Из письма Ольги Константиновны Книппер-Чеховой к брату Владимиру Леонардовичу Нардову-Книппер (Фрейбург, 31 августа 1923 года): «…из Левы получается что-то интересное. В половине сентября он перебирается в Берлин и хочет работать и слушать побольше музыки. Страшно только за его здоровье. Месяц, что мы жили вместе, он хорошо занимался, по утрам играл упражнения и много Баха – он очень любит Баха. Радует, что вернулась к нему память; родные, конечно, не судьи, но по-моему, его композиции интересны. Я чувствую, что это не белиберда. Вот повидаюсь с ним, послушаю и напишу о нем. Он познакомился со многими молодыми композиторами и был наверху блаженства, что попал в артистическую среду. Он очень верит в себя. Дай Бог ему! Володя, меня очень беспокоит состояние здоровья Кости. Напиши мне, очень прошу. И скажи ему, чтобы он порадовался за Леву и не волновался за него. Олюшка очень ослабла и устала. Жалко мне ее – она одинока».
Из письма Ольги Константиновны Книппер-Чеховой к брату Владимиру Леонардовичу Нардову-Книппер (Париж, 10 октября 1923 года): «У Оли своя премьера, с большим успехом. Передай хоть по телефону Косте и Лулу мои объятия и поцелуи за их милые письма. Неужели я когда-нибудь буду в Москве?!» Письмо длинное, все о красотах Парижа, а о племяннице Оле, которая «так одинока», и о ее большом успехе – одна строчка! Почему такое невнимание? Почему так мало радуют знаменитую тетку успехи ее пока еще только известной племянницы?
Зато Ольга потом еще долго писала тете смиренные письма, в которых удивлялась всему этому «чуду», которое с ней случилось – случается ежеминутно! Михаил Чехов, напротив, был горд и счастлив тем, что жена приобретает мировую славу под его фамилией. И – завидовал, смертельно завидовал…
Тем временем умер отец Ольги. Все оставшиеся члены семьи – мать, дочка, сестра и появившаяся к тому времени племянница – приехали к Ольге в Германию. Наконец после долгой разлуки Ольга снова знакомилась со своей дочерью… И полюбила ее еще сильнее! Она купила прелестную квартирку в центре Берлина, роскошно обставила ее и стала еще больше работать, теперь уже – чтобы обеспечить безбедную жизнь всем своим дорогим, чтобы вознаградить их за все лишения, которые они претерпели в России! Она одна обеспечивала всю семью – и считала это своим долгом.
Правда, вскоре сестра Ада вышла замуж. Первый брак ее, как и у Ольги, был неблагополучен – а в новом браке, с немцем, и сама Ада, и дочка ее Марина обрели наконец покой и довольство.
И в конце концов, только брат Левушка – один из семьи – остался в России. Вернее, вернулся в Россию после долгих лет пребывания за границей вместе с другими офицерами побежденной и выброшенной из страны белой армии. Впоследствии он станет известным советским композитором: Лев Книппер – он написал «Полюшко-поле». А в воспоминаниях Льва Константиновича Книппера, изданных в начале 80-х, имена сестер Ады и Ольги будут упомянуты всего один раз. Вообще все контакты между «русскими» и «германскими» Книпперами были оборваны вскоре после прихода Гитлера к власти. Владимира Владимировича Книппера вспоминал в своей книге «Голоса в тишине старого дома»: «О своей двоюродной сестре Оле Чеховой я знал очень мало. Когда я был крохой, она мне прислала из Германии немецкий букварь, потом подарила нарядный свитер и костюм, потом гномика, в больших глазах которого при нажатии кнопки с треском загорались кремниевые искры. Я спросил как-то папу: «От кого эти подарки?» – и папа показал фотографии красивой молодой женщины в легком белом платье с крылышками и объяснил, что она моя сестренка и много снимается в кино. Потом я узнал, что германская Оля хотела подарить мне самолетик, летающий под любым потолком любой квартиры и с помощью нехитрого радиоуправления сбрасывающий светящиеся звездочки, похожие на бомбочки. Но они не взрывались, а исторгали музыку – «Полет Валькирий» Вагнера. Папа рассвирепел, громко и долго говорил, что они там, в Германии, сходят с ума, спрятал пакет с фотографиями на дно письменного стола и наказал о летающем «звездомете» и об Оле с ее сестрой Адой, у которых, как я знал, есть дочери Оля и Марина, не заикаться, пока в Германии у власти стоят мракобесы».
Слава Ольги Чеховой была столь велика, что ее пригласили в Голливуд. Она плыла за океан, преисполненная радужных надежд, но все окончилось горьким разочарованием: «империя грез» показалась ей тошно-бездушной… Нет, она не могла здесь жить и работать – даже ради того, чтобы вытащить маму и Аду из Европы, из Германии, где снова было как-то неспокойно… Не могла – и все!
Не много было того, чего она в своей жизни не могла.
Вернувшись в Германию, Ольга решила создать собственную киностудию и попробовать себя в качестве режиссера. Нашлись «компаньоны», поддержавшие ее… Правда, деньги вкладывала только она и занимала – под заклад дома.
В 1928 году в Германию приехал Михаил Чехов с женой – с той самой девушкой, с которой он изменял Ольге едва ли не в ее присутствии! Он пожелал увидеться с дочерью. Ольга разрешила. А потом – сочувствие ли это было или желание хоть немного повластвовать над некогда так жестоко оскорблявшим ее человеком, унизить его, облагодетельствовав? Или она все еще каким-то краешком сердца любила его? Но Ольга Чехова сняла для Михаила и его жены квартиру, начала знакомить его с кинопродюсерами и режиссерами… Никто не заинтересовался им, правильнее сказать – никто не заинтересовался им как актером, потому что всем было интересно посмотреть на этого некрасивого, нервного русского, бывшего мужа великолепной Ольги Чеховой. И тогда Ольга решилась сама снимать его в своем фильме, на своей студии. Ведь она-то знала, что Миша – гений! Фильм был снят. Успеха он не принес. Прибыли – тоже.
Ольга в середине 30-х
Правда, когда Михаил Чехов принялся сниматься на других студиях и у других режиссеров, все получилось: и успех, и слава. Но оставаться в Германии ему не хотелось. Его звали в Париж, где в 1931 было основано Общество друзей «Театра Чехова», а сам он хотел основать свой театр в Чехии, но не нашел субсидий… Он работал и во Франции, и в Англии, и везде его окружали обожанием и поклонением, и везде пытались удержать. А Михаил Чехов в ту пору еще думал о возможном возвращении в Россию. Но потом осознал, чем возвращение ему – несмотря на всю его известность – может угрожать. И принял решение переехать в Америку, где так не понравилось его бывшей жене Ольге и где он весьма преуспел. Михаил Чехов снимался в Голливуде, в частности у Альфреда Хичкока в «Завороженном», за который номинировался на «Оскар». А главное – создал свою актерскую школу, которая пользовалась огромной популярностью. Тогда в Голливуде все были увлечены методом Станиславского, а Чехов ведь знал его лично, так что ему пришлось учить и Клинта Иствуда, и Мэрилин Монро, и Энтони Куинна, и Юла Бриннера, да практически всех звезд, блиставших в американском кино 50–60-х годов. Театральная, актерская судьба Михаила Чехова очень интересна, но интересна она в основном для специалистов. Тем более что отношения его с бывшей женой Ольгой Чеховой практически прервались после Германии. Их связывала дочь, они иногда переписывались… Но любовь осталась лишь в воспоминаниях.
…Ольга попала в бедственное положение. Видимо, Михаил приносил ей несчастье. Ее «компаньоны», вместе с которыми она снимала фильм, скрылись со всеми деньгами.
