Для Екатерины освоение земель Новороссии было, как сейчас бы сказали, приоритетным проектом. Руководить этим она поручила достойнейшему. По мнению императрицы, таковым являлся светлейший князь Григорий Потемкин. Императрица ценила в нем преданность и быстрый ум. Только он мог бы справиться со сложной задачей превращения заброшенных пустынных земель в цветущий край. И князь с усердием принялся за осуществление проекта. Потемкину удалось то, о чем столетиями мечтали правители России и Московии. Крымское ханство также стало территорией Новороссии.
Мало кто знает, что Потемкин добился этого бескровным политическим путем. Татарский Крым присоединился к Российской империи добровольно!
Наталья Болотина, кандидат исторических наук, рассказывает: «Потемкин оказался тонким политиком: он встречался с ханами, участвовал в общественной деятельности, и благодаря ему присоединение Крыма произошло бескровно, мирно, добровольно, по желанию татарского народа. И все присягнули на верность Российской империи. И современники об этом писали как о единоличной заслуге Потемкина, на нее никто не претендовал даже в советские времена».
Потемкин начал со строительства новых городов на приобретенных территориях – Кременчуг, Екатеринослав, Херсон. Новые поселения – это не просто города-крепости, где должны базироваться военные гарнизоны. Прекрасно понимая экономическую и политическую специфику местности, Потемкин считал, что каждый новый город предназначен для определенной цели.
Александр Починок: «Екатеринослав Потемкин видел промышленным городом с самого начала. Он там организовывал фабрики, что-то получалось, что-то не получалось, что-то открывалось, что-то закрывалось. Тем не менее он изначально говорил, что это будет промышленный центр. Херсон – это кораблестроительные заводы, это верфи, это база для армии и флота и это торговый город. Вот такая была задача».
Как зарождался Черноморский флот
Но самой важной стратегической задачей Григория Потемкина было создание российского Черноморского флота. Особая роль отводилась Севастополю, где должны были базироваться его основные силы.
Наталья Болотина: «Он был создан на том месте, которое выбрал сам Григорий Александрович Потемкин. У нас даже есть подлинный указ Екатерины об основании Севастополя именно как базы Черноморского флота, Ахтиарскую бухту и ее важность заметили еще во время первой Русско-турецкой войны. Это было удобное место. Во-первых, глубокий проход, где корабли могли заходить к Севастополю. И если посмотреть гравюры XIX века, еще до Крымской войны этот узкий проход перекрывался противолодочными сооружениями».
Место для базирования флота выбрано. Далее дело за малым – построить сами корабли российского Черноморского флота.
Наталья Болотина: «Флот нужно строить, значит, нужно строить верфи. Сначала это был Херсон, потом Николаев. Для того чтобы построить флот, нужны люди, поэтому с Балтики присылаются матросы с Балтийского флота, присылаются люди из Белоруссии, из Тулы. Первоначально флот собирали в Кричевских имениях Потемкина – готовили лес, сплавляли по Днепру и уже потом собирали. То есть он вкладывал свои собственные средства. Потом, правда, конечно, попросил у казны вернуть деньги».
Новороссийский проект поглощал огромные деньги, и вскоре императрицу перестали удовлетворять только письменные отчеты ревизоров и фантастические рассказы очевидцев о том, как преображается заброшенный край. Екатерина думала о личной инспекции новых территорий. Желание увидеть все своими глазами подогревалось сплетнями, которые распускали тайные недоброжелатели Потемкина. Слухи ходили разные, но все они были схожы в одном – отпущенные на развитие новых территорий деньги князь положил себе в карман. В 1787 году Екатерина II совершила свое знаменитое путешествие в Новороссию.
Наталья Болотина: «Конечно, влияние Потемкина было настолько мощным, настолько незыблемым, что всегда находились политические силы при дворе, которые пытались этому помешать и рассказать Екатерине о том, что ее ждут лишь декорации. Но все-таки Екатерина II достаточно умная женщина, трудно заподозрить ее в неведении. И остались свидетельства увиденного ею в поездке в виде писем – она отправляла их своим сподвижникам, оставшимся в Петербурге, своему сыну, знакомым».
Большинство из этих писем сохранилось и поныне. Вот несколько цитат из этих бесценных документов.
30 апреля 1787 года. Город Кременчуг. Письмо Петру Еропкину, московскому главнокомандующему:
«Здесь я нашла треть прекрасной легкой конницы, про которую некоторые незнающие люди твердили доныне, будто она лишь счисляется на бумаге, а в самом деле ее нет. Однако же она действительно налицо и такова, как, может быть, еще никогда подобной не бывало, в чем прошу, рассказав любопытным, слаться на мое письмо, дабы перестали говорить неправду и отдавали справедливость усердию ко мне и Империи, в сем деле служащим».
Екатерина II посещает Новороссию
14 мая, после посещения города Херсон, Екатерина пишет письмо графу Брюсу:
«Здесь не только военные, но и гражданские строения все в лучшем виде. Одним словом, Херсон почитать можно между самыми лучшими городами нашими. Сие дитя много обещает: где сажают, тут все растет. Где пашут, тут изобилье. Строения все каменные…»
Но главное открытие ждало Екатерину впереди. Потемкин должен продемонстрировать свой главный успех – Черноморский флот. И по словам Александра Починка, Григорий Александрович подошел к этой задаче, как талантливый режиссер: «В Крыму во время пира были отодвинуты пологи палатки, и перед взором пирующих встал весь выстроенный Черноморский флот в облаках дыма от приветственных выстрелов. И сразу стало понятно, что это уже по-серьезному. То есть фактически за какие-то полтора десятка лет был создан форпост России, огромный форпост. Это гигантские новые территории с полного нуля».
В ходе личной инспекции Екатерина увидела, что государственные деньги были потрачены не зря. Пустынный степной Крым расцвел, и у державы теперь был свой южный флот! В этом должны были убедиться не только Екатерина и ее сановники, а также и все европейские монархи.
Александр Починок рассказывает об этом посещении: «После визита в Херсон австрийский император даже написал, его никто за язык не тянул: «Да, – говорит, – из этого вот что-то получается», – когда он увидел, как на верфях строятся линейные корабли и что город уже есть».
Европа глазами австрийского императора и сановников других стран наконец-то увидела, что Крым превратился в мощный военно-промышленный регион. Увидела и восхитилась. А дальше произошло невероятное. По Европе неожиданно поползли черные слухи. «Крым-то, оказывается, ненастоящий», – хохотали сановники при европейских дворах. «Флот у России – картонный и плавать не умеет», – упражнялись дипломаты в острословии. А крымские города, которыми так хвасталась русская императрица, и вовсе фанерные – ткни, и развалятся. Ну и, конечно, старалась пресса. Если покопаться в архивах Гамбурга, можно найти подшивку журнала «Минерва» за 1797 год и серию публикаций о русском Крыме, которые приобрели тогда невероятную популярность. Сегодня эти публикации можно было бы назвать высшим достижением черного пиара.
