Одна из иллюстраций К. А. Сомова к «Книге маркизы»
Сомов известен также как автор иллюстраций к эротической «Книге маркизы», представлявшей собой антологию французской эротической поэзии и прозы XVIII в., составленной на основе произведений 50 авторов (в том числе Вольтера и Казановы). Книга вышла в Берлине в 1908 г. Художник сделал для нее 31 рисунок, но большинство из них цензура признала непристойными, и только шесть иллюстраций оказались разрешены к печати. В последующем эти рисунки легли в основу собрания из более чем 100 графических работ цикла «Книга маркизы», который в полном комплекте был издан только один раз в Санкт-Петербурге в 1918 г. В 2007 г. Константин Сомов «установил» рекорд стоимости русской живописи на лондонском аукционе Christie’s — его картина «Радуга» была продана за 3,7 млн фунтов, годом раньше за «Русскую пастораль» дали 2,7 млн фунтов. И наконец, осенью 2008 г. коллекция из 122 эротических рисунков Сомова была продана на лондонском аукционе русского искусства McDougall’s за 1, 2 млн фунтов. А все началось с признания в Берлине!
«Каникулы» в Берлине
После поражения декабрьского восстания 1905 г. обстановка в Москве стала «хуже военного лагеря». В городе на время закрылись многие культурные и образовательные учреждения. Приостановило свою работу Училище живописи, ваяния и зодчества, где преподавал Леонид Осипович Пастернак (1862–1945), известный художник, автор иллюстраций к «Воскресенью» Льва Толстого, отец в будущем известного поэта. Эти «каникулы» побудили художника к длительной поездке в Берлин, где можно было переждать трудные времена. В начале января 1906 г. все семейство в количестве шести человек приезжает в немецкую столицу.
«Главное, все мы, слава Богу, здоровы и устроились несколько дней тому назад, — пишет Леонид Осипович своему другу Павлу Эттингеру после приезда. — Очень хороший пансион (Pansion Gebhardi, Kurfurstenstrasse, 113), на каковой адрес просим «почаще» и «щедрее» писать. Долго искал мастерскую. Случись, по счастью, над нами этажом выше милый, молодой (конечно, нуждающийся) художничек Eikman, который согласился мне уступить только три раза в неделю работать у него (за 40 марок в месяц). И вот ежедневно тащу туда и выношу холст свой, а остальное время думаю у нас в комнате работать. Он много занимается офортом, и я буду с ним тоже работать офорт… Напишите, голубчик, как обстоит дело в Москве и в России — «поинтимнее». Какая ужасная реакция, и чему можно завидовать — это что я перестал видеть этих зверей — солдат, городовых, рожи этих всех надоевших мне до галлюцинации в Москве. Если бы Вы видели при отъезде нашем на Николаевском вокзале! Хуже военного лагеря! Пировали казаки, всюду жандармы, казарменная вонь, дух опричнины. Не забуду никогда…»
Отдых для души
Семья Пастернак прожила в Берлине до начала августа. Леонид Осипович много работал. Изучал технику графики, писал офорты, заказные портреты. Офорт Льва Николаевича Толстого, где автор «Войны и мира» был изображен на фоне предгрозового неба и деревенских изб, очень понравился Горькому, и художник подарил портрет ему.
Пастернак сразу почувствовал расположение к Горькому, впервые тогда приехавшему в Берлин. «Мне он понравился в душе и в основе, очень симпатичный и настоящий русский парень», — вспоминал впоследствии художник. Особенно привлекла его в Горьком влюбленность в искусство, вера в его великое значение. Пастернак с удовольствием пишет портрет писателя. Было сделано два рисунка. На первом Горький выглядел очень решительно, что не очень понравилось его гражданской жене Марии Андреевой. На втором Пастернак изобразил Горького задумчиво сидящим с книгой. Во время пребывания в Берлине был написан и портрет самого Пастернака. Его нарисовал Герман Штрук, известный художник-гравер, мастер офорта и литографии.
В Берлине Пастернак встречался со многими немецкими художниками, литераторами. Среди них видные представители немецкого импрессионизма Ловис Коринт и Макс Либерман, возглавлявший Берлинский сецессион. Либерман в те годы много внимания посвящал графике и карандашным рисункам, отчего общение с ним было вдвойне интересно Пастернаку. Хотя сам Либерман с некоторой настороженностью относился к многочисленным приезжим из России, нахлынувшим в то время в Берлин. В том числе и потому, что опасался конкуренции в области живописи. Фурор, произведенный в начале года Московским Художественным театром, давал тому основания.
На какое-то время квартира Пастернаков превратилась в небольшой литературно-музыкальный салон: супруга художника Розалия Исидоровна прекрасно играла на фортепиано. Здесь бывал, например, Александр Скрябин.
В немецкой столице Пастернак отдыхал душой. Здесь тоже царила монархия и страной правил император, но по столице ходила такая байка.
«Дом, принадлежавший Либерману, стоял в очень престижном месте, прямо у Бранденбургских ворот, к которым выходит главная улица Берлина Унтер-ден-Линден. Кайзер пожелал приобрести привлекшее его внимание красивое здание. Либерману было предложено продать дом. Он дал отказ. Последовали повторные предложения, которые настолько достали Либермана, что он заявил: «Передайте Кайзеру, что если он продаст свой дом (Королевский дворец), что стоит на другом конце Унтер-ден-Линден, то и я подумаю».
Борис и Александр
Братья Пастернак жили отдельно от родителей. Для них сняли комнату недалеко от пансиона. Каждый интенсивно использовал время сообразно своим наклонностям и пристрастиям.
Собор памяти кайзера Вильгельма (Gedachtniskirche) на Курфюрстендамм, куда братья Пастернак ходили слушать органную музыку
Борис много занимался самостоятельно по школьной программе, чтобы не отстать в учебе от одноклассников в Москве:
«Я занимаюсь «науками» ежедневно по шести или семи часов, кроме того, музьшой и читаю много… — писал он одному из своих друзей по гимназии. — Перебывал здесь во всех музеях и вообще очень близко познакомился с Берлином. Насколько здесь легко попасть на выставку, в музей или концерты, настолько трудно достать билет в оперу. Для всего Берлина есть только один Openhaus. У кассы стоят уже в шесть часов утра, и для того, чтобы достать какое-нибудь место, надо встать в пять часов утра и за отсутствием конок в такой ранний час идти пешком из Шарлоттенбурга в Берлин. Такой утренний моцион я проделал уже четыре раза».
Собор памяти кайзера Вильгельма сильно пострадал во время Второй мировой войны и был сохранен в полуразрушенном состоянии. Фото: NulWfuffzehn
Жадные до впечатлений подростки посещали симфонические и фортепианные концерты, особенно те, где звучала музыка Вагнера, полюбившегося Борису, который к тому же брал в Берлине уроки музыки и одновременно давал их дочке владельца квартиры за право пользоваться хозяйским пианино.
