Голос в голове…
Шорох в кустах…
Шаги по песку…
Ириска готова была сжать в руке Самоцветный Ключ и прыгнуть домой, в безопасный мир людей, но в последний момент передумала.
«Я – Непревзойдённая! И никто не заставит меня бежать из моего Дворца!»
Девочка отпустила Ключ, постояла, поджидая, когда подкрадывающийся сзади незнакомец окажется совсем рядом, затем резко присела схватила горсть песка и, развернувшись, швырнула его врагу в глаза.
– Что ты делаешь?! – взвыл Страус.
– Хиша?
– Да, Хиша! А ты кого ждала?
– Не знаю, – растерялась девочка.
– А если не знаешь, зачем песком кидаешься? – и Страус принялся тереть глаза крыльями. – Всего меня обсыпала!
– Что ты здесь делаешь?
– Зачем песком кидаешься?
– Хиша?!
Удивление у феи вызывало не только то, что Дикий притащился на пляж и попытался бесшумно подкрасться сзади: странным был и внешний вид Страуса.
Хиша явился к морю в начищенном до блеска шлеме северного викинга с устрашающими рогами и латунной табличкой «Музей народов Прелести» над правым ухом, в своих обычных шортах, но при этом в боевых сапогах – высоких, со шпорами, и в кирасе! Левым крылом Дикий придерживал кожаную сумку, а в правом сжимал острый тесак необычной формы.
– Почему ты так вырядился? – удивилась фея.
– Погулять вышел, – недовольно ответил Дикий, нервно оглядывая пляж. Шлем был ему велик, то и дело съезжал на глаза, и пернатому «викингу» приходилось поправлять его крылом.
– А если серьёзно?
– Куда уж серьёзнее?
– Хиша?
Страус понял, что девочка не отстанет, но выкладывать правду не хотел – чтобы не рассказывать об отключившейся защите, – и умело солгал:
– Я вдруг вспомнил твой рассказ о странной тени в кустах, забеспокоился и решил проверить, всё ли с тобой в порядке. Пошёл к твоему дому, но по дороге увидел, как ты мчишься по Серпантину на доске, и побежал следом.
– А почему молчал? – прищурилась девочка.
– Хотел тебя напугать. А что?
– У тебя получилось.
– Извини, – Хиша нервно огляделся. – Сегодня ты слышала что-нибудь подозрительное?
Теперь задумалась Ириска. Она понимала, что правильнее будет рассказать Дикому о новой попытке незнакомца поговорить, но, вспомнив о том, как отнеслись к её рассказу утром, передумала.
– Нет, не слышала.
– Тогда надо идти спать, – с облегчением произнёс Дикий. – Завтра тебе в школу.
– Не напоминай, – фее вновь стало грустно. – Опять учиться…
– Так надо. Не зря же говорят, что без пруда не выловишь и рыбку из него.
– Без труда.
– И без него тоже.
Девочка выразительно посмотрела на птицу и вздохнула:
– Дома школа, здесь школа, даже во сне, наверное, школа.
– Поверь, там будет весело! – пообещал Хиша. – Вот в нашу школу, для маленьких Диких Страусов, даже клоунов никогда не приглашали, потому что мы сами могли кого хочешь насмешить и какую хочешь глупость учинить.
– Не сомневаюсь.
– А то!
– В вашей школе преподаёт Ашуга?
– Нет, – Хиша вздохнул и признал: – С ней весело не будет.
И звякнул шпорами.
– Вот именно, – девочка развернулась и направилась к Песчаной улице. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Страус проводил фею взглядом, посмотрел, как девочка взяла со скамейки свои вещи, а потом скрылась между домов, снял с головы шлем и почесал в затылке.
Им овладело странное чувство незаконченности случившегося. Как будто он опоздал к какому-то событию, не услышал или не увидел что-то очень важное, что-то, имеющее большое значение. Оснований для этого чувства не было никаких, но Дикий медлил, не уходил, растерянно изучая спящие дома, кусок песчаного пляжа, линию прибоя, тёмное море, в общем всё, что можно было разглядеть в свете горящего на набережной фонаря.
И вроде всё в порядке, но…
Показалось, или где-то слева, в тёмных пальмовых кустах зашуршали листья? Словно кто-то не выдержал и сделал шаг вперёд.
– Я тебя вижу, – срывающимся голосом произнёс Дикий, помахав перед собой тесаком. – Выходи!
И быстро вернул на голову шлем. Правда, позабыв его застегнуть.
– Выходи! – И снова рассёк тесаком воздух.
Ответом стала тишина.
Страус сглотнул.
Тишина показалась враждебной…
И зашуршал песок!
На пляже! В темноте!
А там, куда не доставал свет фонаря, мелькнула неясная тень!
Затем из кустов долетело сиплое дыхание, но Дикий его уже не услышал: за секунду до этого нервы несчастного Страуса не выдержали, и насмерть перепуганный Хиша рысью помчался вслед за Ириской.
Глава IV
в которой капитан Двойной Грог приводит корабль в море Беспощадности
– Это очень опасные воды, – прошептал Угрюмый Гейл, напряжённо оглядывая горизонт. – Очень.
– Здесь полно сторожевых кораблей, – пискнул кто-то из столпившихся на палубе пиратов.
И его сразу же поддержали трусливые дружки:
– Нам против них не выстоять, – загомонили разбойники.
– У каждого линейного корабля в два раза больше пушек!
– Все здесь останемся!
– Никто не уйдёт живым!
– Не плачьте раньше времени, девочки! – рассмеялся Дорро Эскотт, поглаживая лапой рукоять тяжёлой абордажной сабли. – Бояться будем потом, если неприятности нас догонят.
– Тогда мы все умрём!
– Бояться будет поздно.
– Вот именно! – Дорро топнул ногой. – Значит, бояться не нужно вовсе!
Разбойники рассмеялись, но смех получился нервным, и было видно, что их снедает тревога.
Известие о том, что «Полоумный Архитектор» идёт к острову Спящей Каракатицы, команда восприняла относительно спокойно. Некоторые моряки, разумеется, запаниковали, умоляли капитана не делать глупостей, развернуть фрегат и идти на Каракурту, но после того, как им предложили сесть в шлюпку и возвращаться в пиратский рай самостоятельно, их паника чудесным образом испарилась.
Команда слегка успокоилась, но по мере того как фрегат приближался к границам моря Беспощадности, которые патрулировали тяжёлые, многопушечные корабли южных королей, пираты вновь заволновались. Последние два часа они провели на верхней палубе, вглядываясь в горизонт и прислушиваясь, не крикнет ли наблюдатель с высокой мачты: «Вижу паруса!»
