– Это почему?
– Я слышал, что на них люди должны учиться летать, и быстро освоить это дело невозможно. Да что там люди: даже у драконов обучение полету требует годовых занятий в школе.
Лейтенант задумался, устремив взгляд в бесконечность. Собеседник терпеливо ждал. Наконец, Семаков снова глянул на дракона.
– Мне кажется, я вас понял, Таррот Гарринович. Но все же позвольте предложить лакомство. Вы пробовали такое?
На свет появился пряник. Правда, у татарина в лавке не нашлось розовых, но медовые были.
Скепсис был настолько четко прописан на драконьей морде, что даже человек понял. Слова подтвердили впечатление:
– Знаете, Владимир Николаевич, ваше угощение я отведаю уже после полета.
– Тогда жду доклада.
Крылатый улыбнулся (по крайней мере, Семаков этот страшноватый оскал посчитал за улыбку) и почти без всплеска вошел в воду. По прикидкам лейтенанта, разведчик должен был вернуться не раньше, чем через десять часов.
На страшно далекой Маэре несколько групп магов были в то время очень сильно заняты. Но свою деятельность им пришлось прервать. Сарат потребовал предварительных результатов.
– Шахур, что скажешь относительно того алмаза?
– Сарат, мои ребята уверены лишь в том, что с ним гарантии весьма слабые, если вообще есть. Очень приближенный расчет дает вот что: портал можно сделать, разовый, заметь; но его диаметр составит полуярд, вряд ли больше. А отсюда следует: люди еще могут проскользнуть… проползти, если хочешь… но дракон – нет. Полагаю, что Малах откажется бросить товарища.
– Это ты полагаешь, а я твердо знаю. Не та у него школа. С этим понятно. Что насчет оружия?
– Ну, я тут же вспомнил о телепортации один-в-один, как в свое время делали против вихря Рухима. Или даже телепортации гранаты меньшего размера в большую, тогда еще осколки будут разлетаться. Между прочим, мощность взрыва будет, если по меркам Професа, в двести килограмм тротила. Чугун-в-чугун, сам должен понимать.
– Понимаю. Что для этого нужно?
– Если ты о гранатомете, то там переделка минимальна. Прочности у станины хватит, ее можно оставить. Нужен другой ствол, под гранату в шестьдесят фунтов, скажем. Лоток, понятно, соответствующий. И еще один, под двадцатипятифунтовые. Вот кристалл для телепортации надо полностью перезагрузить. Но, к счастью, мы уже знаем, как именно. Маячки понадобятся на каждую гранату.
– Темный кварц или турмалин на это тратить не хочу, придется галенит.
– Еще самоприцел нужен. Помните, у нас ведь было: наведение по горизонтали и по дальности. Откалибровать заново, само собой.
– Тут не согласен; это они сами, под свои меры длины.
– Пожалуй. Хорот, что с чертежами?
– Уже готовы.
– Быстро ты. Валад, как с твоей работой?
– На изготовление деталей и сборку – шести часов хватит. А вот гранаты – тут мне новые кокили для литья изготовить. Меньше, чем в два дня, не выйдет. А дальше по двадцати штук в день могу отливать. Коль большой заказ будет, то и по сорок.
– А если пробная партия нужна? Небольшая.
– Сколько?
– С десяток.
– Могу сделать за полдня в земляных формах, но работа станет подороже. Никак не менее двадцати двух сребреников за штуку, включая материал. Не считаю, конечно, затрат на установку кристалла трудами ваших магов.
– В сумме я бы оценил сорок сребреников полностью.
– Эх, жалко, что Риммера тут нет.
– Почему?
– У него есть опыт сражений против нескольких кораблей противника.
– Так у Дофета тоже есть. Попросить его о консультации.
– И его нет. Пошел с грузом к южным соседям.
– Т-а-а-ак… Тогда, – тут в голосе кандидата в академики вылезли совершенно молодые нотки – попробуем так, как нас командир учил. Вот вводная. Один корабль против нескольких, причем самоприцел под вопросом: сигналы от нескольких сразу различить вряд ли возможно. Второе: наличие негаторов на борту. Примем как данность, а если таких не окажется – ну, значит, повезло. И вижу я две проблемы. Первая – точность прицела. Вторая – как бы сделать так, чтобы граната не боялась влияния негации. Если у кого есть, что добавить – прошу.
– Еще не все. Добавлю: взрывать в воздухе, иначе осколки ловятся водой.
Все погрузились в размышления. Шахур карябал на листке бумаги то, что он полагал чертежами. Хорот безжалостно лохматил прическу – привычка, от которой он так и не избавился, несмотря на все усилия супруги.
Неожиданно палец вздел мастер Валад.
– Не согласен, – заявил он.
После короткого обмена взглядами Сарат на правах координатора мозгового штурма спросил:
– С чем?
– С тем, что самоприцел не нужен. А ну как нападение будет по одному чужаку с нескольких сторон? А?
Итог подвел все тот же Сарат:
– Правильная мысль, мастер. Примем. Еще у кого идеи? Тарек, что там у тебя?
– Почти привычная корректировка огня, с той лишь разницей, что при взрыве в воздухе (вне сферы негации, конечно) мы сможем корректировать как в случае недолета, так и перелета. Но взрывать именно на высоте ярдов двадцать пять.
– И даже больше: ведь если негатор будет, то необязательно на уровне воды. На палубе, к примеру. Или, того хуже, на мачте.
– Час от часу не легче. То есть телепортация второго снаряда в первый, когда тот на высоте… впрочем, тут есть варианты.
Дракон вернулся через десять часов с половиной и, само собой, тут же выдал письменный доклад. С самого раннего утра сведения о результатах разведки, а заодно и письмо из Маэры попали с посыльным лейтенанту Семакову. Тот прочитал и поднял глаза на матроса:
– Ответ требовали?
– Никак нет!
– Свободен, братец.
В сообщении дракона говорилось, что восемь вымпелов находились на подходе к Варне. Иначе говоря, никого не удалось потопить.
Ни Таррот, ни Семаков не знали, что фрегат «Фазли-Аллах» пришел в порт с сильной течью, что по этой причине его вне очереди поместили в док и что ремонтники обнаружили трещину в киле, в результате чего этот сорокачетырехпушечный корабль уже никак не мог принять участия в боевых действиях. Более того, начались долгие и ожесточенные споры о том, возможно ли отремонтировать такое повреждение вообще.
История еще раз качнулась от толчка… и возобновила ход по той же колее.
Про себя Семаков решил как можно скорее встретиться с иномирцами. Но еще более неотложным был доклад Нахимову.
Адмирал снова первым делом пожелал узнать о потерях. Младший офицер не без гордости ответил, что повреждений не имеет вообще, а что до ранений, то матрос первой статьи ушиб плечо в темном трюме, да и то уж излечен.
