* * *
Похоже, Эрнест весьма восхищался Джоном Томасоном, который станет на удивление важной фигурой в его жизни в следующие несколько лет. О полковнике Эрнест услышал задолго до того, как они встретились. Томасон был ветераном Первой мировой войны, служил в морском флоте и имел много наград, и давно и успешно подвизался на ниве военной прозы. Перкинс настоятельно советовал Эрнесту сборник рассказов Томасона «Примкнуть штыки!» еще в 1926 году; тогда Эрнест сказал Максу
[57], что он «разочарован» – по-видимому, ему не понравилась мысль о том, что штык с такой легкостью идет на «декоративное убийство» – хотя сами рассказы назвал «местами великолепными». Однако к самому Томасону, которому Эрнеста представил его давний друг Чарльз Суини, Хемингуэй был расположен. Полковник Чарльз Суини, которого Эрнест безмерно уважал, был наемным солдатом, искателем приключений, успевшим повоевать под пятью флагами до своей смерти в 1963 году.
Эрнест впервые встретился с Суини в Стамбуле в 1926 году, где Суини вступил в революционную армию Ататюрка; романтическая боевая история и мудрость в понимании войны быстро завоевали ему восхищение Эрнеста. Краснолицый уроженец Сан-Франциско и выпускник Вест-Пойнта, Суини в Первую мировую войну создал эскадрилью «Лафайет», знаменитую команду американских летчиков, воевавших на стороне Франции. После того как США вступили в войну, он перешел в американскую армию. В дальнейшем Суини сражался с большевиками в польской армии. Позже Эрнест столкнулся с Суини в Испании, там они много времени провели вместе. Эрнест рассказывал Перкинсу, что Суини приехал в Испанию как корреспондент газеты и привез с собой шесть бутылок коньяка и три бутылки абсента в подарок Эрнесту. На самом деле Суини прибыл ради помощи республиканцам. При его участии планировалась Теруэльская битва – по словам Эрнеста, республиканцы потерпели поражение отчасти потому, что советов Суини не послушали. Эрнест считал Суини прямолинейным и надменным человеком, с которым почти невозможно было сотрудничать, и, тем не менее, как сообщил он Максу Перкинсу, он был едва ли не единственным в Испании, кто мог это сделать: «По военным вопросам я выслушал бы в первую очередь его, чем любого другого человека».
Томасон и Суини, похоже, были знакомы друг с другом благодаря принадлежности к военной элите, и оба имели отношение к разведке. «Допрос» Эрнеста и Марты Томасоном после командировки в Китай был, несомненно, только для проформы, вероятно даже, это была первая встреча Эрнеста с полковником. В ходе этой беседы Эрнест заинтересовался «грязной» работой на разведку и вскоре стал вынашивать планы, которые приведут его к одному из самых мутных и безнадежных проектов в карьере – санкционированной правительством кампании против нацистов в Карибском бассейне.
Поскольку Эрнест и Марта были американцами на Кубе, они, конечно, не ощущали такой близости войны, как их соотечественники в США, но в то же время иногда чувствовали себя в самой гуще событий. Гавана была многонациональным городом, и совершенно разные люди разных национальностей находились здесь в тесном контакте, благодаря чему создавалась благодатная почва для шпионажа. Местоположение Кубы, ближайшего к США из Карибских островов, на краю Атлантики, усиливало интригу военного времени.
К первой попытке собрать разведывательные данные Эрнеста могла подтолкнуть статья Марты для «Колльерс» о вероятных нацистских шпионах на Кубе. Она заранее обсудила эту идею с редактором Чарльзом Коулбо; история выходила отличная – и Марта, прекрасно знавшая о роли пятой колонны в Испании, была ее идеальным рассказчиком. Однако когда в июле 1941 года она отправила материалы, журнал отклонил статью. Марта запротестовала и напомнила Коулбо, что те, кто симпатизировал нацистам на Кубе, имели возможность направить немецкие подводные лодки к американским кораблям, перевозившим боевую технику в Великобританию. На Кубе оставалось почти восемьсот немцев, говорила она, и тридцать тысяч фалангистов, т. е. фашистских сторонников Франко (цифры, конечно, дико преувеличены). Марта решила, что редактор глуп; «Колльерс» отверг возможное заглавие статьи – «Свастики над Кубой!»
Несколько месяцев Марта и Эрнест ворчали по поводу этой истории и мимоходом продолжали следить за теми резидентами острова, кого считали сочувствующими фашистам. Они очень хотели сделать что-нибудь для нужд фронта, особенно после бомбежки Перл-Харбора. Эрнест некоторое время следил за подготовительными действиями к войне. Перл-Харбор, по его мнению, только показал «лень, преступную беспечность и слепое высокомерие», сделавшие разгромное нападение. Эрнест был уже слишком стар, чтобы поступить на военную службу, и потому искал другие способы помочь союзникам. Его давние друзья Эван Шипмен и Джон Херрманн ушли на фронт, а сын Джек вскоре должен был оставить Дартмут и поступить в офицерское училище.
Даже молодой Лестер Хемингуэй вносил свою лепту, хотя и был крайне неуклюжим. Эрнест не видел младшего брата очень давно, с 1934 года, когда Лестер вместе со своим другом переплыл Мексиканский залив на самодельной лодке, а затем направился на Ки-Уэст, где три месяца они прожили на судне. Вместе со старшим братом Лестер часто выходил на «Пилар» на рыбалку.
В 1940 году Лестер с одним своим другом-британцем, Тони Дженкинсоном, несколько месяцев перемещался по Карибскому морю на шхуне «Голубой поток» в поисках каких-либо признаков нацистов. Однажды они нашли тайник с дизельным топливом, которому, по их мнению, предстояло оказаться в немецких подводных лодках; в другой раз к ним приблизились подозрительные люди, попросившие их налить горючего, как они подумали, немцам. Пришвартовавшись в Пуэрто-Рико, Лестер и его друг с чрезмерным рвением отрапортовали, что подслушали двоих человек на почте, говоривших по-немецки, и увидели, что те получают почту с немецкими штемпелями. Круиз Лестера на «Голубом потоке» подробно описывался в нескольких статьях в балтиморской «Сан». Эрнест отнесся ко всему скептически. Через год, когда Джон Томасон выразил заинтересованность в дальнейшем патрулировании, Эрнест прочитал брату лекцию по поводу разницы между журналистикой и шпионажем – что касается последнего, ты говоришь только о том, что ты видел или не видел, а не ищешь материал для творчества, и сказал Лестеру постричься и «хорошо» умыться перед встречей с Томасоном.
Однако в 1942 году патрули, вроде Лестерова, стали казаться чем-то вроде линии обороны. Многие обитатели островов Карибского бассейна внимательно следили за немецкими подводными лодками в здешних водах, которые слишком близко подходили к американским берегам и топили корабли США. В 1942 году США теряли грузовые суда в ужасающих масштабах – 251 судно было потоплено в одном только Карибском море. К этому времени Америка вступила в войну, и суда доставляли жизненно необходимое оборудование в Великобританию и, что было еще более важно, в Россию. Всего за этот год было затоплено 1508 торговых кораблей союзников. Неудивительно, что американцы, как и Хемингуэй, стремились сделать все возможное для предотвращения потерь. И шпионаж к тому времени стал важной частью военных действий.
