Анна Ахматова. 1922 год
Да и не до его любви ей было: в 1905 году ее родители расстались, отец поселился в Петербурге с любовницей, мать с детьми уехала в Евпаторию. Аня сильно отставала в учебе, ей наняли репетитора, и вот он, Владимир Голенищев-Кутузов, пленил ее сердце: между учителем и ученицей вспыхнул страстный роман. Когда об этом узнала мать, она поспешила репетитора уволить, а дочку увезти подальше.
С Гумилевым Анна снова встретилась летом 1906 года в Евпатории. Он уезжал в Париж и вымолил у нее разрешение писать ей письма. Кажется, Николай понял, как ему покорить сердце этой загадочной девушки. В Париже он принял участие в издании маленького литературного альманаха «Сириус» и издал там стихотворение Ани.
Лучшего признания в любви, чем признание ее стихов, для Ани и быть не могло! Правда, отец, узнав о публикации, разгневался – заявил, что дочь позорит его славное имя, занимаясь бумагомарательством. «Не надо мне твоего имени!» – ответила обиженная Анна. И взяла псевдоним: фамилию своей прабабушки, чей род якобы восходил к татарскому хану Ахмату.
Так в русской поэзии прозвучало – а потом загремело, заглушая другие, – имя Анны Ахматовой.
Осенью 1907 года Анна поступила на Высшие женские курсы в Киеве, изучала историю права.
«Николай Гумилев трижды просил руки Анны Ахматовой – дважды в 1908 и весной 1909 года – и трижды получал отказ».
В апреле 1908 года в Киев приехал Гумилев – свататься. Получил отказ. Уехал в Египет, где пытался покончить с собой в саду Эзбекие…
Зинаида Серебрякова. Потрет Анны Ахматовой. 1922 год
Николай вернулся в Россию и снова просил руки Анны летом, когда она навещала отца в Царском Селе. Опять отказ.
Еще один отказ в мае 1909 года, когда Гумилев нашел Анну в Люстдорфе, где она жила с заболевшей матерью.
И только в ноябре 1909 года Анна неожиданно для всех – и прежде всего для уже отчаявшегося Гумилева – приняла его предложение. То ли уступила долгой осаде, то ли наконец оценила преданность влюбленного поэта.
Правда, Валерия Тюльпанова утверждала, что Анна не любила Николая, когда выходила за него. Она все еще мечтала о Владимире Голенищеве-Кутузове, которому посвящены почти все ее юношеские стихи… Но Владимир был недоступен. И Анна вдруг решила, что Гумилев – это ее Судьба: вот так, с большой буквы.
Собственно, так оно и было.
Он, а потом его тень будут преследовать ее до конца жизни.
Анна Ахматова и Николай Гумилев обвенчались 25 апреля 1910 года в Никольской слободке под Киевом. Венчание было скромным: родственники Анны вообще не пришли, считая ее выбор недостойным. После свадьбы супруги уехали в Париж. И там-то Анна наконец забыла Голенищева-Кутузова – но не ради своего законного супруга Николая, а ради малоизвестного художника Амадео Модильяни.
Это был безумный, страстный, но очень короткий роман, похожий на ослепительный фейерверк.
«У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами, – вспоминала потом Анна Ахматова. – Он был совсем не похож ни на кого на свете. Голос его как-то навсегда остался в памяти. Я знала его нищим, и было непонятно, чем он живет. Как художник он не имел тени признания. И все божественное в Модильяни только искрилось сквозь какой-то мрак».
Рядом с ней был не менее, а быть может, и более божественный Гумилев: если можно сравнивать талант поэта и живописца – пожалуй, Гумилев превосходил Модильяни! Однако Амадео давал Анне то, что она не получала от Николая. Какое-то особенное понимание, духовное взаимопроникновение. Они часто гуляли по Парижу при луне, и Амадео показывал русской поэтессе свои любимые места и ракурсы – ведь он даже на свидании оставался художником! А ей это нравилось. Ей все в нем нравилось.
Модильяни вообще не мог спать ночью.
Анна вспоминала: «Часто, заслышав его шаги в сонной тишине улицы, я подходила к окну и сквозь жалюзи следила за его тенью, медлившей под моими окнами…»
Он останавливался – она выходила – и начиналась очередная ночная прогулка.
Как относился ко всему этому Гумилев – непонятно. Быть может, тогда он готов был терпеть от Анны все что угодно?
Из всех свиданий с Амадео особенно запомнилось Анне одно, несостоявшееся: «Как-то раз мы, вероятно, плохо сговорились, и я, зайдя за Модильяни, не застала его и решила подождать его несколько минут. У меня в руках была охапка красных роз. Окно над запертыми воротами мастерской было открыто. Я от нечего делать стала бросать в мастерскую цветы. Не дождавшись Модильяни, я ушла. Когда мы встретились, он выразил недоумение, как я могла попасть в запертую комнату, когда ключ был у него. Я объяснила, как было дело. «Не может быть – они так красиво лежали…»
Амадео верил в мистические предвидения Анны, постоянно твердил, что она читает его мысли. Поверил и в то, что она может пройти сквозь запертую дверь.
…Запертая дверь и розы на полу – символ любви Анны и Амадео: невозможной, но все же случившейся любви.
Амадео много рисовал Анну. В том числе контур ее обнаженного тела. Так ответ на вопрос – были ли они любовниками? – существует в задокументированном виде. Все рисунки он подарил ей, она увезла их в Россию, где большинство из них исчезло, видимо, было уничтожено в Ленинграде в блокаду.
«Вероятно, мы оба не понимали одну существенную вещь: все, что происходило, было предысторией нашей жизни: его – очень короткой и моей – очень длинной», – запишет Анна Андреевна уже в старости.
Роман Ахматовой с Модильяни окончился вместе с ее медовым месяцем.
Финал Модильяни был трагичен. Сам Амадео умер от туберкулеза 24 января 1920 года. На следующий день после его смерти покончила с собой его возлюбленная Жанна Эбютерн, находившаяся на девятом месяце беременности.
Ольга Николаевна Гильдебрандт-Арбенина рассказывала о браке Ахматовой и Гумилева:
«Единственно, что они условились с Ахматовой, – сказать друг другу о своей первой измене. «Представьте себе, она изменила первая», – сказал он без всякой злости…»
Что он имел в виду? Наверное, роман с Модильяни…
В конце июня 1910 года Ахматова и Гумилев вернулись в Россию и поселились в Царском Селе.
Анна Андреевна Гумилева, мать Николая, вспоминала: «Ахматова была высокая, стройная, тоненькая и очень гибкая, с большими синими, грустными глазами, со смуглым цветом лица. Она держалась в стороне от семьи. Поздно вставала, являлась к завтраку около часа, последняя, и, войдя в столовую, говорила: «Здравствуйте все!» За столом большею частью была отсутствующей, потом исчезала в свою комнату, вечерами либо писала у себя, либо уезжала в Петербург…»
Николай ввел Анну в круг своих друзей поэтов, где она сразу же воцарилась – еще не как поэтесса, но уже как необыкновенно привлекательная женщина. Анна была счастлива, а Николай тяготился супружеством: все складывалось не так, как он себе намечтал. Гумилев снова решил поехать в Африку, этот континент манил его, там он воскресал душой.
