Весьма популярными служительницами Венеры были гетеры. Слово это греческое, означает «спутница». «Спутницы радости», как называл их Демосфен, – в основном актрисы, танцовщицы, арфистки и флейтистки, в обществе которых любили проводить досуг аристократы. Эти женщины умели развлечь гостей остроумной беседой, декламацией стихов, игрой на музыкальных инструментах, эротическими танцами и т. д. Среди них были свои знаменитости, вокруг которых возникали своеобразные литературно-философские салоны, и их любили посещать популярные тогда поэты, философы, государственные деятели. В Древней Греции некоторые гетеры пользовались большой известностью, вспомним Диотиму, которую уважали Сократ и Платон, Лаису из Коринфа, восхищавшую Диогена, знаменитую Аспасию, покорившую сердце Перикла настолько, что он развелся с женой и женился на ней. Нельзя не вспомнить знаменитую Фрину, которая позировала великому Праксителю для статуи Афродиты Книдской. По этому поводу гетеру обвинили в кощунстве, но ее адвокат на суде сорвал с подсудимой одежду, и судьи, вынужденные признать, что красота этой женщины божественна, оправдали Фрину. Среди римлян, любителей такого досуга, можно назвать диктатора Суллу, философа и оратора Цицерона и многих других.
К разряду образованных гетер можно было бы отнести и некоторых эмансипированных представительниц высшего класса, таких, как уже упоминавшиеся Семпрония и Клодия, если бы не их положение в обществе и образ жизни. Саллюстий, как помним, писал, что они также торговали своим телом и наживали этим большие состояния. Правда, как сообщает Ливий, уличенных в этом женщин наказывали штрафом и даже отправляли в ссылку. Любопытен в этом отношении указ императора Тиберия, запрещавший женам, дочерям и внучкам римских всадников любить за деньги.
О попытках Августа улучшить нравственность путем введения брачного законодательства и прочих юридических запретов мы поговорим позже.
Глава IV. На суше и на море
Рим постоянно находился в состоянии войны, и поэтому денег на содержание армии требовалось чрезвычайно много. А уж если, как в описываемое время, когда вместе с оборонительными и завоевательными войнами шли и гражданские, легионы пожирали практически весь бюджет государства, правители вынуждены были вводить все новые и новые налоги, что вело к чудовищному недовольству римлян и италиков, которое росло еще больше в связи с нехваткой продуктов. Коварный Секст Помпей недолго соблюдал Мизенское соглашение. Самой важной причиной стало то, что Антоний не торопился отдавать под его управление Пелопоннес, предпочитая сам обирать несчастных греков. Ситуация тут была очень щекотливая. Антоний утверждал, что пелопоннесцы ему должны, и он предлагал Помпею собрать эти деньги и передать ему, Антонию, либо подождать, пока это сделает он сам. Провинцию с долгами морской разбойник принимать не захотел, вновь стал грабить берега отечества и не пускал в италийские гавани корабли с зерном. Он вновь стал принимать беглых рабов, необходимых ему для гребного флота. И это не могло нравиться римским рабовладельцам, лишавшимся бесплатной рабочей силы как в городе, так и в деревне. Секста Помпея называли тогда «рабом своих рабов и вольноотпущенником своих вольноотпущенников». И всерьез боялись того, что Секст, если одержит победу над триумвирами, сделает свободных невольниками, а своих рабов – господами.
Вновь возникала угроза голода, столица роптала. Люди говорили, как мы читаем у Аппиана, «что договор принес с собою не облегчение, а появление еще четвертого тирана». То есть ситуация повторялась, и перед Октавианом ребром встал вопрос о противодействии морскому разбойнику. Весьма любопытно, что Помпей Великий, отец Секста, в свое время, в шестьдесят седьмом году, очистил Средиземное море от пиратов, и было возобновлено нормальное торговое судоходство. Римляне боготворили его за это и носили на руках, а его сын тридцать лет спустя восстановил пиратство в еще большем и угрожающем размере.
Начало неизбежной войне положил, как ни странно, адмирал разбойничьего флота Менодор, который был в фаворе у Секста Помпея и управлял островами Корсикой и Сардинией. Он был вольноотпущенником, то есть бывшим рабом Помпея Великого. Антоний считал его своим, потому что приобрел имущество Помпея, когда тот был признан врагом народа, и намеревался схватить Менодора и казнить как беглого раба. Из источников мы узнаем, что Менодора то ли оклеветали из зависти, то ли подкупили, а, скорее всего, то и другое, и он предложил Октавиану перейти на его сторону и передать ему оба острова плюс три легиона, не считая других легковооруженных отрядов. Молодой Цезарь долго колебался. Он всегда все основательно взвешивал, прежде чем принять окончательное решение. Написал Антонию в Афины, чтобы тот приехал на совещание в Брундизий, а сам тем временем собирал войска и оснащал корабли для войны с Секстом Помпеем. Однако в Брундизии полководцы не встретились, и Антоний в письме советовал не развязывать войны и не принимать предложение своего беглого раба Менодора. Но оно было уже принято, и Цезарь при встрече с перебежчиком даровал ему свободу и даже ввел в сословие всадников и назначил его одним из флотоводцев под командованием своего адмирала Кальвизия. Кстати, Менодор позже предаст и Октавиана и перейдет к прежнему хозяину, но затем вновь изменит Сексту Помпею.
Прежде чем мы начнем рассказ о морских баталиях, немного просветим читателя о римском военном флоте. Он состоял из военных и грузовых кораблей, и если вторые были парусными, то первые, помимо парусов, могли двигаться с помощью гребцов. По числу рядов весел с каждого борта корабли делились на монеры, биремы и триремы и т. д. Чаще других строили триремы. Такой военный корабль длиной около пятидесяти метров, шириной шесть и осадкой в три метра развивал с помощью ста семидесяти четырех весел скорость до восемнадцати километров в час и снабжен был на случай потопления шлюпками. На носу корабля, примерно на уровне воды, был сооружен таран из меди или железа. Он назывался ростр, что в переводе означает «клюв». Главная трибуна на римском форуме называлась ростральной, потому что была украшена носами вражеских кораблей. Вспомним при этом и ростральные колонны в Петербурге. Экипаж состоял из гребцов, а это были рабы, и матросов, которые управляли кораблем с помощью расположенного на корме рулевого весла, занимались парусами и т. д. Служба на флоте не была престижной, поэтому матросы вербовались в основном из вольноотпущенников или союзников. Но в период военных действий на палубе появлялись и легионеры, потому что римляне в схватках стремились не только потопить корабль или сделать неуправляемым, переломав весла или продырявив борта, но и с помощью крючьев заарканить судно противника, перебросить на него мост и схватиться в рукопашном бою.
В первом сражении столкнулись бывшие соратники – Менодор и Менекрат. Помпей не случайно поручил командование Менекрату, зная, как он ненавидит предателя. Они, едва заметив друг друга, устремились на абордаж, и во время отчаянного морского боя оба были ранены, причем Менекрат, чтобы не попасть в плен, бросился в море и утонул. В целом же это сражение при Кумах закончилось скорее в пользу морских разбойников, потому что Кальвизий, воевавший на другом фланге, потерял много кораблей. Однако флотоводец Помпея Демохар решил ретироваться. Как пишет Аппиан, он «отплыл прямо в Сицилию, как если бы потерял не одного только Менекрата и не один корабль, а весь флот». Это дало возможность Кальвизию починить уцелевшие корабли и выйти на соединение с Октавианом.
