Летом 1995 г. Александр с двумя друзьями из числа переселенцев отыскали в Веддинге, в парке Реберге, заведение берлинского общепита Sportkafe Rehberge, стоявшее на краю громадного поля, окруженного зеленым массивом. Летом берлинцы играли здесь в футбол, катались на велосипедах или просто валялись на травке. До этого тройка энтузиастов объехала не один десяток немецких клубов, ресторанов и баров, но везде получила отказ. В Sportkafe, однако, все сложилось, поскольку дела у его хозяина, «к счастью», шли вяло. Потому он и согласился по выходным пускать к себе «русскую дискотеку». На первую вечеринку собралось около 70 человек, на вторую — более 500, на третью — до 700. Так прозвучал первый «клубный гудок».
«Из «аппаратуры» у хозяина была новогодняя гирлянда и три цветные лампочки. Мы заняли около двух тысяч марок и приобрели минимально необходимые звук и свет: 4 колонки и усилитель мощности 1,5 KW, стробоскопы, прожектора, дымовую машину, CD-проигрыватель, а также кассетный магнитофон. Впоследствии он очень пригодился, когда гости стали просить прокрутить свои кассеты. Плюс пригласили пару знакомых коренастых ребят в качестве охранников на входе. Заработок со входа уходил к организаторам, прибыль с бара — к владельцу заведения. По этой схеме и сейчас работают почти все русские клубы города. Вход стоил пять марок (сегодня это 2,50 евро). Затраты на рекламу были нулевые, молва сама разносила «вести о приятном месте» Привлекали и низкие цены в баре. Спустя месяц рядом с кафе заработала настоящая шашлычная с турецким мангалом. Чуть позже появился дополнительный «сервис»: возле входа можно было прикупить за полцены для разогрева бутылку популярной тогда водки «Горбачев», украденной ценителями с близлежащей заправочной станции Aral. Люди приезжали к нам не только из берлинских районов, но и из Потсдама и Бранденбурга. Скоро мы докупили недостающую технику и дело пошло».
Alexander Pushkin
Музыка в клубе звучала разная: от русского шансона до тяжелого техно. Как только в колонках начинало играть что-то типа «Coco Jambo», «Семь тысяч над землей» Сюткина или «Мальчишника», на столы с визгом взбирались переполненные радостью и водкой девушки. На вечеринках в Sportkafe можно было встретить и студентов, и эмигрантов, и переселенцев, и азюлянтов (лиц, претендующих на гражданство), и нелегалов. Поначалу все было ласково и пушисто. Довольно быстро обозначилась группа постоянных посетителей.
«Однако месяца через три, когда многие перезнакомились и большинство посетителей знали друг друга в лицо, небольшие конфликты, случавшиеся время от времени, превратились в еженедельные «массовки ' с телесными повреждениями. Машины «Скорой помощи» и полицейские автобусы приезжали каждую субботу. Самая яркая битва между соперничающими районными русскоязычными общинами общим числом до 80 человек произошла на поле, возле которого стояло кафе. После чего поле стали звать «Куликовым».
Alexander Pushkin
Клуб в парке Rehberge продержался девять месяцев и затем был закрыт городской комиссией по культуре и отдыху. Но всего через три недели та же инициативная группа, включая владельца закрытого кафе, отыскала опять же в Веддинге пустующий клуб на улице Панк-штрассе (Pankstrasse). Уже на первую вечеринку собралось более 300 посетителей. Закрутилась та же карусель и с тем же финалом. Через два месяца руководству клуба было предъявлено заключение строительной экспертизы о том, что в клубе не могут находиться одновременно более 30 человек по причине слабости стен и Пола. Такой вердикт был равносилен распоряжению о закрытии заведения.
Сходная биография оказалась и у нескольких других русских клубов, работавших в Веддинге в конце 1990-х гг. Дольше всех — около трех лет — продержалась дискотека на Вольташтрассе (Voltastrasse) и закрылась просто потому, что люди перестали туда ходить. Стычки между посетителями клуба здесь случались редко, но он приобрел славу непримиримого бастиона в борьбе гостей заведения с местной турецкой молодежью. (Об одном из столкновений напоминает пороховой шрам на шее у Александра, оставшийся от выстрела в упор из газового пистолета.)
Несмотря на усобицу, русских упорно тянуло к туркам. В заселенном турками Кройцберге в небольшом турецком ресторане нашла пристанище в конце 1990-х гг. дискотека «Тусовка». И здесь не обошлось без проявления молодецкой удали.
Марцановская «Калинка» и «Рай» в Шпандау
Громкую славу быстро обрела «Калинка» — невероятно популярная «экстравагантная» русская дискотека конца XX в. Находилась она в районе Марцан (Marzahn), значительную часть населения которого составляли российские немцы-переселенцы, в большинстве своем абсолютно адекватные и порядочные люди, но со своими, сложившимися на советской родине нравами.
«Одним из мифологизированных образов Марцана стал тип в спортивных штанах, кожаной куртке, с бритым затылком, бутылкой водки за пазухой и с постоянным желанием настучать кому-нибудь по «фейсу» Появилось даже выражение «марцановские» Доля правды в этом, может быть, и была, но не настолько, чтобы равнять всех переселенцев под одну гребенку. Сегодня парни в спортивных штанах — большая редкость, но выражение «марцановские» нет-нет да и проскакивает в разговорах для описания некоей специфической публики. Из «Калинки» приходили слухи, что там то кого-то подстрелили, то подрезали. Но реально побывавшие там люди нередко удивлялись и вежливой охране, и спокойной обстановке. В чем мне и самому довелось убедиться. Хотя и в «Калинке» бывало всякое».
Alexander Pushkin
Самым долгоиграющим проектом, открывшимся на рубеже XX–XXI вв., оказался клуб Paradise («Рай»), проработавший более пяти лет в районе Шпандау на улице Сименсдамм (Simensdamm). Он работал по пятницам, и в этот день там было не протолкнуться. Основной контингент составляли поздние переселенцы в возрасте от 17 до 23 лет. Клуб относительно успешно продержался до февраля 2006 г., когда, уже под названием «Майами Бич», официально закрылся. На последнюю вечеринку собралось более 700 человек.
Знаменательным в истории клубного движения Берлина стал проект с романтическим названием «Белые ночи Берлина» (www.weissenaechte.de). Его основали в середине 2003 г. два бывших охранника с большим опытом по обеспечению безопасности во многих известных клубах столицы. На их вечеринках был безупречный порядок. Первая «белая ночь» прошла в клубе «Médias» в очень привлекательном районе Хакешер-Маркт (Hackescher Markt). Потом прошла целая серия мероприятий в таких престижных немецких клубах, как Oxymoron, Coxorange, S-Club и Safe-T-Club, где на «белых ночах» отработали почти все русскоговорящие диджеи столицы. В начале 2005 г. «Белые ночи» превратились в «Красную жару» и окончательно закрепились в помещении S-CLUB в районе Лихтенберг на улице Зигфридштрассе (Siegfriedstrasse, 132). Но на плаву по причине непосещаемости удалось продержаться лишь около года.
Несмотря на отдельные проявления молодецкой удали, в целом в начале XXI в. формат общения на русскоязычных дискотеках и в клубах стал приобретать более цивилизованные очертания. Период адаптации к западному образу жизни молодежи, выросшей в других социальных условиях, подходил к концу. К тому времени в Берлине число выходцев из бывшего СССР приблизилось к 150 тысячам новых граждан Германии. Клубы начали постепенно разделяться и по музыкальным интересам, и по социальным признакам.
