Возможно, если бы не Миша, их отношения сложились бы по-другому – сын всегда был ближе Ефремову, чем дочь. Хотя из-за работы он толком не занимался обоими детьми. Все силы и время тратил на театр – сначала «Современник», потом МХАТ. Я от него только и слышала – театр, театр, театр…
Он познакомил меня со всеми своими друзьями – Рощиным, Аджубеем, Александром Гельманом, Михаилом Шатровым, Егором Яковлевым… Я попала в ближний круг Ефремова, хотя он мало кого подпускал к себе, принимал поклонение и заботу, но держал на расстоянии. «Одинокий волк» – выражение, часто употребляемое знавшими его людьми, – не просто метафора, а определение обычного состояния Олега Николаевича. Нарушать его он разрешал немногим, только тем, кому верил.
Мы ходили в гости, на банкеты и премьеры. Меня смущал мой непонятный статус, я пыталась отказываться:
– Может, не надо, Олег Николаевич? Что подумают ваши друзья?
– Да брось ты, поедем, тебе будет интересно! Они все поймут правильно.
Когда приходили, Ефремов говорил: «Прошу любить и жаловать, это молодая актриса Светлана Родина. Она пока учится в Школе-студии МХАТа, но скоро вы о ней услышите». И меня прекрасно принимали, я не чувствовала никакой неловкости.
Мы ходили в театры, в том числе и в «Современник», и нигде не возникало проблем. Зато в «родном» МХАТе я однажды пережила не очень приятный момент. После премьеры спектакля, который Ефремов играл вдвоем с Татьяной Дорониной, он пригласил меня на банкет. Женщин-актрис кроме нас с Татьяной Васильевной не наблюдалось, были только гримеры и Ирина Григорьевна Егорова. Я поздравила Доронину с премьерой, сказала, что она мне всегда очень нравилась. В ответ Татьяна Васильевна выдавила из себя одно-единственное слово «Спасибо», произнесенное таким тоном, что я просто онемела. За столом Доронина разговаривала только с Ефремовым, будто показывая, что остальные ей неровня. Я чувствовала себя ужасно неловко и потом пожаловалась Олегу Николаевичу:
– Не надо было ее поздравлять. И вообще идти на этот банкет.
– Почему? Ты прекрасно держалась. А от нее не стоило ждать чего-то другого. Это же Доронина…»
Как мы помним, Доронина пришла в МХАТ за несколько лет до Ефремова – в 1966 году. Считалась там примой, но все-таки Ефремов ее тогда «уел», не захотев строить на ней репертуар. И Доронина в середине 1972 года перешла в Театр имени Маяковского, к Андрею Гончарову.
Но вернемся к Светлане Родиной.
В 1975 году она училась на последнем курсе и позволила себе вольность – решила пройти пробы в фильм Резо Эсадзе «Любовь с первого взгляда», который снимался в Ленинграде. В один из дней Родина съездила в город на Неве, но не учла, что это может стать известным руководству курса. В результате кто-то из ее же сокурсников поставил в известность Монюкова и тот провел собрание, где разбирали «недостойное поведение студентки Родиной». Там от нее потребовали покаяния, но она отказалась. Тогда Монюков пригрозил ей отчислением. И действительно поднял этот вопрос перед руководством Школы-студии. Но Родина рассказала обо всем своему возлюбленному – Олегу Ефремову. И тот помог. Позвонил ректору Школы-студии Радомысленскому и попросил не обижать талантливую студентку, да еще перед самым выпуском.
Звонок помог: Светлану оставили в Школе-студии. Но лишили ролей в дипломных спектаклях. Тогда ее выручил ученик Ефремова – режиссер Игорь Власов: пригласил в спектакль «В гостях и дома». Эту постановку увидел режиссер Театра имени Пушкина Борис Толмазов и взял Родину в свой театр после защиты диплома. Почему этого не сделал Ефремов? Видимо, понимал, что ему придется весьма нелегко, если в труппу придет его молодая пассия – сожрут либо ее, либо его. А этого ему не хотелось. Поэтому сказал Светлане: «Лучше поработать в Театре Пушкина, пока во МХАТе все не утрясется». Но в Художественный театр Родина так и не попала.
Итак, Родина поступила в труппу Театра имени Пушкина, который, кстати, расположен напротив… МХАТа. Там она играла в спектаклях «Мужчины, носите Мужские шляпы» А. Хмелика (роль – Таня), «Без вины виноватые» А. Островского (роль – Отрадина), «Мораль пани Дульской» Г. Запольской (роль – Хеся) и др.
Снималась она и в кино, но в ролях незначительных. Например, в том же 1975-м исполнила две эпизодические роли в фильмах «Матерь человеческая» и «Мой дом – театр», а также сыграла две второстепенные роли в картинах «Там вдали, за рекой» (Галя Черешня) и «Переходим к любви» (Валерия Кальченко).
И снова обратимся к воспоминаниям С. Родиной:
«Мы встречались и дома у Олега Николаевича, на Суворовском (ныне Никитском) бульваре. Когда-то ему дали две квартиры на одной лестничной клетке, трешку и двушку, одну – для его семьи, другую – для родителей. При мне Олег Николаевич уже не жил с Аллой Покровской и Мишей. Жена и сын располагались в трешке, а он с отцом – в двушке. (Матери Ефремова я не застала.)
Никогда не забуду, как впервые пришла в эту маленькую квартирку. Отец и сын Ефремовы жили скромно, по-холостяцки, питались кое-как. Олег Николаевич не занимался бытом, а Николаю Ивановичу в силу преклонного возраста было сложно вести хозяйство. Он страдал болезнью сосудов и не мог долго находиться на ногах. Эта же хворь позже настигла и Олега Николаевича. Он слишком много курил – по две пачки в день. В квартире топор можно было вешать, я не успевала проветривать. С ногами у Ефремова уже тогда начались проблемы, ему было тяжело подниматься и спускаться по лестнице.
Помню, отдыхали в Сочи в «Актере» и решили пойти в прибрежный ресторан.
Рядом кипела стройка, пришлось спускаться по крутому песчаному откосу. Олег Николаевич взял меня за руку: «Побежали!» – и как припустил! Смеялся, а я умирала от страха: не дай бог, откажут ноги – упадет и переломает все кости! К счастью, обошлось.
Как сейчас вижу его в белой рубашке с кружевными прошивками, которую привезла в подарок с гастролей. Она ему необыкновенно шла. Олег Николаевич любил красивую одежду и вкусную еду, но вел достаточно аскетичный образ жизни. Кроме театра, для него ничего не существовало. Ефремов понятия не имел о том, откуда берутся продукты и вещи, сколько они стоят. По магазинам он не ходил и тратил довольно мало. Правда, построил дачу, но на ней не жил. Там обосновалась дочь Настя. Позже, уже в квартире на улице Горького, Олег Николаевич просто складывал деньги в сейф в конвертах, их было довольно много. Дверцу он никогда не запирал. Я ругала Ефремова за беспечность, он отмахивался: «Код все равно забуду, придется ломать. Да и от кого запираться? Чужих здесь практически не бывает»…»
Олег
«О, ептать, Живков!»
Как уже говорилось ранее, Олег Ефремов был слаб по части чрезмерного употребления алкоголя и на этой почве с ним случались разные неприятные истории. Правда, на его карьере они нисколько не сказывались. Хотя могли бы. Но ему все сходило с рук по причине его большой популярности не только среди простых граждан, но и среди властей предержащих. Вот лишь одна такая история, которая произошла летом 1975 года во время гастролей МХАТа в Болгарии.
