Крест воздвигнутый на месте убийства Великого князя Сергея Александровича
Внимательно следил Ильич за исполнением декрета.
По всей стране свергали статуи русских царей. Разрушены памятники Александру Второму, Александру Третьему, Императрицам – Екатерине и Елизавете…
Но пьедесталы оказались слишком крепкими, их было трудно разбить. Оказалось не надо. После смерти Ленина на уцелевших пьедесталах встал. сам Ильич.
Впрочем, и он на них не задерживался. В девяностых годах прошлого века начали восстанавливать разрушенные памятники царям. На сохранившихся пьедесталах пришлось Ильичу уступить место прежним владельцам.
В девятнадцатом веке тем же занимались и французы. Сейчас мы снова можем видеть памятник Людовику Тринадцатому, а на Новом мосту – Генриху Четвертому… Шутки народов.
От камней (памятников Романовым) Ленин должен был перейти к самим Романовым. И он поступил, как завещали любимые якобинцы…
Бонч-Бруевич вспоминал, как восторгался Ленин удачным ответом «титана революции и пламенного революционера» Нечаева… На вопрос «Кого надо уничтожить из царствующего дома?» Нечаев ответил: «Всю Большую Ектению» (молитва за царствующий дом – с перечислением всех его членов. – Э.Р.). «Да, весь дом Романовых, ведь это же просто до гениальности!» – восклицал Ленин.
Драматург Иван Попов, старый большевик, хорошо знал Ленина и был большим другом Инессы Арманд. Он записал рассказ Инессы: «С каким яростным упоением, испугавшим чадолюбивую Инессу, Владимир Ильич (не часто читавший стихи) читал пушкинские строки: «Тебя, твой трон я ненавижу. Твою погибель, смерть детей с жестокой радостию вижу.»
Ленин ненавидел Романовых двойной ненавистью – и за повешенного горячо любимого брата, и как истинный якобинец.
Вся «Великая Ектения»
Но кроме Ленина был еще один верный ученик якобинцев – Троцкий.
Он мечтал о суде над царем по якобинскому образцу. К радости угнетенных трудящихся всего мира он, великий оратор Революции, русский Дантон, разоблачит русского царя – символ мировой деспотии.
Но Ленин решил поспешить – большевистская власть в это время была окружена огненным кольцом фронтов… К тому же он не собирался ограничиваться одним царем. Он помнил: учителя-якобинцы гильотинировали всех Бурбонов, находившихся тогда во Франции. Как говорил якобинец Сен-Жюст: «Короли заслуживают смерти уже в минуту своего рождения». Якобинцы не забыли ни про герцога Орлеанского, ни про родную сестру короля набожную и далекую от власти Елизавету – всех отправили на гильотину.
«Короли заслуживают смерти уже в минуту своего рождения».
Луи-Анутан Сент-Жюст. Пьер Поль Прудон. 1793 г. Музей изящных искусств Лиона. Фрагмент
Ильич решил повторить в России якобинское дело, исполнить завет якобинца Нечаева – истребить всю Большую Ектению.
И пока Троцкий пропадал на фронтах Гражданской войны, Ленин с преданным исполнителем своих решений – Свердловым – приступили к осуществлению плана…
Сначала Романовых собрали в один уральский регион – Екатеринбург, Пермь, Алапаевск. Урал – пугачевские бунтарские места, здесь Романовых ненавидели.
Оставшихся в Петербурге великих князей соединили в камерах Петропавловской крепости, где сидел перед казнью брат Ленина.
Николай II с дочерьми Ольгой, Анастасией и Татьяной. Тобольск. Зима 1917 г.
Акция началась на Урале. Всю ответственность за злодеяние должны были взять на себя местные власти. «Ильич и Москва ничего не знали» – этот миф живет уже столетие. Миф очень «наш» – в России царь-батюшка никогда не виновен, виновен «плохой второй», то есть помощник – Уралсовет или в крайнем случае Свердлов, но не батюшка-царь.
В журнале «Огонек» (а позднее – в своей книге о Николае Втором) я впервые опубликовал телеграмму, которая доказывала, что Ленин отлично знал о готовящемся расстреле.
В этой телеграмме Уралсовет просил Ленина подтвердить решение о расстреле царя…
Узнал я и об ответе Ленина.
Я нашел и опубликовал в журнале «Огонек» показания Алексея Федоровича Акимова – доцента Московского архитектурного института. У Акимова было заслуженное революционное прошлое, с апреля 1918 года по июль 1919 года Алексей Акимов служил в охране Кремля – вначале охранял Я.М. Свердлова, а затем – В.И. Ленина.
В своих показаниях Акимов рассказывает, как 16 июля 1918 года он носил на телеграф телеграмму Ленина и Свердлова Уралсовету с решением о расстреле Царской Семьи.
Более того! В бывшем Центральном партийном архиве я нашел пустой конверт с надписью «Секретно Тов. Ленину из Екатеринбурга 12 часов дня». Хотя телеграммы внутри конверта не было, не трудно догадаться, о чем сообщал Уралсовет Ленину утром после расстрела Царской семьи.
На конверте осталась надпись: «Получил. Ленин».
Подвал дома Ипатьева в Екатеринбурге, где была расстреляна царская семья. ГА РФ
Другой якобинец, Троцкий, в своих дневниках объясняет якобинское решение Ленина. Он цитирует свой разговор со Свердловым (Троцкий тогда только что вернулся с фронта):
– …Где царь?
– Конечно, расстрелян.
– А семья где?
– И семья с ним.
– Все?
– Все. А что?
Теперь мечты Троцкого о процессе, за которым будет следить весь мир, пошли пра, ом!
– А кто решал? (Думаю, спросил яростно, ведь с ним даже не посоветовались!)
– Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях.»
Но когда гнев прошел, Троцкий оценил это решение Ленина — его якобинскую суть.
«Казнь царской семьи была нужна не просто для того, чтобы напугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впереди полная победа или полная гибель. Никакого другого решения массы рабочих и солдат не поняли бы и не приняли. Это Ленин хорошо чувствовал.»
