– Сударыня и вы, сударь: у меня для вас благие новости.
– Мы вас внимательно слушаем.
– Во-первых, ваши камни проданы в Константинополе, а ваша доля составит при этом… – тут Макаров сделал совсем крошечную паузу, в течение которой дама ухитрилась выдать такую улыбку, что вспомнилось предупреждение ребе Давида, – шестьдесят четыре рубля. Извольте получить. Также хотел бы возврата известного залога.
Это дело уладили в считанные пару минут.
– Но это не все. Посмотрите на сей негранёный алмаз. Осмелюсь заметить, чистой воды!
Пришельцы бросили беглый взгляд на потенциальную покупку и тут же перешли на свой язык. Ювелир и охранник сделали вид, что не слушают.
– На вид большой…
– На вид – да… Плохо дело, Мариэла. Сама видишь, какая у него форма. Я не могу полностью просчитать потоки для этого кристалла, как он есть. Хочу сказать: не могу оценить его пригодность для нашей цели. Вот будь он огранен…
– Ты хочешь сказать: без помощи от Маэры…
– …я буду считать-пересчитывать год, а то и все два.
– Тогда обговаривай сделку с ювелиром.
Рыжий иностранец снова перешел на русский язык.
– К сожалению, Моисей Соломонович, мы не можем сразу оценить, насколько качество этого алмаза соответствует нашим требованиям. Это может сделать мой коллега, но и ему на то понадобится много времени. Мы хотели бы купить данный алмаз на вот каких условиях: вы получите за него деньги, но мы можем его вернуть в течение года, получив обратно ровно ту же сумму. Разумеется, вернуть в том же состоянии. Или же мы его вернем раньше, если вы, в свою очередь, подберете для нас нечто большего размера. Если вы согласны на эти условия, то мы можем договориться о цене.
Ювелир почувствовал прилив безудержной храбрости и даже отваги.
– У меня также будет условие, – последовала значительная пауза. – Коль скоро те камни, что вы отправили в турецкую столицу, нашли покупателя, то я охотно переправил бы туда другие, побольше. Те, что вы мне показывали тогда. Уверяю, это в ваших интересах, почтеннейшие, за них можно будет получить превосходную цену.
Такое предложение предвиделось.
– Мы согласны на это условие. Так вот, за этот алмаз мы предлагаем…
К удивлению Тифора, торг не затянулся. Но его напарница ничуть тому не удивилась. Небольшое сканирование – и она почувствовала, сколь опасливо думал о ней почтенный ювелир. В результате сторговались на двухстах пятидесяти рублях. Потом обе стороны принялись обговаривать продажу двух крупных самоцветов. И тут возникло препятствие.
– Не могли бы вы принять часть уплаты серебром?
Иностранцы переглянулись, коротко переговорили между собой, после чего мужчина заявил:
– Мы не полномочны принимать серебро в качестве платы, но выход есть. Мы можем посоветоваться с нашими… старшими. Они вынесут решение. Предлагаю отложить сделку. Нам на это понадобятся сутки.
Но этот план пришлось очень скоро править. Пришло вежливейшее письмо от лейтенанта Семакова с просьбой принять его, лейтенанта Мешкова, а также хорунжего Неболтая. Сговорились на вечер, а до этого состоялось посещение меняльной конторы.
Сорокапятилетний меняла несколько удивился приходу целой группы людей. Правда, одним из них был флотский лейтенант в знакомом мундире, зато второй мужчина средних лет красовался в плаще с желтой лентой на плече, а третьей посетительницей была очень молодая дама в чуточку немодном платье, хотя ее шляпка находилась в полном соответствии с принятым фасоном. Небогатая дворянка?
Мужчина в плаще заговорил с акцентом, который владелец лавки распознать не сумел.
– Уважаемый, мы хотели бы оценить серебряные монеты и сравнить по стоимости с российским рублем.
Меняла никогда не видел покатившихся по прилавку монет: изображения и надписи были абсолютно незнакомыми. Но само дело, в общем, было привычным. Последовало несколько манипуляций с лупой и весами.
Вердикт был произнесен самым уверенным и профессионально-убедительным тоном:
– С вашего позволения, почтенный, на один российский рубль таких монет, как эти, придется двадцать.
Носитель плаща бросил короткий взгляд на женщину.
– Уважаемый, по весу эти серебряные монеты меньше рубля в тринадцать раз. Ваша комиссия, сколько помню, составляет пять процентов. Откуда взялась оценка, которую вы только что высказали?
Интонации ее голоса встревожили опытного менялу. В них не было надменности (такое можно было ожидать от дворянки). Вместо этого там звучал холодный, режущий лед. Женщина не могла быть экспертом, ибо дамы благородного сословия, как всем известно, в мерах и ценах ничего не понимают, но… Почему-то мужчины не произнесли ни слова. Сговориться заранее… да нет, такое быть не могло. Или они посетили заведение подлеца Спиридона? Мерзавец вполне мог предложить куда более выгодный обменный курс.
– Я жду убедительных разъяснений, – добавил жесткий голос странной дамы. – И даже не пытайтесь уверить нас, что коль скоро эти монеты вам не знакомы, то вы сильно рискуете, приняв их в обмен. Также не пробуйте сослаться на чистоту серебра: я вижу, что к ней у вас на самом деле нет претензий. Итак?
Неожиданно флотский разомкнул губы и выдал нечто уже совершенно невообразимое:
– Осмелюсь заверить вас, почтенный: то, о чем вы подумали, совершенно не соответствует действительности.
Хуже всего, по мнению менялы, было то, что после этой фразы на лице иностранца в плаще мелькнула и тут же пропала мина, которую вполне можно было принять за улыбку победителя. От женщины последовал явно одобрительный кивок. Слова этой грозной дамы и вроде бы ничем не примечательного лейтенанта заставляли думать о чтении мыслей, а опровержение, высказанное моряком, убеждало лишь в том, что как раз это умение и было продемонстрировано.
Вот почему со стороны владельца лавки последовало смиренное:
– Вы были правы, а я ошибся. Посему предлагаю вам вот какой курс: за двенадцать этих монеты один целковый. Прошу принять во внимание, – торопливо добавил меняла, – что сюда включена моя комиссия и, согласитесь, что она имеет право на… некоторое возрастание, ибо, как вы правомерно заметили, монет, подобных этим, я еще не встречал.
Иностранец, сохраняя каменную физиономию, проговорил несколько фраз на ожидаемо незнакомом языке. Дама ответила, но по тону нельзя было построить ни малейшей догадки о содержании фраз. Хотя работа портового менялы взращивает полиглотов даже из тех, кто не имеет никакого языкового образования, но хозяин лавки не понял ни единого слова.
О прилавок звякнула еще пара десятков незнакомых монет. В обмен были получены рубли.
Уже на улице Мариэла глянула на Семакова и высказалась уважительным тоном:
– Поздравляю, Владимир Николаевич. За ваше выступление я бы поставила «превосходно».
