Гаэль понимала, что он говорит правду и это относится и к Ребекке, которую вместе с родными отправили бог знает куда.
— Надеюсь, еще увидимся, — произнес Симон, когда она села на велосипед.
Молодой человек был немного похож на ее брата, но Гаэль постаралась не думать об этом и застенчиво пробормотала:
— Я живу в поместье Мутон-Барбе, где немцы устроили резиденцию для начальника местного гарнизона, гестаповца. Нам с матерью позволили остаться, но наверху, в помещении для прислуги.
Симон кивнул, сообразив: для того чтобы связаться с девушкой, нужно принимать все меры предосторожности, — и поразился ее смелости.
— Сегодня ты совершила великое дело, — сказал он тихо, чтобы ее приободрить.
— Жакоб еще такой маленький… А сколько они забрали таких, — вздохнула она печально.
Слишком тяжело было их вспоминать: школьных друзей, деревенских жителей, Фельдманов и многих других…
— В Талмуде говорится, что спасение даже одной жизни можно приравнять к спасению целого мира. И это правда. Если ты смогла спасти Жакоба, то совершила для него чудо.
— Ты еврей? — с любопытством спросила Гаэль.
— Нет, протестант. Реформат, как пастор Трокме. Но на самом деле разницы никакой. Протестант, католик, иудей, реформат — все мы хотим спасти этих детей. То, что творят немцы, — омерзительно! Они пытаются настроить всю страну и всю Европу против одной нации! Мы не можем их остановить, зато надеемся спасти как можно больше детей. Так что добро пожаловать в ОСИ! Желаю благополучно добраться до дома, — сказал Симон серьезно.
— Передай Жакобу мою любовь, — едва слышно ответила Гаэль и уехала, размышляя о невероятном капризе судьбы, позволившей ей вовремя найти мальчика и помочь ему укрыться.
Все рассказанное Симоном о его организации, городке Шамбон-сюр-Линьон и пасторе Трокме потрясло ее. Это же замечательно, что на свете есть такие люди! Чудесным образом осознание этого так ее воодушевило, что, даже встретив на обратном пути солдат, она не встревожилась. Теперь ей нечего скрывать. Услышит ли она когда-нибудь еще о Симоне и людях, которые работают с ним?
Следующие недели были особенно тяжелыми и угнетающими. Это было первое Рождество без отца и брата, здоровье матери неуклонно ухудшалось, бóльшую часть времени Агата находилась под действием снотворного, и Гаэль пребывала в полном одиночестве. Чтобы не умереть от тоски, она ходила на кладбище и наводила порядок на могилах отца и брата. Как-то, возвращаясь домой, она почувствовала, что ее преследуют, и испугалась: вдруг это один из немецких солдат?!
Гаэль закрутила педали быстрее, но дорогу ей внезапно преградил сурового вида незнакомец с черной бородой и копной таких же волос. Прежде чем она успела уехать или сбежать, он объявил:
— Меня послал Симон из ОСИ.
Гаэль немного успокоилась, поняв, почему он здесь.
— У нас для тебя другая «посылка» — девятилетняя девочка. Нужно как можно скорее доставить ее в Сен-Шеф. Сделаешь?
Гаэль, не колеблясь, согласилась.
— Где она?
— На соседней ферме, но она не может там оставаться. Вчера у них были неприятности.
Где эта ферма? На земле отца?
Но Гаэль ничего не спросила.
— Около кладбища есть сарай с подвалом и люком, — пояснила Гаэль, ощущая прилив адреналина от осознания, что ждет впереди.
— Если я доставлю ее туда, сможешь завтра ее переправить?
Гаэль кивнула. Городок, о котором упомянул незнакомец, был в трех часах езды отсюда, а девятилетнюю девочку не спрячешь в корзине.
Она лихорадочно соображала, как переправить девочку в безопасное место, и неожиданно ее осенило:
— А фермер не может одолжить мне свой трактор?
— Не знаю. Думаю, одолжит, если я попрошу, — пробормотал незнакомец растерянно. — Хочешь везти на тракторе?
Гаэль кивнула, и незнакомец улыбнулся. Никому и в голову такое раньше не приходило, но порой самые невероятные решения оказывались лучшими.
— Оставь его возле сада, — попросила Гаэль, и он пообещал:
— Хорошо. Девочка сегодня ночью будет в сарае.
— Я заеду за ней рано утром. И надо одеть ее в рабочую спецовку, — предупредила Гаэль.
Через минуту они уселись на велосипеды и разъехались в противоположные стороны. У Гаэль была вся ночь, чтобы обдумать план и решить, не слишком ли он рискованный.
Наутро, перед рассветом, она подъехала к сараю и увидела там девчушку в комбинезоне и толстом свитере. Бедняжка дрожала под одеялом, которое Гаэль оставила здесь, после того как увезла Жакоба. К облегчению девушки, оказалось, что у малышки светлые волосы, так что можно запросто выдать ее за сестру. Они даже чем-то похожи. Девочка очень хорошенькая. Спросив, как ее имя — Изабель, — Гаэль поделилась с ней своим планом. Они сестры, дочери фермера, помогают отцу. Их брат в Париже, больше никого нет.
— Ну как тебе? — спросила она девчушку, испуганно смотревшую на нее умными глазенками.
— Я ничего не знаю о фермах. Мы живем в городе, — нервно пробормотала Изабель.
Вся ее семья была депортирована, а она спаслась только потому, что в это время гостила у подруги. Ее спрятали друзья в соседней деревне. Она провела в подвале пять месяцев, но они посчитали, что риск слишком велик. Боялись, что скоро нагрянут власти. А ОСИ хотела переправить ее в Шамбон, подальше от беды.
— Не волнуйся, тебя не попросят вспахать поле, — заверила девочку Гаэль.
Вскоре они уже сидели на тракторе, ехать было крайне неудобно, и по пути Изабель почти не разговаривала. Трижды они миновали патрулей, но те, взглянув на девчонок, принимали их за деревенских с ближайших ферм и даже не проверяли документы и не только ни разу не заподозрили неладное, а наоборот, знаками велели проезжать поскорее. Гаэль была безумно рада, что все удалось!
Наконец они добрались до безопасного дома в Сен-Шефе. Изабель вежливо поблагодарила ее и исчезла внутри. Незнакомец, с которым Гаэль говорила накануне, уже ждал ее.
— Ну как, все удалось? — спросил он.
— Прошло идеально! — улыбнулась Гаэль. — Если хотите сделать что-то незаконное, возьмите трактор, и никто не обратит на вас внимания.
Тем более если это две девчонки — олицетворение невинности и совершенно непохожие на евреек. Немцы считали их арийками.
— Придется это запомнить, — рассмеялся мужчина, но тут же стал серьезным и добавил: — У нас для тебя будет еще одна «посылка» через несколько дней: пока он болен.
— Тяжело? — встревожилась Гаэль: ведь она не сиделка, да и опыта никакого, но, может, это не важно?
— Мы думали, воспаление легких: это была бы настоящая беда, — но доктор сказал, что всего лишь бронхит. Пусть отлежится. Мы дадим тебе знать, когда нужно ехать.
