Книга Великие Цезари. Творцы Римской Империи, страница 56. Автор книги Александр Петряков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Великие Цезари. Творцы Римской Империи»

Cтраница 56

Главным зачинщиком и организатором всего этого дела был, вне всякого сомнения, Гай Кассий Лонгин. Он был талантливым военачальником, и известность к нему пришла после поражения армии Красса при Каррах. Кассий сумел выбраться живым из этой страшной мясорубки и возглавил оборону Сирии от парфянского нашествия, а затем нанес парфянам и серьезное поражение в битве под Антиохией в пятьдесят первом году. Подавил он и вспыхнувший в Иудее очередной мятеж. По возвращении в Рим Кассий избирается народным трибуном и становится ревностным помпеянцем. А его флотоводческий талант сослужил ему славу победителя в морской войне при Мессане и Вибоне в сорок восьмом году.

Как и все генералы, он считал себя не хуже других прославленных полководцев, и в этом был схож с Лабиеном, переметнувшимся к Помпею едва ли из республиканских убеждений, а скорее из ревности к военной славе Цезаря.

Итак, Кассий все это, вероятней всего, и задумал. И тут самое время взять в руки Аппиана и почти слово в слово пересказать тот диалог, что состоялся у Брута с Кассием в начале, наверное, сорок четвертого года. Он очень красноречиво характеризует Кассия как искусителя. Беседа эта проводится Аппианом со сценической интонацией, поэтому не будет ее менять и изобразим, как в пьесе.

«КАССИЙ (положив руку на плечо Брута). Что мы будем делать в сенате, если льстецы Цезаря внесут предложение объявить его царем?

БРУТ. Я постараюсь в этот день там отсутствовать.

КАССИЙ. А что мы сделаем, славный Брут, если нас туда позовут в качестве преторов?

БРУТ. Я буду защищать отечество до своей смерти.

КАССИЙ (обнимая Брута) Кто из знатных при подобном образе мыслей не присоединится к тебе? Кто, полагаешь ты, исписывает твое судейское кресло тайно надписями: ремесленники, лавочники или же те из благородных римлян, которые от других своих преторов требуют зрелищ, конских бегов и состязаний зверей, а от тебя – свою свободу как дело, завещанное тебе и твоим предком?»

Последняя фраза как нельзя более точно определяет намерение Кассия использовать Брута как знамя, вокруг которого можно собрать тех, кто обижен тираном и хочет восстановления республики.

Он не случайно говорит и о надписях, появлявшихся на судейском кресле Брута, а они были такие: «Брут, ты подкуплен? Брут, ты труп», «ты не его потомок», а на статуях его знаменитого предка писали: «Почему не ты живешь теперь?»

Был ли Брут потомком учредителя республики или нет, остается загадкой, причем двойной загадкой. Если его отцом был Цезарь, то тут и гадать нечего, а если все же муж Сервилии Марк Юний, казненный Помпеем, то тут еще одна загадка, потому что тот самый неистовый Брут, ниспровергатель царизма, не пожалел и собственных сыновей, когда они оказались вовлечены в заговор по возвращению царской династии Тарквиниев. Оба они были казнены отцом. Тит Ливий пишет, что они были взрослыми, то есть могли иметь детей, предков нынешнего Брута. А если у них детей не было? Тогда, выходит, убийца Цезаря не был потомком первого консула.

Не исключено, что надписи эти и подметные письма были делом рук того же Кассия.

Еще одним несомненным недоброжелателем Цезаря был Понтий Аквила, тот самый, что не встал во время испанского триумфа диктатора, и за это не только подвергался постоянным ядовитым насмешкам вроде «если Понтию Аквиле будет благоугодно» и тому подобным, но и лишился своих земель, которые были по указанию властителя конфискованы. Он, конечно, не стал долго раздумывать, когда ему предложили участвовать в заговоре.

Гай Требоний был верным боевым соратником Цезаря во время галльских и гражданских войн, и его имя часто мелькает на страницах «Записок» Гая Юлия. После войны он получил в октябре сорок пятого года должность консула-суффекта, и ему было обещано место проконсула провинции Азия. Личные мотивы его вступления в заговор нам неизвестны, но Цицерон говорит о нем как человеке республиканских убеждений, не пожелавшем служить тирании. Он единственный из двадцати четырех заговорщиков не обагрил своих рук кровью Цезаря – его задачей было не допустить Антония в курию в момент убийства. У Плутарха это не Требоний, а Децим Брут. Он же, кстати, пытался и Антония впутать в заговор.

А первым нанес диктатору удар кинжалом Гай Сервилий Каска, трибун сорок четвертого года. Он был беден, амбициозен, обижен тем, что ему приходится брать деньги у ненавистного диктатора, и не видел перспектив дальнейшего карьерного роста.

Его брат Публий был также среди убийц Цезаря, и именно он, как говорят, нанес ему смертельную рану, единственную из двадцати трех.

Брал деньги у Цезаря и Сервий Сульпиций Гальба, бывший легатом во время Галльской войны. В сорок девятом году он баллотировался в консулы, но проиграл ставленникам Помпея.

Остаются непонятными мотивы Децима Юния Брута Альбина, также боевого соратника Цезаря, руководившего вместе с Требонием осадой Массилии во время гражданской войны. Он был весьма обласкан диктатором и после войны получил должность наместника Предальпийской Галлии. Децим Брут был в числе руководителей заговора, и именно он уговорил Цезаря пойти в сенат в мартовские иды, несмотря на неблагоприятные прогнозы жрецов на этот день и дурные сны жены Кальпурнии, но к этому мы еще вернемся.

Луций Минуций Басил был легатом Цезаря, храбро сражался как в Галлии, так и на гражданской войне, особо отличился при Диррахии и Фарсале, а затем получил преторские знаки отличия и, естественно, хотел получить в управление провинцию в ранге пропретора, но Цезарь ему в этом отказал, а в качестве отступного дал денег. Деньги он взял, хоть особо в них и не нуждался (его усыновил богатый дядя по материнской линии), но обиду затаил.

Луций Тиллий Кимвр был также претором в сорок пятом году и на следующий год получал в наместничество Вифинию и Понт. Он, по сценарию, должен был первым подойти к Цезарю с просьбой вернуть из ссылки брата и тем самым подать сигнал к действию.

Квинт Лигарий воевал в ранге легата против Цезаря в Африке. Диктатор говорил о нем, что он «негодяй и мой враг», но под воздействием блестящей речи Цицерона в защиту Лигария простил его, но, несмотря на это, тот не изменил своим политическим взглядам.

Пакувий Антистий Лабеон дружил с Брутом и поэтому был вовлечен в заговор как единомышленник. Не исключено, что у него были и личные обиды.

Квестор сорок третьего года Гай Кассий Пармский был поэтом и драматургом. Во время гражданской войны он воевал на стороне Секста Помпея, а затем командовал флотом у Антония.

Ну и далее малоизвестные сенаторы: Петроний, Тит Туруллий, Цецилий Буцилиан и его брат, Туруллий, Рубрий Руг Руга, Марк Спурий, Секстий Назон.

Вот те двадцать человек (о еще четырех ничего не известно), которые, по тем или иным мотивам, оказались в одной упряжке и стали исполнителями злодеяния. Все они считали Цезаря узурпатором и обвиняли его в стремлении к царской власти.

Но давайте взглянем на обвинения оппозиции в намерении диктатора стать царем. Первый вопрос: была ли в этом у Цезаря острая необходимость? Ведь он обладал всеми властными полномочиями в стране, причем пожизненно, а, кроме того, завещал верховную власть своему внучатому племяннику Гаю Октавию. Так что большая (ударение на первом слоге) абсолютизация своей власти Цезарю едва ли была нужна, хоть он и раздражал современников, щеголяя красными сапогами, в каких ходили в древности римские цари.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация