обратим свой взор на прошлые века, где Август видел идеал семейных отношений и нравственности, то увидим, что литература того времени также обращалась к теме любовных отношений столь же ярко, как и Овидий. К примеру, Плавт (второй век до Р.Х.) в своих комедиях описывал весьма пикантные эпизоды, где «страстно обнял друг подругу, губы с губками сливает, языков двух откровенно начинается беседа» и тому подобные. Примеров можно привести великое множество, и есть соблазн процитировать еще и другие источники. Так что, еще раз повторим, «Наука любви» не могла стать единственной причиной ссылки поэта. Его современниками были и другие волшебные мастера любовной лирики, такие как Катулл, Тибулл и Проперций. Скорее всего, причина была политическая. Павел, муж Юлии Младшей, устроил заговор с целью возведения на престол единственного оставшегося в живых внука Августа Агриппы Постума (есть такая версия), за что поплатился жизнью, а Силан, любовник Юлии, был сослан. Так что, быть может, Овидий был как-то причастен к этой истории. Во всяком случае, из туманных намеков, что его погубили «стихи и проступок», какие поэт делал в ссылке, можно понять, что он совершил нечто такое, что Август расценил не только как пропаганду безнравственности.
Хотя необходимо отметить, что наказание за вредные, с точки зрения правительства, сочинения постигло не только Овидия. В том же восьмом году ритор Кассий Север был сослан на остров Крит за «бесстыдные» нападки на знатных особ обоего пола, а сочинения Тита Лабиена были, по решению сената, сожжены, а сам он уморил себя голодом в родовой усыпальнице. Калигула, сменивший на троне Тиберия, как упоминает Светоний, повелел разыскать сочинения этих опальных литераторов, «чтобы никакое событие не ускользнуло от потомков». Так что наказание литераторов носило характер устрашающей акции, и жертвой этой кампании стал и Овидий.
Итак, борьба Августа за нравственность с помощью законов, пропаганды прелестей семейного быта, отцовства и материнства, можно сказать, закончилась скорее поражением, нежели победой. Да и не могла ею закончиться, потому что во все времена пределы власти находятся на границе индивидуальных склонностей и привычек того или иного человека. Трудно убежденного холостяка затолкать в ярмо семейной жизни, принудить женщин не изменять своим мужьям, заставить поэта не писать о своих эротических чувствах, мыслях и переживаниях.
Все это, несомненно, так, но Августу в определенной степени удалось изменить демографическую ситуацию в государстве в лучшую сторону. И не столько при помощи брачного законодательства, сколько благодаря установившемуся прочному миру и экономической и политической стабильности. Люди поверили в будущее без гражданских войн, требовавших человеческих жизней и обременительных финансовых пожертвований в виде новых налогов или открытого грабежа. И естественно, что мирная спокойная жизнь без войн, поборов, постоянного страха репрессий, возможности лишиться недвижимой и иной собственности стимулировала создание семей и рождаемости. В «Деяниях божественного Августа» говорится, что во время переписи после сорок второго года до Р.Х. «учтено было голов римских граждан четыре миллиона шестьдесят три тысячи», а во время переписи в четырнадцатом году после Р.Х. (год смерти Августа) «учтено голов римских граждан четыре миллиона девятьсот тридцать семь тысяч». Таким образом, за время его правления народонаселение Рима увеличилось почти на четверть. А общее число жителей империи исчислялось цифрой от семидесяти до ста миллионов.
Как видим, борьба за нравственность и улучшение демографической ситуации принесла желанные плоды, при этом следует признать, что хоть и были пострадавшие, однако в целом эти реформы были восприняты народом не без одобрения. Как и принятые, и уже не в первый раз, так называемые законы против роскоши. Цезарь в свое время запретил бездетным женщинам пользоваться носилками, украшать себя жемчугом до сорокалетнего возраста. Было запрещено устраивать пиры с гастрономическими изысками, хранить дома более пятнадцати тысяч денариев, каждая лишняя колонна в перистиле (внутренний дворик в богатых домах) облагалась налогом. Однако толку от этого не было – красиво жить не запретишь. А укротить страсть женщин к нарядам и украшениям еще никому не удавалось. Даже императору. Вспомним образ жизни его дочери и внучки. И хоть он приказал в пылу гнева сровнять с землей выстроенный внучкой роскошный дворец, но что касается нарядов и украшений, сами понимаете, это запретить никому невозможно. Даже если женщина находится в неволе, она находит возможность украсить себя мишурой, пусть и сделанной из засушенного хлеба или кусочков дерева.
Еще хотелось бы отметить не столько безликую государственную необходимость таких нововведений Августа, сколько его личную заинтересованность в искоренении пороков. Консерватор по своим убеждениям, он надеялся улучшить общество, обратив его взор на чарующие картины прошлой жизни, ну а раньше, как известно, все было лучше: и урожаи, и нравы, и культура, и так далее. И в этом у него, естественно, было немало единомышленников. Апологетами идиллии золотого века при Августе были, как уже мы знаем, великие поэты Вергилий, Гораций, которых он ласково прикармливал, и Овидий (если иметь в виду не «Науку любви», а «Метаморфозы»).
Зато историки его времени, что чрезвычайно важно, не были столь верноподданны. Они тоже ностальгировали по прошлому, но республиканскому прошлому, и не могли простить Августу необратимости установленного им единовластия. Уже упоминавшийся Тит Лабиен так и не смог смириться с поражением республиканцев и до конца дней хранил верность Помпею. Его называли Бешеным, потому что он, не задумываясь, выкладывал то, что думал, невзирая на чины и должности, и не случайно именно его сочинения были подвергнуты сожжению. Когда свитки были брошены в огонь, известный в то время оратор Кассий Север сказал, что и его следует сжечь живьем, потому что он знает содержание этих книг наизусть.
Сенека Старший, отец прославленного философа, сочинил «Историю с начала гражданских войн», но его труд, за исключением вступления, да и то неполного, не дошел до наших дней. В сохранившемся фрагменте он, подобно Полибию, сравнивает историю Рима с периодами человеческой жизни. Он полагал, что период царей – это детство, период завоеваний после Пунических войн – зрелость. А когда во внешнем мире у Рима не стало достойных соперников, он обратил свои силы на самое себя, и начались гражданские войны, которые истощили и изнурили его настолько, что он стал стариком и вынужден был, как младенец, опереться на руку тирана. Таким образом, делает пессимистический вывод Сенека Старший, вместе с гибелью республиканской демократии рухнет и само одряхлевшее государство. Он сильно ошибался. Императорский Рим оказался на удивление крепок и долговечен.
Написал свою «Историю» также неоднократно упоминаемый на этих страницах Гай Азиний Поллион, человек, много сделавший для культуры того времени. Он, еще раз напомним, открыл первую в столице публичную библиотеку, поддерживал, как и Меценат, поэтов и художников, да и сам писал стихи и был замечательным оратором. Он исследовал в своем труде события от начала первого триумвирата до битвы при Филиппах. И хоть он сам был активным участником событий после этой битвы, где дрался на стороне Антония, дальше писать не стал, не желая себе неприятностей. Сенатор и консуляр, он в свое время служил под командованием Цезаря, поэтому, вероятно, Август его не трогал, и благоразумный Поллион дожил до глубокой старости.
