Дмитрий Сергеевич чувствовал, что попал в сети, но понимал, что и уходить от диалога нельзя… слишком много было у него дел, которые без поддержки власти было не решить.
Одно из славных лихачевских дел той поры — защита и возрождение Дома Цветаевой. По воспоминаниям Надежды Ивановны Катаевой-Лыткиной, последней жительницы цветаевского дома, которому грозил снос, «как-то по весне 1985 года в Москве, в треснувший по фасаду выселенный дом по Борисоглебскому переулку, „ни с того ни с сего“ приехал академик Дмитрий Сергеевич Лихачев… Жизнь в этом доме теплилась лишь в одной квартире. Приезд его был — нечаянная радость, необычайное происшествие!».
Одна из цветаевских поклонниц, что собрались в последней уцелевшей квартире, воскликнула: «Вот бы академик появился!» Раздался взрыв хохота — и звонок в дверь. Катаева-Лыткина открыла. В дверях стоял действительный член Академии наук СССР, академик Дмитрий Сергеевич Лихачев.
«Веселой толпой, легко и просто, все пошли осматривать дом. В этом доме с 1914 по 1922 год жила Марина Цветаева. В нем было написано 11 книг из пятнадцати, вышедших при жизни — все лучшее, что было написано в России… Перегороженный тонкими перегородками в советское время, дом все еще сохранил свою уникальную планировку. Не тронутый ремонтом со времен Гражданской войны, дом сохранил резные белые двери, хитро вьющуюся лепнину потолка, фрагменты дубовых панелей, обломанный мрамор камина и изразцовые печи. Над белой парадной лестницей блестели битые цветные стекла витража… У Дмитрия Сергеевича было врожденное свойство располагать к себе людей, раскрепощать их, приглашая к диалогу. „Здесь будет музей, — сказал Дмитрий Сергеевич, — и я помогу вам!..“ Хорошо было бы здесь, в этом доме, образовать Центр по изучению Серебряного века и собирать сюда на творческие вечера московскую элиту».
И, благодаря Дмитрию Сергеевичу Лихачеву, все это сбылось. Помню, и мне довелось быть в этом доме в 2005 году, в связи с вручением ежегодной премии «Нового мира», при большом стечении замечательной публики. В тот же вечер там же вручалась и премия имени Юрия Казакова… Великолепное там собралось общество!
И возможным это стало лишь благодаря Лихачеву, возглавившему в 1986 году Фонд культуры.
О возникновении общего их детища — Фонда культуры Михаил Сергеевич Горбачев написал так: «Знакомство мое с Дмитрием Сергеевичем Лихачевым вначале было заочным. Как-то, отдыхая в Крыму, я прочел одну его книгу, затем другую и с тех пор старался не пропускать его работ… Я написал Дмитрию Сергеевичу письмо. Вскоре наше заочное знакомство перешло в очное. В 1986 году был создан Советский фонд культуры. Д. С. Лихачева пригласили возглавить эту организацию. Он приложил много усилий, чтобы Фонд мог реально содействовать развитию культуры в нашей стране. В состав правления вошла и Раиса Максимовна. С того времени наши личные контакты стали более или менее регулярными».
Из воспоминаний М. С. Горбачева следует, что Фонд культуры был как бы «барской милостью», подарком Лихачеву, следствием «мудрой политики». Однако случилось это далеко не сразу и во многом благодаря упорству Лихачева и помощи единомышленников. В первые годы горбачевской «оттепели» все письма Лихачева относительно защиты того или иного объекта культуры, направленные Горбачеву, спускались на уровень завотделов и возвращались с отписками.
Все решила случайность, а точнее — инициатива снизу, «поймавшая» шанс. Один из друзей Д. Н. Чуковского Рустем Хаиров, в то время заведовавший лабораторией в Институте проблем управления АН СССР в Москве, обладал сверхпробивными способностями. На одном из вечеров в Центральном доме литераторов Хаиров завел Лихачева, будто бы для отдыха, в кабинет Маркова, тогда всемогущего секретаря Союза писателей СССР, и тут же по телефону «с гербом» позвонил начальнику секретариата Горбачева Александрову и сказал, что здесь находится Лихачев, который хочет передать генеральному секретарю ЦК КПСС письмо. Все застыли от ужаса… но остановить это было уже нельзя. Письмо было написано, и появившийся фельдъегерь государственной службы забрал его.
И идея фонда стала воплощаться стремительно.
Советский фонд культуры был учрежден 12 ноября 1986 года. Разместился он в особняке Сергея Третьякова на Гоголевском бульваре, дом 6. Времена, конечно, были удивительные. Чтобы сейчас, в эпоху «развитого капитализма», был отдан учреждению культуры старинный особняк — представить невозможно… Опорой Дмитрия Сергеевича в Фонде культуры были приглашенные им академики, профессора, музейщики, работники библиотек и архивов, университетские преподаватели, художники, артисты, режиссеры, представители духовенства, деловые люди. Образовались правление фонда и его президиум. Заседания проводились в Дубовом зале. В более простором Амурном зале проходили мероприятия, встречи, собиралось много зарубежных гостей и еще больше гостей из провинции.
Поначалу Дмитрий Сергеевич очень гордился этим успехом и даже приезжал в Фонд с семьей — Зинаидой Александровной, Людмилой. Особенно он любил слушать там концерты старинной музыки. Тогда лицо его становилось почти счастливым. Казалось, что всё, о чем он мечтал, получилось!
В 1986 году, к восьмидесятилетию, Лихачеву присваивается звание Героя Социалистического Труда. Горбачев считал его гарантом того, что с культурой теперь у нас все будет в порядке.
На самом деле, трения пошли с самого начала. Лихачев настаивал: «Никаких зарплат, должностей, только на общественных началах. Штат только из технических работников». Но дело уже находилось в крепких чиновничьих руках. Был назначен внушительный штат с неплохими зарплатами. От денег отказался лишь Дмитрий Сергеевич Лихачев.
С сотрудниками Фонда Лихачев объезжал заброшенные памятники культуры и приходил в отчаяние не только из-за руин… В подмосковном имении Вяземского Остафьево, где гостил Карамзин, работавший там над «Историей государства Российского», был теперь дом отдыха Совета министров РСФСР, и чинуши устроили в кабинете Карамзина номер люкс с удобствами. Лихачев с гневом накинулся на них!.. И те вроде бы поняли, обещали «исправить оплошность». Лихачев гневался редко — но гнева его боялись.
Но не только «наверху» случались столкновения. По пути из Остафьева он заехал в село Дубровицы, где шла надолго затянувшаяся реставрация Знаменского храма, представлявшего собой редчайший образец московского барокко. Там на него буквально набросились верующие: когда, наконец, будет восстановлен храм и начнутся службы? И на такие вопросы приходилось давать ему ответы — причем далеко не всегда популярные. И тут он сурово ответил верующим, что в храме находится уникальный деревянный резной иконостас и для сохранности его необходим особый температурный режим — несовместимый, увы, с ежедневными богослужениями. Можно представить себе реакцию верующих — но Лихачев, взяв на себя ношу, выдерживал и такое! Пришлось вступать в конфликты даже с православной церковью — в спорах о принадлежности церковных раритетов: церкви они должны принадлежать или Фонду культуры? Лихачев всегда держал сторону Фонда и даже спорил с всемогущим московским мэром Лужковым, берущим, как правило, сторону церкви.
По правилам той поры у беспартийного Лихачева обязательно должен быть партийный заместитель. Дмитрий Сергеевич, имея достаточный опыт, опасался, что назначат такого, который погубит все. Правда, «патронаж» самой Раисы Максимовны, весьма влиятельной жены Горбачева, неравнодушной к культуре, дарил Дмитрию Сергеевичу некоторую свободу действий, и он решил этот вопрос сам. Точнее, по рекомендации знаменитого реставратора и культурного деятеля Савелия Ямщикова, который уж точно «играл» не на стороне властей, Лихачев пригласил на должность своего заместителя второго секретаря Пензенского обкома КПСС Георга Васильевича Мясникова. Мясников сделал в фонде много полезного, причем такого, что мог сделать только он, с его связями и опытом… но порой его «партийное мышление» приводило Лихачева в отчаяние. Как раз во время той поездки в Остафьево, видя, как измучен Лихачев постоянными поездками из Петербурга в Москву и обратно, он «с партийной прямотой» предложил Лихачеву сделать квартиру в Москве и подмосковную дачу: «Как раз Свиридову сейчас оформляем».
