И тотчас последовали «протестующие действия трудящихся» – начали свистеть в заготовленные свистки, бросать принесенные помидоры. Подъехавшая на автомобилях группа во главе с секретарем райкома партии Рютиным врывается в запертое парадное. Одновременно красноармеец лезет по отвесной стене на балкон и срывает лозунг на глазах веселящейся толпы. Рютин и его компания проникают в дом и начинают избивать оппозиционеров…
Они все погибнут – и избиваемые Смилга и Преображенский, и избивавший их Рютин.
А пока в толпе начинают громко кричать: «Бей оппозиционеров!» И еще громче: «Долой жидов-оппозиционеров!» Демонстранты избиты и арестованы.
В это время готовилось торжественное заседание в Большом театре, посвященное юбилею Октября.
После заседания Эйзенштейн должен был показать свой фильм «Октябрь». Он не успевал и все ночи напролет монтировал картину. Г. Александров, бывший тогда вторым режиссером у Эйзенштейна, вспоминал:
«В 4 часа в монтажную вошел Сталин. Поздоровавшись, спросил:
– У вас есть в картине Троцкий?
– Да, – ответил Эйзенштейн.
– Покажите эти части». После просмотра Сталин был категоричен: картину с Троцким показывать нельзя. И Эйзенштейн начинает вырезать из картины «Октябрь» того, кто был отцом Октября.
14 ноября Троцкий и Зиновьев исключены из партии. Вскоре сто кинотеатров одновременно демонстрируют революционный боевик «Октябрь» – без Троцкого. Фильм горячо одобрила Крупская, написав в «Правде»: «Чувствуется, что зародилось у нас и уже оформляется новое искусство. У этого искусства колоссальное будущее».
Она была права – зарождалось новое искусство. Ему Сталин заставит служить и Эйзенштейна, и прочих своих гениев.
На состоявшемся в декабре XV съезде под привычное сопровождение зала, одобряющего (его) и негодующего (по поводу оппозиции), он сказал: «Условие у нас одно: оппозиция… должна отказаться от своих взглядов, открыто и честно и перед всем миром. (Возгласы «Правильно!», продолжительные аплодисменты.) Она должна заклеймить ошибки, ею совершенные… Она должна передать нам свои ячейки, чтобы партия имела возможность распустить их без остатка. Либо так, либо пусть уходят из партии. А не уйдут – вышибем. (Возгласы «Правильно!», продолжительные аплодисменты.)».
Он, конечно, знал, что все эти бывшие вожди еще не готовы бичевать себя «перед всем миром» и «открыто и честно» передать своих сторонников в руки ГПУ. В результате он получил право «вышибить». Съезд подтвердил исключение из партии Троцкого, Зиновьева, Каменева и еще семи десятков известных деятелей оппозиции, в том числе Пятакова, Радека, Смилги и прочих.
В юбилей Октября Сталин преспокойно выгнал из партии почти всех сподвижников Боголенина. И не только выгнал… В речах его союзников, вчерашних оппозиционеров, зазвучали новые призывы.
Рыков: «По обстановке, которую оппозиция пыталась создать… думаю, что нельзя ручаться за то, что население тюрем не придется в ближайшее время несколько увеличить. (Возгласы «Правильно!», аплодисменты.)».
Так они кричали, аплодировали, подготавливая свое будущее. После подобных речей Сталин смог попробовать пойти дальше и сделал то, чего никак не ожидали бывшие «кремлевские бояре». Всех этих вчерашних членов ЦК: Радека, Смилгу, Белобородова, Муралова, Преображенского, Смирнова – он отправил в ссылку, как при царизме. И как несколько лет назад упомянутые большевики отправили в ссылку своих сподвижников по революции – эсеров.
Отправился в ссылку и символ мировой революции – Лев Троцкий. После ноябрьской демонстрации он был выгнан из квартиры в Кремле и жил у своего друга – убийцы царской семьи Белобородова.
Высылку Троцкого Сталин провел в лучших традициях. Сначала по телефону Бухарин объявил Троцкому решение, и тот, естественно, задумал организовать демонстрацию в день высылки. Затем по совету Сталина Бухарчик сообщил Льву, что его отъезд перенесен на два дня…
Но уже на следующий день пришли – отправлять Троцкого на вокзал. Он заперся в комнате, однако…
«Троцкого выносили из квартиры на руках. Двое выносили, в том числе начальник моей охраны Погудил. Питух крепкий был», – вспоминал Молотов.
Тщетно кричал сын Льва: «Несут Троцкого!» – тщетно звонил в двери квартир. Никто из живших в доме партруководителей не открыл дверей, Сталин их уже выучил. Троцкого спокойно снесли по лестнице в автомобиль… На вокзале сын продолжал кричать, обращаясь к железнодорожникам: «Смотрите, как несут Троцкого!» Но вокзал был пуст, и железнодорожники спокойны. Время Троцкого прошло.
Темные, полуграмотные рабочие, партийцы ленинского призыва, счастливо вздохнули: главное обвинение против их партии – «евреи правят» – исчезло. И они были благодарны Сталину. Радек мрачно острил: «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро». Зиновьев и Каменев вскоре испуганно раскаялись – публично осудили свои взгляды как антиленинские.
В дни прощания с Боголениным Сталин произнес речь.
Бывший семинарист не забыл церковную риторику. Он говорил о заповедях, завещанных Боголениным, и клялся их исполнить.
Что ж, он исполнил – и в самый короткий срок. Ленин задумал укротить мятежную старую гвардию – он сумел довести это до абсолюта. Ленин принял грозную резолюцию о единстве партии – он сделал ее железным законом.
Он имел право сказать: «Я утверждаю, что нынешний режим в партии есть точное выражение того самого режима, который был установлен в партии при Ленине во время X и XI съездов».
Теперь впереди было расставание с нэпом, окончательное усмирение страны – и ее встреча с новым царем.
«Тихий Кремль»
В то же время Сталин уже думает о будущем своего государства – и начинает заманивать обратно уехавших великих.
Идут переговоры с Максимом Горьким. Знаменитый «Буревестник революции» не принял Октябрьский переворот и заклеймил своего вчерашнего друга Ленина «авантюристом, готовым на самое постыдное предательство интересов пролетариата».
Весь 1918 год его газета «Новая жизнь» нападала на большевистский террор. «Русская революция ниспровергла немало авторитетов, мы боимся, что лавры этих столпов не дают спать Горькому, мы боимся, что Горького смертельно потянуло в архив, что ж, вольному воля! Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов», – заявил тогда Коба. Но Горького это не остановило – он написал пьесу о мерзостях новой власти. Хозяин Петрограда Зиновьев распорядился повторить то, что уже делал с писателем «проклятый царизм»: пьеса была запрещена, на квартире Горького провели обыск. Зиновьев грозил пойти дальше – арестовать окружение Горького, но тот продолжал свои разоблачения: «Ничего другого не ждем от власти, боящейся света гласности, трусливой и антидемократической, попирающей элементарные гражданские права… посылающей карательные экспедиции к крестьянам».
«Новая жизнь» была закрыта Зиновьевым. Ленину пришлось посоветовать «отцу пролетарской литературы» отбыть из первого пролетарского государства. В 1922 году Горький покидает Россию под предлогом лечения…
