«Когда я приехал в Южную Америку, я впервые для себя увидел бедность. Не подумайте, пожалуйста, будто мне не попадались бедные люди дома. Я видел их, но старался не замечать. Здесь же бедность, нищета, отчаяние людей бросались в глаза. И впервые в жизни я задумался: почему одни имеют все, а другие ничего? И впервые в жизни я понял, что именно мы, американцы, а вернее – наши монополии безжалостно грабят народы Южной Америки…
Некоторое время я находился под влиянием пацифистов. Но мой пацифизм продолжался недолго. Разве можно отказываться от борьбы, если в твой дом врывается грабитель? Разве можно быть пацифистом, когда видишь, что творит твоя страна во Вьетнаме, в Доминиканской Республике, в Южной Америке? Я стал на путь борьбы.
Я бросил дом, потому что мой отец придерживался крайне противоположных взглядов, я покинул свою страну и уехал на передний край борьбы с американским империализмом – в Южную Америку. Вечером я выступал в концертах, а днем разъезжал на джипе и вместе с друзьями устраивал митинги…»
Когда номер газеты с этой заметкой вышел в свет, Дина уже не было в Москве – он находился в Ленинграде, где продолжил свои гастроли. Его концерты в городе на Неве длились пять дней – 12–16 октября. Свой первый концерт он дал в Доме культуры имени Дзержинского в восемь вечера. На следующий день, 13-го, Дин встретился с питерской общественностью в Доме прессы. На другой день его концерт прошел во Дворце культуры имени Кирова, а 15-го он выступил в другом ДК – имени Первой пятилетки. Краткий отчет о пребывании Дина в «колыбели революции» опубликует газета «Смена» в номере от 14 октября. Там будет написано, что на одном из концертов Дин лихо отплясывал твист с одной из зрительниц. Видно, ленинградская публика оказалась более раскрепощенной, чем столичная.
Вообще Ленинград произвел на Дина яркое впечатление. Во время многочасовой экскурсии по городу они с Патрисией не переставали восхищаться красотами Северной столицы. Они побывали в Эрмитаже, в Кронштадте, посетили легендарный крейсер «Аврору».
После Ленинграда Дин отправился в столицу Армении город Ереван. Его выступления прошли в Большом зале Армфилармонии 18–20 октября. Отчет об этом был напечатан в газете «Коммунист» 22 октября, когда Дин был уже в Тбилиси.
Свой первый концерт в столице Грузии Дин дал 24 октября в Театре имени Руставели. Аккомпанировал ему все тот же оркестр Олега Шимановского. Два следующих дня Дин посвятил знакомству с городом и его окрестностями. И здесь ему огромную услугу оказал его новый знакомый, с которым он познакомился в первый же день визита в Грузию. Это был секретарь ЦК ВЛКСМ Грузии Юрий Купцов. Одногодок певца, этот светловолосый и жизнерадостный молодой человек сразу понравился Дину. Их сближению во многом способствовало еще и то, что Юрий прекрасно говорил по-английски. Как он сам объяснил Дину, его мать была преподавательницей английского языка в МГУ, а сам он несколько лет назад окончил Институт международных отношений и должен был стать дипломатом в одной из англоязычных стран. Но в итоге предпочел уйти на комсомольскую работу и был отправлен в Тбилиси (это была обычная советская практика: разбавлять национальные кадры русскими). Купцов был чрезвычайно образованным человеком, любил современную музыку и поразил Дина широтой своих познаний в данной области. Практически с первых же дней пребывания певца в Тбилиси Купцов не только присутствовал на его репетициях и концертах, но и везде сопровождал его. И когда у Дина выдались два свободных дня, Купцов вызвался быть гидом Дина и Патрисии в их экскурсии по Тбилиси.
Как и во многих других городах, куда его до этого заносила гастрольная судьба, Дин не избежал искушения посетить главный музей республики – Государственный музей изобразительных искусств. И там впервые для себя услышал о судьбе художника Нико Пиросмани. До этого он ничего о нем не знал, даже не видел ни одну из его картин, но с удовольствием откликнулся на предложение экскурсовода послушать рассказ о полной драматизма судьбе этого живописца. Дин обожал такого рода истории – знакомясь с ними, он всегда проецировал их на свою собственную судьбу, размышляя о том, что ее перипетии когда-нибудь тоже будут интересовать потомков. Что касается истории о Пиросмани, то там было что послушать.
Бедный крестьянский мальчик из кахетинского села приехал в город на заработки, даже не подозревая, какая судьба его здесь ждет. Почувствовав тягу к рисованию, он решил заняться малярным ремеслом. И вот днями Пиросмани бродил в поисках работы – писал вывески для духанов, лавочек и мастерских. Потом, увлекшись живописью, начал писать картины – пейзажи ночного Тифлиса, фигуры животных. Продавал эти произведения за гроши, на которые и жил. Умер он в абсолютной нищете, под лестницей какого-то дома, забытый всеми. До сих пор никто точно не знает, где его могила. Но вот минули десятилетия, и картины, которые Пиросмани рисовал за краюху хлеба или миску похлебки, стали стоить миллионы долларов и висят на стенах музея в Тбилиси и многих других городов мира.
– Парадоксальная судьба! – шепнул Дин на ухо Патрисии, когда экскурсовод закончил свой рассказ о судьбе великого художника.
На что Патрисия откликнулась весьма неожиданно:
– Когда-нибудь и про тебя будут рассказывать подобные истории.
Не меньшее впечатление произвела на Дина и экскурсия по самому Тбилиси, особенно путешествие по канатной дороге к горе Мтацминда, откуда с 400-метровой высоты перед ним открылся восхитительный вид на город и его окрестности. Он увидел поразивший его воображение пейзаж, когда сразу два города, старый и новый, как бы слились воедино. Старый город представляли маленькие домики, словно ласточкины гнезда облепившие окрестные скалы, а новый – бетонные и кирпичные дома, светлые улицы и широкие проспекты.
В те самые дни в Грузии в самом разгаре был сбор винограда – так называемый праздник труда ртвели. И Купцов предложил Дину съездить за город, чтобы воочию увидеть этот праздник. Дин с удовольствием согласился, а вот Патрисия ехать отказалась, так как из-за беременности долгие прогулки были ей противопоказаны. Поэтому Дин и Купцов отправились за город одни, а Патрисия осталась в гостинице.
В деревне Дин и Купцов провели почти весь день. Они побывали на винограднике и даже поучаствовали в сборе винограда, складывая его в специальные корзины – «годори». А вечером жители деревни накрыли под виноградником большой стол, и первый же тост седовласый тамада провозгласил за заморского гостя. Потом началось застолье – шумное и веселое. Тост следовал за тостом, а в промежутках между ними собравшиеся дружно пели грузинские песни и танцевали. Дин был в полном восторге. Нечто подобное он видел в Латинской Америке – такой же разгул веселья, песен, зажигательных танцев.
Когда веселье было в самом разгаре, Юрий внезапно предложил Дину развеяться. Они тихонько поднялись со своих мест и спустились к реке. Стояла тихая безветренная ночь, а огромное небо было усыпано звездами.
– Я уже два года живу и работаю в Грузии и не перестаю восхищаться здешними людьми, – первым нарушил тишину Юрий, когда они уселись на берегу. – Вообще кавказцы – чрезвычайно гостеприимные люди.
