Глава V
ДВОРЦОВЫЕ БУДНИ
Сварог остановился у перил галереи, посмотрел вниз. По обширному залу с колоннами, мягкими диванчиками вдоль стен уже степенно прогуливались несколько особо нетерпеливых парочек. С противоположной стороны зала, от балкона для оркестрантов, доносились звуки, напоминавшие этакий кошачий концерт, — там настраивали музыкальные инструменты. Трудно было поверить, что они, вскоре принявшиеся бы услаждать слух прекрасными мелодиями, сейчас вразнобой визжат и скрипят самым отвратительным образом, словно кошки, которым прищемили хвосты дверями.
Примерно через полчаса должен начаться бал. Если называть вещи своими именами — не более чем танцевальный вечер, какие Сварог с некоторых пор устраивал раз в неделю. Если совсем просто — местная дискотека. Настоящий Королевский бал — это нечто великолепное. Залы и коридоры, богато украшенные цветочными гирляндами, драгоценными тканями и прочими красивостями, иллюминации и фейерверки, а порой и пушечная пальба, менестрели и певицы, акробаты и жонглеры, танцовщицы, клоуны и глотатели мечей. Приглашенные разодеты насколько возможно пышно, кавалеры залиты сиянием драгоценных самоцветов от ушей до каблуков, а дамы — от ушей до подолов. Сейчас же не прибавилось даже цветка в горшочке, все осталось, как и в будни. Словом, обычный танцевальный вечер — но, поскольку речь идет о королевском дворце, столь вульгарное определение не подходит. Не допускает придворный этикет вульгарностей, еженедельные танцульки, хоть ты тресни, положено именовать балом…
Он вошел в приемную своего Малого кабинета. Статс-секретарь встал из-за стола, проворно, но без малейшего подобострастия (Сварог его ценил еще и за отсутствие этого качества, которое не терпел в окружавших его людях). Еще проворнее вскочили, слаженно прищелкнув каблуками, двое в форме снольдерских летчиков: поверх голубых мундиров — черные кожаные куртки (до которых здешние авиаторы додумались совершенно самостоятельно) с золотым орлом на левой стороне груди и крылатым мечом повыше правого локтя, черные береты наподобие гланских с золотыми драконами в виде кокарды. Правые накладные карманы у обоих одинаково оттопыривались — поскольку они возили секретнейшие бумаги, в карманах у них лежали даже не бластеры, а то самое жутковатое оружие, что превращает любое живое существо в облачко пара. Если откровенно, это были никакие не снольдерские летчики, а орлы из дружины Сварога, из той ее половины, что стала спецназом девятого стола.
Тот, что справа, протянул Сварогу толстый пакет из желтоватой плотной бумаги, украшенный там и сям доброй полудюжиной синих и черных сургучных печатей:
— Почта из Горрота, ваше величество!
Сварог взял конверт, кивнул:
— Благодарю, можете идти.
Оба столь же слаженно щелкнули каблуками, четко повернулись через левое плечо и вышли. Взвешивая на руке конверт — барона Скалитау обуял нешуточный эпистолярный зуд, — Сварог глянул на секретаря:
— Баронесса Вольмер?
— Еще не возвращалась из лаборатории, ваше величество.
— Интагар?
— Должен прибыть часа через три.
— Меня ни для кого нет, — сказал Сварог. — Разве что случится какая-нибудь Белая Тревога. Потом я, может быть, загляну на бал. Как только прилетит Интагар, известите меня немедленно.
Статс-секретарь молча склонил голову. Сварог направился в кабинет, невольно ухмыляясь на ходу: лаборатория, да уж…
По размышлении он отказался от прежней «легенды» касательно комнаты, откуда можно было проникнуть на Ту Сторону. Версия о личном королевском архиве далеко не все объясняла бы. В первую очередь, стали бы гадать, отчего это в отсутствие короля в его кабинет и личный архив постоянно ходят какие-то неизвестные личности. Пересуды пошли бы, сплетни, а лишняя болтовня ни к чему.
На ум пришла другая «легенда», гораздо более удобная. Сварог изрядно сдвинул во времени возраст печатей на двери, сильно их омолодив (благо настоящие видели считаные люди, которые умеют молчать). Теперь печатям было не пятьсот лет, а всего сто пятьдесят. И наложил их король Кардош. Ученый, почувствовав приближение смерти, велевший замуровать отраду всей своей жизни — алхимическую лабораторию. Двое ловких и неглупых агентов Интагара из благородных дворян, в чью задачу входили лишь две обязанности: старательно фиксировать все слухи и сплетни, гуляющие по дворцу, а при необходимости распускать свои, как всегда, сработали на совесть. Шепнули на ушко паре-тройке завзятых сплетников, о которых прекрасно известно, что они не способны удержать при себе ни одной новости, якобы сугубо конфиденциальную информацию: король Сварог, наткнувшись в архивах на старинные документы, узнал о запечатанной лаборатории, велел ее открыть, посмотрел-посмотрел и сам увлекся алхимией. А вслед за ним этой же страстишкой заразилась баронесса Вольмер (женские причуды неисповедимы). Широкие дворцовые массы это скушали с совершеннейшим доверием. И никого теперь не удивляло, что и в отсутствие короля баронесса Вольмер ходит в лабораторию всякий раз в сопровождении нескольких человек в плащах и беретах Сословия Совы, и они остаются там надолго, порой засиживаясь сутками. Придворная общественность понимающе кивала: дело совершенно житейское, король Сварог, не он первый, не он последний, ищет способ добывать золото из черепков и мусора, а то и бери выше философский камень, способный превращать в золото любой мусор, обеспечивать владельцу долголетие, а то и бессмертие, и так далее и тому подобное, в зависимости от фантазии рассказчика. В философский камень до сих пор верили даже иные серьезные книжники, что уж говорить о придворных, в массе своей образованием не обремененных?
О том, что король Кардош много лет отдал поискам философского камня и прочим алхимическим упражнениям, помнили многие. Вот только все как-то забыли, что свою алхимическую лабораторию он держал не во дворце. В противоположность многим алхимикам, человек был рассудительный и предусмотрительный, а потому с умыслом выбрал для нее двухэтажный домик напротив пожарной части. И рассчитал все правильно: однажды очередной эксперимент закончился нешуточным пожаром, а потом два раза что-то качественно взрывалось, опять-таки вызывая пожары. Так что близкое соседство пожарных оказалось как нельзя более кстати (пожарные весьма гордились, что некоторым образом принимают участие в высоконаучных экспериментах, проводимых к тому же самим королем, хвастались этим в кабаках и задирали нос перед другими частями).
Исторической точности ради, необходимо добавить, что король Кардош, как и все его многочисленные предшественники, философского камня не нашел, вообще ничем алхимию не обогатил. Зато чисто случайно, желая достичь чего-то совершенно другого, сотворил рецепт изготовления великолепного напитка, по сей день пользующегося большой популярностью, под названием «келимас Кардоша». По этой причине многие выпивохи имеют обыкновение первый тост поднимать в память короля Кардоша…
