– Максимушкин, Плесов: на этот раз работаем по следующему фрегату.
Начарту даже не понадобилось командовать «Всем вниз» – матросы и так усвоили порядок действий.
Но на этот раз тактика претерпела изменения с двух сторон. Артиллеристы союзников не стали дожидаться выхода русского корабля на позицию для стрельбы и ахнули залпом на упреждение. На некоторое время облака порохового дыма скрыли цели. Но и командир не стал дожидаться окончания полета ядер и бомб.
– Всем держаться, даю поворот! – загремел приказной голос. В тот же момент «Морской дракон» влез в такую циркуляцию, что его чуть не на борт положило. Но и результат оказался благоприятным для железного кораблика: хотя недолет был поменьше, но неприятности прошли стороной.
– Пали!!!
Громовые фонтаны вздымались и опадали.
– Вроде как близко к ахтершевню, четыре штуки сработало. Должна течь открыться…
Вражеские артиллеристы проявили расторопность, успев дать второй залп, но тот уже явно шел с большим недолетом.
– Ваше благородие, буксиры отдают, к повороту на нас готовятся.
– Не возьмем… эх… не дадут…
– Нахимов приказал: не увлекаться. Уходим!
Настроение нижних чинов было не самым радостным. Конечно же, они ожидали легкую победу.
Офицеры были настроены по-другому.
– Владимир Николаевич, а вот как бы узнать, подбили мы того, второго?
– Я бы предложил Тарроту покланяться. Он точно успеет слетать хотя бы и до Варны.
– А с какого-такого пинка он полетит?
– А что, если ему взятку дать?
Некоторое время царило молчание, потом Шёберг осторожно заметил:
– Михаил Григорьевич, вы вроде с утра трезвехоньки были…
Командир чуть прищурился.
– А ведь неплохо придумано. Вот слыхал я от его товарищей: хлеб белый…
– Тогда уж калач ситный.
– Или, того лучше, пряник. Тут неподалеку от порта татарин держит лавку. Там такие видел, розовые, с завитушкою…
Окончательное мнение было единодушным:
– Спросить надо.
Глава 17
Разумеется, у капитана «Морского дракона» нашлись дела по приходе в порт. Первым из них оказалось состояние одного из членов экипажа.
– Максимушкин, ты чего морщишься? Или ранен?
– Никак нет, ваше благородие, только плечо зашиб.
– Что ж ты оплошал, братец, ведь не первый год службу несешь! Как это случилось?
– Да как уходили мы из-под обстрела, так корабль накренился, а в трюме темно, из наших-то не все правильно ухватились, и на меня, не увидевши, облокотились, я и хватанулся за выступ, с тех пор плечо и скрипит так вроде.
Командир думал очень мало. Решение было простым.
– Жди меня здесь. Вернусь скоро, и пойдем с тобой к доктору.
– К Марье Захаровне?
– К ней.
Расчет Семакова был несложным. Предполагая скорое боестолкновение, лейтенант хотел получить своего лучшего комендора полностью здоровым.
Маг жизни только лишь глянула и сразу сказала:
– Плечо? Ну-ка, раздевайтесь, матрос. Ну-ну-ну… – тонкие женские пальчики ловко пробежались по пустому месту над пострадавшим плечом, – ага… случай не из сложных: разрыв мышцы. Разрешаю пациенту вернуться на корабль; можно дать работу, но только такую, чтобы задействовать лишь одну руку. И так до завтрашнего утра. Потом ко мне на осмотр. И зря вы роетесь в кармане, Владимир Николаевич: сегодня вы ничего мне не должны. По пятницам работаю бесплатно.
Семаков поблагодарил госпожу лекаря со всей почтительностью, и уже на улице приказным тоном дал распоряжение комендору:
– Вот тебе приказ, Максимушкин: сейчас идешь на корабль, скажешь унтеру, что до завтрашнего утра этой рукой ничего не делать. И смотри у меня! Если Марья Захаровна найдет, что ты работой приискал повреждения на это плечо, так и мне от нее влетит, и уж тогда лечить задаром не будет. Получишь по полной аж до фор-марса! А за лечение заплатишь из своих. Все ясно?
Максимушкин образования не имел, но и дураком не был. Ему все было ясно.
Вопрос о взятке для дракона разрешился не так, как предполагали люди.
На прямое предложение от Семакова оплатить полет крылатого разведчика дракон внутренне усмехнулся. Ему предлагали вознаграждение за то, что он сделал бы бесплатно, да еще и приплатил. Вслух же крылатый вежливо заявил:
– За эту услугу я с вас ничего не возьму.
И тут лейтенанта словно лукавый дернул за язык. Возможно, то была интуиция.
– Таррот Гарринович, не поясните ли ваши слова, коль не в труд?
Дракон по-прежнему вел себя вполне дипломатично:
– Владимир Николаевич, я не уверен, что вы поймете.
Но моряк был не из тех, кто легко сдается:
– Хорошо. Пусть не пойму. Но уж запомнить я в состоянии. И обещаю переговорить со своими товарищами, авось соединенными усилиями проникнемся.
– Вы неправильно меня поняли. Я имел в виду не вас лично, а людей вообще.
– И все же?
– Хорошо, расскажу. Драконы, как вы знаете, летают. Это часть нашей жизни, притом основная часть, – в тот момент Семаков успел подумать, что даже голос ящера смягчился: в нем почти исчезли рычащие ноты, – и поверьте на слово: вы не в состоянии ощутить полет… так, как это можем мы. Лишение способности к полету означало в древние времена приговор дракону; он умирал после такого очень быстро. Ну, сейчас-то у нас маги жизни в состоянии восстановить крылья. Спасибо Стурру.
– Стурр – это кто?
– Стурр, он же Пятнистый дракон, жил в давние времена, тому уж прошло больше пяти тысяч лет. Именно он первым догадался, что драконы способны ко всякого рода магии; в доказательство сам выучился и стал магом жизни. Первым пациентом был отец Стурра, тяжело раненый в битве, но сын сумел снова дать ему способность к полету. Сейчас для меня любая возможность подняться в воздух – из тех, что упускать нельзя. Повторяю, люди не в состоянии полностью понять драконов, хоть и научились летать.
– Летать???
– А, вы ведь не знаете. В моем мире люди научились делать самолеты… ну, это такие летающие корабли.
Такое сообщение заставило флотского офицера необычайно взбодриться:
– Корабли? А насколько большие? На какой высоте летают и с какой скоростью? И как устроены?
В голосе ящера прозвучала укоризна:
– Владимир Николаевич, вы просите о том, что вне области моих знаний. Даже если бы таковые были: не могу же я прочитать вам прямо сейчас целый курс лекций. К тому же самолеты для вас и ваших целей не особо подойдут.
