Книга Мой лучший друг товарищ Сталин, страница 113. Автор книги Эдвард Радзинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мой лучший друг товарищ Сталин»

Cтраница 113

Так и я, старый революционер, вскоре отправлюсь к Нему — сказать, что всю жизнь добросовестно исполнял приказы. Чьи?.. Кобы? Революции? Дьявола?

Там наконец-то узнаю.

КОНЕЦ (слово написано от руки, дрожащим почерком, видимо, самим Фудзи).

Мое расследование

Я покинул Париж через неделю после того, как получил эту рукопись. Все последние дни в Париже старательно читал газеты. Маленькую заметку нашел в воскресном парижском издании. В нем писалось, что в Латинском квартале покончил с собой русский эмигрант… Полиции удалось установить, что вместе с этим господином весьма преклонного возраста проживала молодая девушка, его экономка. Девушка исчезла, и вместе с нею, возможно, ценности, которые должны были находиться в дорогих апартаментах, принадлежащих покойному. До сих пор не удалось установить подлинные фамилии старика и девушки (оказалось, оба жили по поддельным документам).

Полиция обращалась ко всем, кто хоть что-нибудь знал об этих людях, с просьбой немедля сообщить эти сведения.

В газете был помещен снимок — старик в костюме и галстуке лежит на кровати.

Имела ли заметка отношение к автору рукописи, могу лишь предполагать.


Приехав в Москву (здесь Фудзи конечно же оказался прав), я тотчас попытался встретиться с Лозгачевым, помощником коменданта дачи, обнаружившим Сталина на полу вечером 1 марта.

Он долго уклонялся от встречи — явно боялся. Я думал: какой нескончаемый страх остался навсегда в этих людях. Сталин давно истлел в могиле, но страх живет. Только после долгих уговоров по телефону Лозгачев наконец согласился.

Он предложил встретиться в метро. Видно, хотел вначале посмотреть на меня.


Встретились мы на станции Кунцевская. Он сидел на скамейке с газеткой в руках. Невысокий широкоплечий старик, осколок страны по имени СССР, очередной затонувшей русской Атлантиды. Я сел рядом, поздоровались.

Обменялись несколькими незначащими фразами. Он сказал:

— Ну, пошли.

И поднялся. То ли я произвел на него нужное впечатление, то ли он принял это решение раньше, во время моих уговоров по телефону.

Лозгачев привел меня к себе. Жил он недалеко от метро. Это была маленькая, видимо, однокомнатная квартира. В ней в тот день никого не было, кроме него. По московскому обычаю сели в крохотной кухне.

Он заварил чай.

Я начал неверно — сказал о важности его сведений, об ответственности перед Историей. Слово «ответственность» его напугало… К счастью, я это почувствовал и тотчас успокоил:

— Я буду записывать вашу речь, потом отпечатаю и дам вам проверить. Вы сможете вычеркнуть из нее все, что захотите. К тому же я не собираюсь опубликовывать или использовать это сейчас… Это — для будущих поколений, свидетельство для Истории.

— Для Истории я уже разок рассказал товарищу Рыбину. Он все записал для Истории.

— Расскажите поподробнее об этом Рыбине.

— Товарищ Рыбин работал тоже «прикрепленным» на Ближней даче. Правда, очень давно, в тридцатые годы! Товарищ Сталин его любил. Рыбин очень хорошо играл на аккордеоне любимое товарищем Сталиным «Сулико». Товарищ Сталин перевел этого музыкального человека охранять правительственную ложу в Большом театре. Вот этот Рыбин, он уже давно на пенсии был, в семьдесят восьмом году, собрал всех нас, «прикрепленных», которые были на даче в ту ночь. Начал он, помню, торжественно: «Четверть века прошла со дня смерти товарища Сталина. Исполните ваш долг…» И попросил меня и других двух «прикрепленных» записать кратко все, что случилось 28 февраля и 1 марта… Записать, как он сказал, в секретный фонд Музея Революции. Мы все записали в этот «секретный фонд», — он усмехнулся, — об одном удивительном приказании товарища Сталина… в ту ночь, когда все и случилось. Приказание это, надо сказать, нас всех сильно удивило… и товарища Рыбина тоже… Но давайте по порядку. — Он замолчал. Молча разлил чай и начал рассказывать…

Сперва долго говорил о своей жизни, о том, как его назначили на Ближнюю дачу и о привычках Хозяина.

Наконец перешел к тому дню, точнее, к той ночи и к тому удивительному приказу Хозяина.

Показания «прикрепленного» Лозгачева. Ночь с 28 февраля на 1 марта

— В ту ночь внутри «Объекта», как мы в разговорах называли Ближнюю дачу, дежурили мы, трое «прикрепленных»… Мы никогда не назывались «охраной». Официальное наименование — «сотрудники для поручений товарища Сталина». Но сами себя мы называли «прикрепленными к Объекту»… Так вот, в ту ночь дежурили старший «прикрепленный» товарищ Хрусталев, «прикрепленный» товарищ Туков и я — помощник коменданта дачи… И еще внутри дачи находилась кастелянша Матрена Бутусова. Валечка Истомина, старшая сестра-хозяйка, была выходная. Новый начальник охраны товарищ Новик, назначенный вместо прежнего начальника Власика, лежал в больнице. И комендант дачи Орлов тоже оказался на бюллетене. Он только что приехал из отпуска и простудился. Так что, можно сказать, 28 февраля все начальство наше заболело. — Здесь Лозгачев остановился, и крохотные его глазки уставились на меня.

Я понял: он хотел отметить это.

Он помолчал и продолжил.

— Тогда на даче у Хозяина… так вся страна и мы называли товарища Сталина… были постоянные «гости». «Гостями» Хозяин именовал членов Политбюро. Пришли, как обычно: Маленков, Хрущев, Берия и Бородатый — так мы звали между собой Булганина, он единственный бородку носил… Хозяин в тот вечер чувствовал себя хорошо. — Здесь Лозгачев опять сделал паузу. Маленькие глазки-буравчики блеснули сквозь очки. Он добавил: — Когда он чувствовал себя плохо, лучше к нему не подходи… А тут добрый был… Перед приходом гостей, как обычно, мы разрабатывали с Хозяином меню. В ту ночь он велел подать молодое виноградное вино маджари. Сказал: «Дай пару бутылок сока на человека». За малую крепость Хозяин называл маджари соком. — И снова глазки уперлись в меня. Он повторил: — Хозяин чувствовал себя хорошо, и никаких крепких напитков на столе в ту ночь не было… Как обычно, он распорядился поставить на стол грузинские закуски и горячее. Все закуски я расставил до его приезда. В тот вечер он смотрел кино в Кремле, а так в последний год очень редко выезжал туда… Вернулся из Кремля на дачу первым. За ним прибыли «гости». Разделись в прихожей. Хозяин, как всегда, встретил их лично со старшим «прикрепленным» Хрусталевым. Пальто «гости» оставили на вешалке в вестибюле. Из вестибюля — дверь в Малую столовую, где в эти дни жил Хозяин…

Далее Лозгачев буквально повторил то, что записал Фудзи:

— Он обычно из всех комнат одну выберет и там ест, спит, работает. В Малой столовой стояли тогда кровать и стол. За этим столом он в те дни ел. Поест, отодвинет рукой тарелки и за этим же столом работает. Мимо этой Малой столовой через вестибюль Хозяин повел «гостей» в Большую столовую, где был накрыт стол. Это большущая зала, где он всегда принимал «гостей». Здесь, как я говорил, все заказанные Хозяином закуски уже были нами расставлены. Он велел, чтобы горячее тоже сразу принесли. Я принес, поставил на стол и вернулся в наш отсек ждать вызова. Хозяин с гостями всегда сами себя обслуживали, ведь их государственные разговоры никому из нас слушать было не положено… Я сижу, жду вызова… Через некоторое время звонок Хозяина: «Неси еще “соку”». Принес три бутылки, никаких замечаний, все хорошо. Когда он чувствовал себя хорошо, всем бывал доволен…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация