Из Гонконга Эрнест и Марта вместе отправились в Namyung [это историческое название города, который теперь носит имя Nanxiong, я так и не смогла найти его произношение. – Прим. пер.] и затем в Шаогуань, на базу 7-й военной зоны, где оба сделали заметки о китайской армии. Оттуда они спустились по грязной Северной реке в старом корыте «Крис-крафт» с многочисленными остановками по пути, и местные жители встречали их с растерянностью. Свое путешествие Эрнест и Марта закончили в военной столице Чунцин, где провели трехчасовую беседу с Чан Кайши и его грозной женой, «все еще красавицей и знаменитой обольстительницей» («Путешествие со мной и еще кое с кем»). Потом, сопровождаемые высокой белокурой голландкой, которая подошла к ним на рынке Чунцина, загадочными окольными путями они пришли на встречу с коммунистическим лидером Чжоу Эньлаем.
Об обеих встречах Эрнест доложит министру финансов Генри Моргентау-младшему, который оценивал объемы финансирования США китайских националистов. Будучи военными корреспондентами, Марта и Эрнест естественным образом добывали военные сведения, которые действительно весьма интересовали определенных людей в администрации Рузвельта, знакомых Марте благодаря ее дружбе с президентом и его женой. Однако едва ли эта командировка в Китай была «шпионской миссией», как утверждает автор последней книги об их поездке на Восток. С другой стороны, Эрнест сам дал повод, согласившись доложить обо всем Моргентау. В годы испанской гражданской войны Хемингуэй встречался с Клодом Бауэрсом, американским послом в Испании. Это произошло 16 мая 1938 года в Сен-Жан-де-Люзе; на той встрече Эрнест подробно проанализировал состояние республиканской армии, дав оценку, к примеру, ее вооружению и достоинствам и недостаткам генералов Дюрана, Модесто, Посаса и Миахи. Бауэрс сообщил об их разговоре в письме госсекретарю Корделлу Халлу. Из этой переписки, как и в других подобных случаях, неясно, зачем секретарь хотел получить такой доклад (и вообще хотел ли) и зачем или при каких обстоятельствах Хемингуэй решил его предоставить. Вероятно, он надеялся подтолкнуть США к вмешательству на стороне республиканского правительства, как и многие ведущие либералы, вроде его друга Арчи Маклиша. Впрочем, отсюда не следует, что его пребывание в Испании было шпионской миссией, особенно потому, что события в Испании и Китае происходили до того, как сложились международные отношения современного типа. Тогда многие приезжие из других стран, особенно писатели, со своей превосходной наблюдательностью, действовали в качестве «дипломатов» или «шпионов» в том смысле, что по возвращении в США рассказывали властям обо всем, что видели.
Репортажи Хемингуэя для «П.М.» отличались компетентностью, но не представляли собой ничего особенного, каким бы важным ни был этот исторический период для Азии. Эрнест, похоже, понимал, какие уроки можно извлечь из всего произошедшего в Китае, которые могли бы помочь в любом предстоящем крупном конфликте. США придется сказать генералиссимусу Чану, что они не станут поддерживать гражданскую войну в Китае. Чан хотел одержать победу над Японией, как заверял Эрнест читателей «П.М.». Он был «генералиссимусом – военным лидером, который идет путем государственного деятеля», в отличие от Гитлера, который «является государственным деятелем, прибегающим к военной силе». Эрнест завершал статью, которую он назвал «Помощь Соединенных Штатов Китаю», ловкой, но несколько натянутой аналогией с лошадиными скачками: «В настоящее время Россия рассчитывает одержать верх над японцами с генералиссимусом. Она ставит на китайских коммунистов». Заключительные слова были знаменательными, хотя и несколько неубедительными: «После того как скачки начнутся, это будет другая, совсем другая гонка».
Несмотря на то что журналистская работа в те месяцы была ничем не примечательной, а само путешествие Эрнеста и Марты в Китай было, по словам Марты, «совершенно ужасным», это было во многом прекрасное для них время. Они оба обладали острым, неизменным чувством юмора (хотя мы редко замечаем его в их книгах или даже в переписке). Путешествие с У. К., описанное Мартой, представляет собой бесценный портрет влюбленной пары, которая переживает большие невзгоды (кажется, она не преувеличивает ужасных условий, в которых им пришлось существовать) и при этом не отпускает бесконечные шуточки по поводу своих несчастий.
«Путешествие со мной и еще кое с кем» – нежный, положительный и беззаботный портрет Эрнеста и отношений между ними. Именно Марта затеяла все это, а теперь именно она принимается жаловаться: «Кто притащил нас в Китай?» или «Кто хотел поехать в Китай?» – неизменно отвечает Эрнест на жалобы Марты. Их разговоры искрятся остроумием, поэтому маловероятно, чтобы Марта все придумала спустя 30 лет. Марта: «Я лучше спрыгну с Эмпайр-стейт-билдинг в кальсонах, чем еще раз приеду в Китай». У. К.: «От тебя всего можно ожидать. Всего» («Путешествие со мной и еще кое с кем»). Китай был слишком грязным для брезгливой Марты: Эрнест, ее полная противоположность во всем, что касалось чистоты, советовал ей не купаться в мутной воде с неприятным запахом, и сказал, что если она чистит ею зубы, то она «чудило». Когда Марта, к своему ужасу, узнает, что обзавелась грибковой инфекцией, типа микоза, на руках, У.К. отвечает: «Бог мне свидетель, Марта. Ты навлекла это на себя. Я говорил тебе не мыться» («Путешествие со мной и еще кое с кем»).
Интересно, что книга не показывает обычного для Марты самоосмысления. Она отпускает шутки в свой адрес – не так часто мы можем встретить такое в других ее произведениях. Эрнест несколько раз делает меткие комментарии насчет Марты, о чем она рассказала почти через сорок лет. Однажды Марта сбежала из мужской компании, где присутствовал Эрнест с разными темными персонажами, и тот сказал: «M. вышла проверить пульс страны». Когда Марта жаловалась на больных, бедных, отчаявшихся людей, которых они встречали во время путешествия, Эрнест заметил: «M. любит человечество, но не выносит людей». В другой раз, по тому же поводу, У. К. говорит: «Твоя беда, M., в том, что ты думаешь, будто все точно такие, как ты. Как будто того, чего ты терпеть не можешь, другие тоже не могут терпеть. Откуда ты знаешь, что они думают о своей жизни?» Если бы им было так плохо, как она думает, говорил Эрнест, они бы совершали самоубийства, а не производили детей безостановочно и не запускали шутихи. Каждая такая острота заключает в себе проницательное суждение, с чем Марта, похоже, соглашалась уже тогда, а не только вспоминая об их разговорах много лет спустя. В 1941 году в Китае Марта и Эрнест веселились до упаду.
Они расстались в Рангуне. Эрнест направился назад в Гонконг, а Марта уехала на западное побережье Бирмы, посмотреть на другие военные объекты. Они встретились снова в Нью-Йорке, в конце мая или в начале июня. В Маниле Эрнеста допросила военная разведка, и потом еще раз, и Эрнест, и Марта, были допрошены в Управлении военно-морской разведки в Вашингтоне полковником Джоном У. Томасоном-младшим, перед их запланированной встречей с Генри Моргентау, экспертом по отношениям с Китаем.
На обратном пути в Гавану они заехали на Ки-Уэст и забрали Патрика и Грегори на лето в «Финку». В том же месяце, немного позже, Эрнест узнал, что «мистер Джози», то есть Джо Рассел, хозяин «Неряхи Джо», скончался от сердечного приступа. Эрнест оплакивал утрату. Джози было всего пятьдесят три года.
