Полоцк также находился в земле кривичей, на реке Полоте, правом притоке Западной Двины. По Двине проходил один из участков торгового пути, связывавшего Балтику с Днепром, так что Полоцк также имел важное экономическое значение. Поселение здесь существовало уже в VIII–IX веках. Правда, к 980 году в Полоцке сидел независимый от Киева князь Рогволод, но это, конечно, не может противоречить данным летописного известия 862 года. Ведь за сто с лишним лет Полоцк мог выйти из подчинения потомкам Рюрика и стать центром княжения какой-то самостоятельной династии
[344].
Муром, стоящий на Оке, являлся центром финно-угорского племени мурома и был также связан с Волжским путем. Таким образом, Волго-Окское междуречье представляло собой юго-восточную границу «владений» Рюрика. Как бы то ни было, ареал этот очень велик. Показательно, что среди не очень большого числа русских городов, упоминающихся в древнескандинавских источниках, правда, довольно позднего времени, помимо Ладоги, Новгорода, Смоленска, Киева есть и Полоцк (Pallteskia), Ростов (Rostofa), Суздаль (Surdalar) и Муром (Moramar). Это, конечно, свидетельствует об особом значении этих городов для варягов в IX–X веках
[345].
Итак, археология в целом подтверждает историческую основу рассказа о призвании варяжских князей. Уже в VIII–IX веках на территориях северных славян и финно-угров возникают укрепленные поселения торгово-ремесленного типа. Значительная их часть была связана с Балтийско-Волжским торговым путем, а позднее и с путем «из варяг в греки». Крупными племенными центрами были Изборск в земле кривичей, Рюриково Городище у ильменских словен, Сарское городище (Ростов) у мери. В середине VIII века начинается история Ладоги, важного торгово-ремесленного центра с многонациональным составом населения, значительную часть которого составляли скандинавы. Согласно более раннему варианту летописного рассказа, Рюрик после прихода на Русь обосновался в Новгороде. Однако впоследствии был зафиксирован другой вариант — Рюрик сначала сел в Ладоге и только потом перешел на княжение в Новгород. Это, разумеется, не означает, что такая интерпретация была результатом намеренного искажения первоначальных сведений: «Зачем отказывать древнему историку в способности уточнить на основе открывшихся ему новых источников картину прошлого, написанную его предшественниками?»
[346] Возможно, познакомившись с местными ладожскими преданиями, летописец, который, безусловно, проводил определенную исследовательскую работу, отдал предпочтение «ладожскому» варианту сказания.
Сложно сказать, насколько Ладогу можно считать первой «столицей» Руси на севере. Академик В. Л. Янин полагает, что «вполне вероятна продолжительная остановка Рюрика в Ладоге, поскольку быстрому продвижению к Ильменю как узлу торговых путей препятствовали волховские пороги. К их преодолению следовало обстоятельно подготовиться, в частности, решить вопрос о замене морских кораблей на плоскодонные, оценить уровень весеннего подъема воды на порогах или предпочесть сухопутную дорогу в обход. Такая вынужденная остановка отнюдь не превращает ее место в столицу»
[347]. Однако маловероятно, что путь по Волхову в Ильмень был неизвестен до Рюрика. Рюрик был, конечно, заинтересован в том, чтобы поставить его под свой контроль. По-видимому, закрепившись в Ладоге, Рюрик затем перебрался на городище под современным Новгородом, где, как мы помним, с середины IX века датируются археологические находки, в том числе и скандинавского происхождения. Городище было не только торгово-ремесленным, но и военно-административным центром. Здесь стоял определенный воинский контингент — дружина Рюрика. Именно Городище (древний Новгород) было центром владений варяжского князя.
О существенных политических изменениях на севере Руси свидетельствуют и монетные клады. В 860-х годах их число резко возрастает, что, вероятно, связано с активизацией местной торговли. 850-ми годами датируется спад поступления восточного серебра в Скандинавию, а в 860—870-х годах этот приток вновь усиливается. Такие изменения могли быть связаны с конфликтами между племенами севера Руси после изгнания варягов и с последующим призванием Рюрика
[348]. Археология снова подтверждает реальность описанных в летописи событий и даже примерную их датировку. Разумеется, приурочивание в летописи всех событий, связанных с изгнанием варягов, междоусобными конфликтами местных племен и призванием Рюрика к одному 862 году, нельзя понимать буквально. Соответствующий текст первоначального сказания, очевидно, датирован по центральному событию всего повествования — а именно призванию Рюрика с братьями. Изгнание варягов и межплеменные усобицы происходили в течение нескольких лет, возможно, десятилетия. В то же время вряд ли промежуток между изгнанием варягов и приглашением Рюрика был очень большим.
Как уже говорилось, исследователи считают возможным говорить о некоем военно-политическом объединении племен, призвавших Рюрика, называя это объединение «северной конфедерацией племен» — такое условное наименование было предложено В. Т. Пашуто и получило поддержку в исторической науке
[349]. Считается даже, что слова Новгородской первой летописи младшего извода о том, что словене, кривичи и меря (а также чудь) «кождо своим родом владяше», свидетельствуют об отсутствии этого объединения. Оно «было достигнуто в процессе восстания против притеснителей-варягов, обложивших всё местное население подушной данью. Победа над варягами вернула власть местному населению, которое стало "городы ставити". Вряд ли Под последним действием нужно понимать сооружение неких значительных племенных центров. Речь здесь идет о создании укреплений в наиболее уязвимых для нападения врагов пунктах — предприятие более чем естественное после пережитых от варягов притеснений»
[350]. Изгнание варягов, вероятно, имело место в 850-х годах. Насколько можно говорить о некой племенной «конфедерации», неясно, но какое-то политическое объединение племен, безусловно, существовало. Ясно, что Рюрик должен был закрепиться в главных центрах этих племен, с чем связано известие о его братьях, севших в Изборске (племенной центр псковских кривичей) и Белоозере (племенной центр веси). Считать эти сообщения искусственными конструкциями летописца невозможно, поскольку эти центры не вполне соответствуют составу условной «конфедерации» племен. Кроме того, под контролем Рюрика оказались кривичский Полоцк, мерянский Ростов и даже Муром. Земли племени мурома в бассейне Оки, вероятно, были «пограничными» — здесь проходил как бы раздел сфер влияния. Мурома находилась во владениях Рюрика, а жившие южнее вятичи платили дань хазарам: «Характерно, что именно этот окский участок торгового пути, где сидели подвластные хазарам вятичи, аккумулирует значительную часть монетного серебра, поступавшего через Хазарию на север, в Верхнее Поволжье, Новгородскую землю и Скандинавию. Очевидно, что купцы русы должны были делиться частью своей прибыли с местным населением — вятичами, контролировавшими волоки, которые вели с верховьев Дона на Оку»
[351].
