– В настоящий момент производится установка носового гранатомета улучшенной конструкции, ваше превосходительство. Потребуется еще два часа на сборку и еще четыре на наладку. Имеем боезапас в семнадцать новых гранат и более трехсот старых.
– В чем преимущество гранатомета нового образца?
Лейтенант испустил почти незаметный вздох.
– Ваше превосходительство, нам переданы приспособления, облегчающие прицеливание на расстоянии до двадцати пяти кабельтовых…
– Изрядно.
– …также увеличена мощь взрыва: примерно в десять раз по сравнению с гранатой старого образца при попадании таковой в воду. Дополнительным фактором поражения являются чугунные осколки, возникающие при взрыве в воздухе…
– Вы говорите так, как будто есть препятствия к применению этого типа орудия, – чуть резковато прервал Нахимов. Очень уж красноречивым был тон подчиненного.
– Так точно, ваше превосходительство. Все вышеназванное не получило пока что практической проверки.
– Какой вы мыслите сию проверку?
– Выйти на перехват этих трех кораблей, ваше превосходительство. Разумеется, лишь по окончании наладки гранатомета.
– При всем старании вам не успеть. Эта эскадра будет у наших берегов уже этим вечером. А ночью вы не сумеете целиться.
– Так точно, ваше превосходительство, но мы сможем настичь их завтра в открытом море. Осмелюсь также добавить, что господа… кхм… оттуда ясно дали понять, что намерены и впредь совершенствовать свое орудие.
Хозяин кабинета не ответил сразу. В тот момент лейтенанту показалось, что Павел Степанович мгновенно постарел, но через секунду Семаков решил, что ошибся. Наверное, адмирал просто устал и оттого выглядел чуть хуже обыкновенного.
– Добро, Владимир Николаевич. Но помните: это испытания, не полноценный бой.
Разумеется, лейтенант отложил эти слова в память.
Магическое руководство Заокеании получило необходимые данные. Их Сарат и решил довести до сведения ближнего круга подчиненных.
– Ситуация такая, соратники. Категорически настаиваю: ни темный кварц, ни турмалин в тот мир посланы не будут. Если очень кратко: самим нужны. С галенитами же положение таково… – тут высокопочтенный достал листок бумаги, – наш существующий запас составляет сто двадцать восемь штук в пересчете на стандартный размер кубика: один дюйм. Меньше нельзя: очень уж большое расстояние от маячка до приемника. Поступление ожидается, но не слишком большое. Также я навел справки: на Маэре галениты суть случайный товар, который широким спросом не пользуется; у четырех оптовиков в сумме не более пятидесяти кристаллов. Между тем наши коллеги, находящиеся на Земле, утверждают, что уходить их будет чрезвычайно много как ввиду влияния негационного эффекта, так и по причине несовершенства прицелов. Ну, последнее можно улучшить, меры уже приняты… Так вот: что тут можно сделать? Кто желает высказаться? Шахур?
– Тут я просчитал: можно чуть увеличить эффективность кристаллов галенита, изменив огранку. Сделать ее октаэдрической, тогда при той же плотности потоков (а ее уменьшать нельзя, понятно) эффективная отдача повысится на двадцать процентов, круглым счетом. А это, в свою очередь, дает возможность применять октаэдры с ребром в девять десятых дюйма. Экономия.
– Это вариант. Готхар?
– Обратиться к драконам. На их территории есть месторождения свинца; уж если даже я знаю, это достоверно.
– Не факт, что там галенит. Свинец может быть также в форме других минералов, например…
– Не согласен! Спросить, как мне видится, надо. Риска ведь никакого.
– Поддерживаю. Кто еще?
Заседание уже кончилось, но в коридоре Сарата изловил главный специалист по выращиванию искусственных кристаллов магистр Харир.
– Сарат, имею небольшую просьбу. Нельзя ли поглядеть в те записи Професа, что о кристаллах и об их выращивании? Хочу кое-что проверить.
Начальник пристально поглядел на подчиненного. Тот спокойно выдержал взгляд.
– Добро, ты можешь сделать магокопию с этого раздела.
Конечно, господину кандидату в академики было до последней степени интересны причины такого любопытства, но расспрашивать о подробностях вряд ли стоило. Если лишь записи желательно смотреть, значит, идея у Харира, возможно, и есть, но ее техническое воплощение – дело будущего.
Наступил день опробования носового гранатомета. Матросы почти не удивились, когда с причала стали загружать мешки с провизией. Все подумали одно и то же: после испытаний будет боевой поход.
Семаков приказал испытывать носовой гранатомет подальше от порта: не менее четырех миль. Командир также не упустил случая предупредить всю команду, что взрыв будет куда мощнее, чем от кормового и что возможен разлет осколков. Щиты качались на волнах на дистанции восемь кабельтовых. Тифор громко заявил, что, дескать, выставляет регулировку так, чтобы заведомо получить солидный перелет.
– Что ж, посмотрим, – негромко (видимо, из опасения спугнуть удачу) промолвил начарт и добавил уже командным голосом, – Давай, Патрушев, целься на высоту тридцать сажен!
Комендор, зная высоту щита (сажень), прицелился самым аккуратным образом. Результат превысил все возможные ожидания.
Взрыв был настолько силен, что корпус «Морского дракона» ощутимо вздрогнул. Мало того: на месте взрыва возник ярчайший огненный шар, который, впрочем, очень скоро потух.
Реакция свидетелей была одинакова по смыслу, хотя и различалась по форме:
– Никола-угодник, да что ж это было?
– Царица небесная, чем же такое могло разразиться?
– Иисусе сладчайший, спаси и помилуй нас, грешных!
– Как будто сам Темный, не к ночи будь помянут, хватил огнем…
Все прочие мнения печатному изложению не поддавались.
Когда волна, поднятая взрывом, достигла корабля, качнула его и ушла дальше, командир, как и подобает, очнулся первым. Он сразу заметил, что щит почти цел. Для начала, по мнению Семакова, иномирские специалисты должны были дать объяснения. Однако на их лицах было написано столь открытое потрясение и изумление, что сразу стало ясно: объяснения маловероятны. Так и оказалось:
– Владимир Николаевич, чем хотите клянусь: не только не видал ничего похожего – даже и не предполагал, что этакое возможно…
– Присоединяюсь к мнению Тифора: и не видывал и не слыхивал, но я все же только капитан…
– Отдаленно похожее видел. Профес однажды устроил большой взрыв; он сказал, эквивалентный десяти тоннам тротила, но тот был камень-в-камень, огненного шара не появилось. Я и не знал, что возможно такое смешение стихийных…
Никто на Маэре не знал, что мелкодисперсное железо самовозгорается на воздухе. В те времена на Земле это тоже было неизвестно. Наверняка сам Профес был осведомлен об эффекте, но почему-то не довел его до сведения товарищей.
