– Я не думаю, что эти убытки станут поводом к резкой конфронтации Западной Европы и США, – пожал плечами Дин. – Эти разногласия имеют под собой тактическую основу, но не стратегическую. Европа для того и поправела, чтобы встать с США на единую стратегическую платформу. В ее основе – усиление давления на Восточный блок. Так что со всеми своими тактическими проблемами европейцы и американцы все равно договорятся. Поверь словам человека, который родился в Америке и семь лет прожил в Западной Европе.
Услышав последнюю фразу, Юрий рассмеялся, чем мгновенно разрядил обстановку.
– Споря с тобой, я и вправду забыл, кто ты и куда тебя забрасывала судьба, – произнес Юрий. – Но я все равно остаюсь при своем мнении: после прихода к власти Андропова мы сумеем надрать задницу твоим землякам. А если ты по-прежнему в этом сомневаешься, то давай поспорим. Хотя бы на ящик пива.
– Увы, но пиво я не люблю, – развел руками Дин.
– Хорошо, я ставлю десять банок черной икры, а ты со своей стороны выставляешь ящик баночного пива «Хольстен».
Новое предложение понравилось Дину больше – в отличие от пива, черную икру он любил и всегда привозил ее с собой из каждой поездки в Советский Союз. А тут можно было выиграть десяток банок дефицитного продукта. Огорчало только одно: что результат этого спора предстояло узнать не скоро.
Вечером того же дня, в те самые минуты, когда Дин давал один из последних своих концертов в Театре эстрады, расшифровка этого дружеского разговора легла на стол председателя КГБ Юрия Андропова. Разговор был записан «слухачами» КГБ из 12-го отдела не случайно. Дело в том, что так называемый «андроповский десант», который был отправлен в аппарат ЦК КПСС из комсомольских органов, причем как из Центра, так и с периферии, состоял из полутора десятков человек. Несмотря на то что люди это были все надежные и неоднократно проверенные КГБ, однако Андропов отдал распоряжение, чтобы в течение некоторого времени всех их поставили на временную «прослушку». Ведь дело, которое он затевал, требовало максимальной осторожности и секретности, поэтому лишняя проверка даже проверенных людей этому делу помешать не могла.
К середине марта прослушка длилась всего несколько дней и никаких особых результатов не принесла – в разговорах прослушиваемых ничего важного не всплывало. Пока Юрий Купцов не встретился у себя на квартире с Дином Ридом. Этот разговор, который велся на английском, чрезвычайно заинтересовал начальника 12-го отдела, и после его расшифровки он принес его Андропову для ознакомления.
Почти два десятка страниц текста, отпечатанного убористым шрифтом на печатной машинке, Андропов проглотил за считаные минуты, не вставая из-за стола. Затем, сняв очки, он потер пальцами уставшие от чтения глаза и откинулся на спинку кресла. Прочитанное его приятно удивило. Он был поражен аналитическими выводами, прозвучавшими из уст Юрия Купцова, лишний раз воздав похвалу людям, которые порекомендовали ему этого человека для работы в ЦК КПСС.
Стоит отметить, что Андропов, давно зная отца Юрия и считая его хорошим специалистом в области международных дел, о самом Юрии был несколько иного мнения. В последний раз Андропов слышал о нем несколько лет назад, причем эта информация была не из приятных – ему сообщили, что тот угодил в больницу по причине бытового пьянства. Чуть позже Андропов узнал, что парень сумел-таки справиться со своей пагубной привычкой и вернулся на руководящую работу в ЦК ВЛКСМ. С тех пор Андропов потерял его из виду. Но совсем недавно, когда Андропов дал задание своим людям подобрать надежных и толковых людей для «десанта» в аппарат ЦК КПСС, он внезапно обнаружил в списке этих людей фамилию Юрия Купцова.
– Этот Купцов случайно не сын Петра Сергеевича Купцова? – спросил Андропов у человека, который составлял список.
– Он самый, Юрий Владимирович, – подтвердил догадку Андропова автор списка.
– А что, он уже не пьет?
– Как любой из нас, Юрий Владимирович, – исключительно по праздникам.
– Не из нас, а из вас: я, к вашему сведению, спиртное вообще в рот не беру даже по праздникам, – не преминул поддеть собеседника Андропов.
После чего вновь взял в руки список и, еще раз пробежав его глазами, спросил:
– Значит, этому Юрию Купцову можно доверить столь важное дело?
– Я думаю, можно.
– Вы думаете или уверены?
Автор списка раздумывал всего лишь секунду, после чего твердо произнес:
– Уверен, Юрий Владимирович.
Услышав это резюме, Андропов вложил список в кожаную папку, которую спрятал в ящик стола. После чего подвел черту под разговором:
– Будем надеяться, что вы не ошибаетесь.
Как показали результаты прослушки, автор списка не ошибся: рассуждения Купцова-младшего произвели на Андропова самое приятное впечатление. Парень хорошо разбирался в текущей политике и, главное, искренне поддерживал линию Андропова. И это была не бравада, иначе Андропов, хорошо разбирающийся в людях, сразу бы это раскусил.
Приятно удивили шефа КГБ и высказывания Дина Рида, которого он знал гораздо дольше, чем Юрия Купцова. Андропов относился к Дину с уважением и много раз лично убеждался в его политической зрелости. Для Андропова это было тем более удивительно, поскольку он считал большинство представителей такого легкого жанра, как эстрада, людьми аполитичными. Во всяком случае, по тем служебным документам, которые готовили ему его сотрудники и где речь шла о представителях творческой интеллигенции, выходило, что большая часть артистов эстрады совсем не интересуются политикой. Чаще всего их интересует, как бы побольше заработать денег на «левых» концертах и съездить на гастроли за границу, чтобы привезти оттуда импортных шмоток. За Дином Ридом ничего подобного не наблюдалось. А ведь он был американцем и в свое время имел все возможности сделать себе карьеру на поприще американской поп-музыки. По той информации, которая поступала Андропову из ГДР, Дин жил достаточно скромно. Так, его автопарк включал в себя советский автомобиль «Лада», которым он редко пользовался, и спортивный мотоцикл. Он имел средний по меркам германской элиты дом на юго-востоке Берлина, а часть денег, которые зарабатывал на концертах, перечислял в разные общественные организации. Такой стиль жизни весьма импонировал Андропову, поскольку сам он считался в советском Политбюро одним из самых аскетичных деятелей.
Спрятав распечатку разговора Купцова и Рида в сейф, Андропов поднял телефонную трубку с аппарата, связывающего его с секретарем, и попросил соединить его с начальником 12-го отдела. И когда тот снял трубку, Андропов произнес всего лишь одну фразу:
– Прослушивание с квартиры Юрия Купцова снять.
Вернувшись в ГДР, Дин в том же марте встретился в Восточном Берлине с Ясиром Арафатом, который приехал туда для переговоров с Хонеккером. В последние несколько лет Арафат сделал еще несколько серьезных шагов на пути к своему признанию в мировом сообществе. В 1979 году он был приглашен на заседание Социнтерна в Вене, а год спустя страны Европейского сообщества в пику США согласились, что ООП должна участвовать в мирных переговорах на Ближнем Востоке. Сам глава МИДа Великобритании лорд Каррингтон заявил, что «ООП как таковая не является террористической организацией». То, как Арафат удачно вбил клин между США и их западными союзниками, чрезвычайно обрадовало Москву, которая в 1981 году тоже сделала серьезный реверанс в сторону Арафата – предоставила ООП официальный дипломатический статус. Следом за Москвой то же самое сделало и руководство ГДР.
