На самом деле все было куда сложнее… Однако по порядку.
В это время Коба редко звал меня. Слежка за мной продолжалась. Открытая, наглая — чтобы я о ней знал. Телефон грубо прослушивался. В воскресенье его попросту отключали — дескать, у нас выходной, и слушать тебя мы не можем. Мой кабинет на Лубянке Берия закрыл на ремонт, и я теперь сидел в Наркомате иностранных дел. Старый знакомец Молотов поручал мне какую-то рутинную, чиновничью работу. Когда я должен был выехать в Париж, мне с усмешкой объявили: «Иосиф Виссарионович очень любит, когда вы переводите ему иностранное кино, поэтому вам следует пока воздержаться от отъездов».
И когда неожиданно выгнали с работы жену, я начал действовать. Свое агентурное имя я закодировал по-новому. Его знали теперь только мои агенты. Я послал им сообщение: «Если нет известий от (далее шло новое имя), вся сеть должна лечь на дно…» Так что если меня отправят на тот свет, моя агентурная сеть автоматически выключится.
Заканчивался сороковой год, но меня не тронули. На Новый год Коба опять меня не позвал. В новогоднюю ночь мы с женой и дочерью посидели немного и в половине первого легли спать. Телефон мой отключили.
С улицы из телефона-автомата я позвонил Кобе — поздравить его. Но меня с ним не соединили.
В начале весны Гитлер принялся захватывать Европу. Напал на Норвегию и Данию…
Как сообщил Корсиканец, на рассвете в пятом часу министры иностранных дел Дании и Норвегии были разбужены немецкими послами. Заспанным министрам объявили, что Германия вынуждена защитить их от угрозы англо-французской оккупации.
Предупредили, что сопротивление бесполезно. В это время корабли и транспорты с погашенными огнями под английскими флагами уже подходили к норвежским и датским берегам.
Дальнейшее я прочел в газетах.
В Норвегии были захвачены один за другим порты Тронхейм и Норвик, немцы беспощадно топили корабли, оказывавшие сопротивление.
У Бергена подоспели на помощь англичане, атакой с воздуха отправили на дно немецкий крейсер. Однако уже к полудню крупнейшие порты и побережье в полторы тысячи миль были в руках немцев.
Правда, захватить Осло с моря немцам не удалось, старинная крепость потопила другой немецкий крейсер и полторы тысячи немецких моряков.
Осло захватили немецкие десантники. После беспощадной бомбардировки небо расцвело парашютами. Десантные группы высаживались с самолетов прямо на крыши укреплений…
Но норвежский король упрямо не хотел сдаваться. Он бежал в горы вместе с правительством и призвал народ к сопротивлению. В одну из редких тогда встреч с Кобой я переводил ему статью из «Таймс». В ней рассказывалось, как немецкие самолеты превратили в горящие обломки деревню, где, по их расчетам, находился король. На самом деле он вместе с правительством отсиживался в горах, в лесу. На этом лесном заседании кабинета король сказал: «Если правительство сочтет нужным принять немецкие условия капитуляции, чтобы избежать войны, в которой нашей молодежи придется отдавать свои жизни, тогда мне придется отречься. Ибо согласиться сотрудничать с врагом я не могу».
Коба выслушал и промолчал.
В следующий раз я увидел Кобу через пару месяцев.
К этому времени Гитлер добился потрясающих успехов. В конце апреля английская бригада, усиленная французами, высадилась в Норвегии. И сразу попала в отчаянную ситуацию. Корабль, нагруженный английской артиллерией, немцы отправили на дно.
Англичане остались с винтовками и пулеметами против немецких орудий и танков. После двадцатичетырехчасового боя под непрерывной немецкой бомбежкой они эвакуировались из Норвегии.
— Говорят, — усмехнулся Коба, — твоему храброму королю пришлось драпать на английском пароходе.
На этот раз промолчал я…
Коба поспешил поздравить Гитлера с «успешными оборонительными действиями в Скандинавии».
«Оборонительные действия» немцев в Дании прошли еще успешнее.
Перед рассветом немецкий транспорт с одним батальоном и техникой преспокойно прошел мимо береговых батарей и вооруженного до зубов форта. Форт охранял вход в гавань. Датские вояки в форте мирно почивали, когда немецкий корабль пришвартовался в пятидесяти метрах от штаба датской армии и в трехстах метрах от королевского дворца. Оба объекта были захвачены без малейшего сопротивления.
Дания — равнинная страна, и семидесятилетнему королю бежать было некуда.
Король сказал немецкому генералу, что он сделает все возможное, чтобы сохранить мир между немцами и его народом.
Вскоре Коба позвал меня переводить очередную кинохронику, присланную Гитлером, — о захвате Норвегии и Дании.
На экране показывали ирреальную войну, похожую на стремительную туристическую прогулку. Только «туристы» мчались на танках и спускались на парашютах — убивать. И вешали флаги со свастикой на домах, а людей — на виселицах.
Просмотрев фильм, Коба остался… доволен! Я с изумлением понимал, что он всерьез воспринимает Гитлера как надежного союзника. Он объявил неожиданное:
— Теперь англичане и французы не нападут на нас из Скандинавии.
Мой великий друг будто ослеп, не осознавал, что из-за разгрома Польши и войны с финнами мы и Гитлер стоим друг против друга от Черного моря до Северного. И после победы в Скандинавии немцы нависают над нашей северной границей. Благодаря Финской войне у нас под боком, недалеко от Ленинграда, вместо нейтральной Финляндии — ненавидящий враг.
Вместе с Кобой в тот вечер смотрели фильм Берия и Молотов, и поговорить с ним о себе мне не удалось. Я попросил Кобу назначить личную встречу.
— Встретимся как-нибудь, — сказал он насмешливо. И отошел.
Гитлер продолжал поедать Европу. Как он обещал еще в двадцатых годах в «Майн Кампф», он решил уничтожить ненавистную Францию…
Накануне вторжения во Францию, когда немецкая армада двигалась к западной границе, Коба писал в «Правде» (вернее, велел написать): «Народам ныне стало ясно, какую ответственность взяли на себя твердолобые империалисты, отвергнув в свое время мирные предложения Германии и развязав войну в Европе…»
После такой беспардонной лжи как находить либералов, готовых стать нашими агентами из идейных соображений?!
Информатор сообщил мне окончательную дату нападения Гитлера на Бельгию, Голландию и Францию. Впрочем, ее знали все западные разведки. Правительства заинтересованных стран были предупреждены.
Но если Бельгия и Голландия были просто беззащитны, то Англия и Франция оказались совершенно не готовы к немецкому нападению.
Британия занималась перестановками в правительстве (тучный человек с вечной сигарой в зубах — Уинстон Черчилль сменил там жалкого Чемберлена), Франция пребывала в состоянии непонятного спокойствия.
Я сообщил о готовившемся нападении Кобе. Коба снова… был доволен. Сказал, что «сейчас капиталисты обескровят друг друга в беспощадных сражениях, а мы пока воспользуемся военными действиями — получим с мерзавца новую плату за сотрудничество».
