Книга Зощенко, страница 67. Автор книги Валерий Попов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зощенко»

Cтраница 67

3. Положение. Ввели в редколлегию “Крокодила”. Вызвали и предложили быть ответственным редактором. Я еле смог отказаться. Вот уж была бы для меня беда. Просили улучшить журнал. Стараюсь и трачу много времени на это. Но будет ли толк, не уверен. Беда не в нас, а в цензуре и войне, с которой смех мало вяжется.

Тут в Москве начальство меня весьма “ласкает”. Нет, кажется, журнала, который бы меня не тянул к себе. Не хватает мужества всем отказывать. И это очень дурно. Начну писать пустяки. Физически невозможно писать много и почти все об одном и том же. От множества предложений болит голова, потерял память — забываю, что кому обещал. Платят же, кстати, ерунду. Будущее покрыто мраком. Долго невозможно выдержать такую суету, которая вокруг происходит.

4. Работа. По этой причине работа идет не так, как хотелось бы. Перескакиваю с одной темы на другую. Ох, превращусь в газетного репортера. От этого страдает и моя большая работа. Приходится писать урывками. А то и ночами.

Большую книгу я ведь еще не закончил. В поезде я написал две главы — V “Черная вода” и VI “Перед восходом солнца”. Здесь в Москве только отделал эти главы. И написал еще новую часть VII.

Еще порядочно осталось. И как я управлюсь — не представляю. Отказаться от журнального фельетона нельзя. Все — начальство. И некоторые почти приказывают.

5. Книга. С книгой моей обстоит дело пока что не только хорошо, но даже великолепно. Я не видел такого волнения, которое я увидел у тех, кто ее читал. Я услышал наивысшие комплименты. И от редакции, и от литераторов. Меня тут упросили читать. Читал писателям (в небольшом кругу). Два дня. Такой реакции мне еще не приходилось видеть.

Кстати, скажу. Редакция “Октября” дала книгу на проверку Сперанскому. Тот дал наивысший отзыв. Сказал, что с точки зрения науки это точно. Не сделал никаких поправок. Звонил мне и сказал, что это поразительная книга. Однако выразил сомнение в том, что я смогу в полной мере доказать тему (то есть об условных рефлексах, о практическом применении системы Павлова). Тут он ошибается. Все будет доказано математически точно.

В общем, книга произвела большой шум. Сейчас ее читают в Ц.К. После чего она пойдет в VI № “Октября”. Если, конечно, цензура не наложит руку. Редакция уверена, что ничего не случится. Я не очень. Но почему-то я даже не слишком огорчусь. Мне было важно написать, а не напечатать…»

Из письма от 10 сентября 1943 года:

«…Пришлось купить костюм — здесь “шикарная” жизнь, и мне в моем тряпье неудобно было ходить и тем более выступать перед чистенькой публикой. Поэтому задолжался.

Если ты не обойдешься с деньгами, то займи (отдадим!), либо ликвидируй все мое барахло — пиджак, штаны, халат и т. д. Все это мне теперь не нужно, так как на мне отличный костюм и второй отремонтирован. В общем, сообрази, как сделать…

Журнал “Октябрь” вышел. Не посылаю тебе, потому что случилось необыкновенное — мне с трудом дали 2 номера и я дал почитать знакомым и до сих пор не получил. Номера пошли по рукам. И просто исчезли. Завтра мне даст редакция еще один номер, который я сохраню для тебя. Интерес к работе такой, что в редакции разводят руками, говорят, что такого случая у них не было: журнал исчезает, его крадут, и редакция не может мне дать лишнего экземпляра. Я помню, нечто подобное было с “Возвращенной молодостью”. В общем, шум исключительный. Можно представить, что будет после второй части, когда начнется толкование снов.

Ты знаешь, Лидуша, я тут было хотел вообще не печатать книгу. Получается столь интимно и откровенно, что стало мне не по себе. Верней, я хотел прекратить печатание после 1-й части. Все-таки — живой автор. А тут будут люди копаться в моих любовных и прочих делах. Стоит ли это?

Решил положиться на судьбу — втайне надеюсь, что всю книгу не напечатают. Где-то она запнется. Скорее всего III и IV части цензура не пропустит. Кроме утешения, от этого ничего не получу. Говорю об этом, не позируя, — действительно не хотел бы, чтоб книга вышла сейчас. Одно дело писать, а другое дело представить себе читателя за этой книгой. Да еще с улыбочкой на морде.

В общем, две части ЦК пропустил, хотя во второй части — анализ и толкование снов имеется… В Гослитиздате все знакомые лица — тут и Чагин, и Горский, и Владыкин. Надеюсь, тебе интересно будет зайти в это богоугодное заведение…»

Во второй половине сентября Лидия Александровна, поняв из писем, в каком мучительном напряжении проходит жизнь Зощенко, приехала к нему. И стала работать в том самом «богоугодном заведении», называемом Гослитиздат — заведующей технической редакцией. Зощенко жил в гостинице «Москва», на десятом этаже, в одноместном номере. С утра отправлялся в «Крокодил», возвращался смертельно усталый и — садился заканчивать повесть.

Лидия Александровна приехала вовремя. В жизни Зощенко разразилась катастрофа. Гораздо более страшная, чем были раньше. Позже выяснилось — что бывает и хуже… Но в то время — это было самое страшное. Когда наконец он дописал последние страницы и надеялся, возможно, на какую-то передышку — «прогремел гром»: дальнейшая публикация повести распоряжением сверху была запрещена.

Вроде бы «ничто не предвещало». Имелись хорошие отзывы о повести авторитетных людей — Николая Тихонова, Виктора Шкловского…

Гостиница «Москва», огромное здание (знакомое, кстати, каждому россиянину, поскольку изображено на водочной этикетке), в те годы представляла собой «Ноев ковчег» — здесь находились весьма многие, если не все «звезды». И «вспышка молнии», поразившей Зощенко, очень ярко «осветила» всех. Стало ясно, кто чего стоит.

Еще внимательнее и ласковее стал знаменитый «Чапаев» — актер Борис Бабочкин. Свободно встречался и разговаривал как ни в чем не бывало Аркадий Райкин. Из укрывшихся в «ковчеге» писателей наиболее стойким оказался Борис Горбатов — часто заходил. Приходили в гости Анатолий Мариенгоф и Михаил Слонимский.

Часто заходил Шостакович. Как вспоминает Чалова: «Они были на “вы”, но говорили друг другу — “Миша”, “Митя”».

И дальше — самое горькое из ее воспоминаний:

«В гостинице “Москва” жил в то время Николай Семенович Тихонов. Я знала, что в молодости они с Михаилом Михайловичем были достаточно тесно связаны, входили в одну и ту же литературную группу “Серапионовы братья”. Да и потом, в тридцатые годы, они были близки. Правда, теперь Тихонов ходил в больших литературных чинах, но мне казалось, что это не должно влиять на их отношения. Более того, я была убеждена, что силой своего авторитета у высокого начальства Тихонов, как никто другой из писателей, мог бы помочь оказавшемуся в беде старому товарищу. И я, ничего не сказав Михаилу Михайловичу, отправилась на свой страх и риск в его номер. Стыдно сказать: Николай Семенович насмерть перепугался моей просьбе вступиться за Зощенко. За все время совместного пребывания в гостинице он так ни разу и не поднялся к Михаилу Михайловичу…

Помню слова Михаила Михайловича перед тем, как он пошел в “Крокодил”: “Если не позвоню в семь часов, то дело плохо”. Он опасался, что его заберут прямо из редакции. Он все время ждал, что его могут арестовать. Но вот он вернулся, сказал, что его исключили из редколлегии, но это не страшно, если, конечно, решено ограничиться для него только этой мерой наказания. Словом, он был не так уж расстроен. Наверное, потому, что ожидал худшего….Когда мы спустились, навстречу вышла большая компания, и среди всех — недавно вернувшийся из эмиграции Александр Вертинский. Высокий Вертинский выступил вперед и почтительно поклонился небольшому Михаилу Михайловичу. И наговорил массу хороших слов. Он, конечно, знал, в какую беду попал Зощенко. Это было видно уже по тому, как сочувственно и нежно заглядывал Вертинский в его глаза. Михаил Михайлович очень любил песни Вертинского, и ему было приятно узнать (это была их первая встреча), что Вертинский, по-видимому, тоже ценит его работу. Через несколько дней они увиделись вновь: на сей раз в занимаемом семьей Александра Николаевича двухкомнатном номере гостиницы “Метрополь”.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация