— Сначала мне нужно было хоть что-то зарабатывать, чтобы не умереть с голоду. Я никогда не ожидала, что все так сложится.
Основной причиной поездки в Париж было желание подальше убраться от людей, которые осудили ее и прокляли, а также найти Ребекку через Красный Крест и получить работу, чтобы выжить. В провинциальном городке ее преследовало слишком много тяжелых воспоминаний, и она больше не хотела там жить, во всяком случае пока. Но Гаэль не собиралась строить карьеру на своей красоте и молодости, хотя пока ее все устраивало. Она знала, что вечно это не продлится. Ее предупреждали, что надо копить на будущее, потому что модели очень быстро выходят в тираж, все может кончиться так же быстро, как началось. Они всего лишь кометы в летнем небе. Так что если уж воспользоваться представившимися возможностями, то сейчас самое время.
— Мне просто страшно здесь работать.
— Почему?
Его явно заинтриговали ее слова. Ведь она девушка умная, здравомыслящая и рассудительная и пользовалась этими своими качествами, чтобы продвинуться в этом мире.
— В Доме Лелонга меня всегда защитят, а здесь у меня никого нет. В «Вог» все очень со мной любезны, но это не навсегда: рано или поздно я стану вчерашним лицом.
Бартлет понимал, что Гаэль права. Она не понаслышке знала, что случалось с другими моделями, когда их популярность падала. То же произойдет и с ней. Когда-нибудь. Сейчас она в верхней строчке рейтинга моделей, но как долго это продлится? Хорошо, если хоть официанткой возьмут!
Гаэль так и сказала Роберту, но он лишь рассмеялся:
— Думаю, пока тебе об этом не стоит беспокоиться. А я всегда буду рядом, чтобы вовремя дать совет в бизнесе!
Его радовала ее самостоятельность, она не из тех, кто слепо следует всему, что ей говорят. Для такой молодой девушки у нее просто удивительные здравый смысл и осмотрительность!
— Спасибо! — улыбнулась Гаэль.
— Кроме того, ты кое-что не учла.
— Что же именно? — удивилась она, широко раскрыв глаза.
Очевидно, у нее не было никаких скрытых мотивов, отчего Роберт стал доверять ей еще больше.
— Я предлагаю тебе руку и сердце, Гаэль, — выпалил он с неподдельным чувством. — Хочу быть всегда рядом. Защищать тебя. Не только в работе, но и в жизни.
Гаэль долго не отвечала, хотя и испытывала те же чувства, торопиться не хотела, не хотела испортить то, что у них есть, или ожидать слишком многого. Мир в Европе однажды раскололся. Что, если это повторится? Что, если она ему надоест? Она будет вдали от дома и родины, в чужом городе, где Роберт Бартлет обладает влиянием и могуществом. Придется жить его жизнью. В каком-то отношении Гаэль предпочитала более скромное существование, когда сама себе хозяйка. Он же гражданин чужого огромного мира, к которому она еще не привыкла, и временами он ее ошеломлял.
— Не хочу спешить, — пробормотала Гаэль. — А вдруг позже ты передумаешь или будешь несчастлив со мной, как с бывшими женами?
На глазах Гаэль выступили слезы.
Роберт сжал ее руку, успокаивая, и это тронуло его сердце.
— Я никогда с тобой не буду несчастлив, — заверил Роберт. — Ты совершенно другая: такую женщину я ждал всю жизнь.
Гаэль кивнула, и так долго сдерживаемые слезы наконец хлынули по щекам. Она не смогла бы объяснить, почему плачет, даже себе. Всех, кого она любила, забрала война. А вдруг он тоже умрет? Если она будет полагаться только на него, то пропадет, оставшись одна.
Гаэль сотрясала дрожь, и Роберт привлек ее к себе и обнял, а когда почувствовал, что она начинает расслабляться, спокойно произнес:
— Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
Гаэль сразу ему поверила, но в то же время видела, как легко воцаряется в мире хаос, как быстро на людей обрушиваются кошмары, которых никто не может предвидеть. Очень трудно безоглядно верить во что-то и кому-то. Судьба способна изменить все в мгновение ока. Она знала это лучше американцев: во время войны они все-таки оказались в относительной безопасности, хотя тоже теряли родных и близких. В оккупированной Франции опасность подстерегала на каждом шагу, она ждала за углом и даже в собственном доме. Фельдманов и тысячи других евреев предали на родной земле. Кто и когда мог это предвидеть?
Роберт внимательно наблюдал за девушкой, пытаясь понять, что ее так мучит, хотя и догадывался, что причина ее страхов — в прошлом, в годах оккупации.
На этот раз оставить его и вернуться в Париж оказалось еще труднее. Роберт звонил ей каждый день, узнать, все ли в порядке. Он не настаивал на ее немедленном переезде в Нью-Йорк, а также на свадьбе, а сама она об этом не заговаривала, но думала чаще, чем хотелось бы.
Наконец через полтора месяца после возвращения в Париж Гаэль приняла решение. Фермер, который присматривал за поместьем в ее отсутствие, написал, что возникли проблемы и ей нужно приехать. Он не объяснил, в чем суть, и Гаэль с тяжелым сердцем в уик-энд села на лионский поезд и отправилась в родной городок.
На первый взгляд все здесь оставалось таким же, как она помнила, и только увидев дом, она поняла, что произошло. Весь прекрасный фасад средневекового здания был исписан всякими гадостями:
«Предательница… коллаборационистка… шлюха…»
Когда Гаэль читала все это, у нее едва не разорвалось сердце.
«Убирайся в ад, чертова дрянь, там тебе место!..»
Они действительно так думали! Какое счастье, что до этого момента не дожили родители!
Глядя на изуродованные стены, Гаэль поняла, что это никогда не кончится. Ее заклеймили навечно, не потрудившись узнать правду, за грехи, которых она не совершала.
Ее затошнило от омерзения, и фермер, сопровождавший ее, печально признался:
— Я пытался стирать, но эта гадость тут же появлялась снова.
Ему тоже было не по себе. Что бы ни сделала девушка, с ней поступили слишком жестоко. Ее, совсем девчонку, испуганную и несчастную, защитить было некому, особенно после гибели отца и брата, с полубезумной матерью-инвалидом… Да и потом, она не единственная, кто продавал себя за кусок хлеба, если только в этом заключается ее вина!
Этот умудренный жизненным опытом пожилой мужчина оказался более терпимым, чем остальные.
— Я поговорил с каменщиком: можно заменить некоторые фрагменты стены или выкрасить.
Но Гаэль знала, что в этом случае выход только один.
— Продайте его…
— Простите?
— Я хочу продать поместье.
Гаэль слышала, что парижане, которые смогли как-то сохранить деньги, а также иностранцы с удовольствием приобретали во Франции земли и имеющую историческую ценность недвижимость. Особенно сейчас спрос был высок, поскольку продавцам отчаянно требовались деньги и можно было покупать задешево. Но ей все равно: что предложат, на то и согласится, потому что никогда больше не сможет здесь жить.
