Несмотря на то что охоту на подводные лодки часто смешивают с деятельностью «Фабрики шпаны», Эрнест вел ее по-другому и руководил ею по-другому, и она захватила его воображение так, как с «Фабрикой шпаны» никогда не случалось. Охота на подлодки велась под патронажем тех же людей – американского посольства, Брадена, Джойса и Бриггса – и весь проект курировал Джон Томасон из Управления военно-морской разведки. Томасон, впрочем, не одобрял всей операции целиком и заявил Эрнесту, что не считает, что субмарина может подойти достаточно близко, чтобы кто-нибудь смог «бросить погремушку в люк»; Эрнест, в свою очередь, назвал его Сомневающимся Томасоном. Эрнест сказал Брадену, что Дуран может взять на себя руководство «Фабрикой шпаны», и с легкостью заявил, что посольство должно «заплатить» ему за организацию агентурной сети поддержкой его противосубмаринового патруля.
«Одинокий» – так Эрнест окрестил свой план охоты на подводные лодки, в честь одного кота из «Финки» – должен был обойтись недешево: Эрнест заявил много требований. Он хотел поставить на вельс «Пилар» спаренный пулемет 50-го калибра. Он попросил выдать ему несколько пистолетов, в том числе магнум «Смит и Вессон» в собственное пользование, базуку, дополнительные пулеметы, магнитные мины и заряд динамита, а также несколько коробок гранат. (Сын Эрнеста Патрик вспоминал о «неограниченном запасе» гранат и пулеметов.) «Пилар» будет водить на буксире складную резиновую лодку (ярко-оранжевую, чтобы ее можно было легко заметить с воздуха). Еще важнее, Эрнесту хотелось иметь радиооборудование: современную корабельную систему HF/DF (коротковолновый радиопеленгатор, который называли «Хафф-Дафф»). Такой пеленгатор был способен находить источники радиосигнала и выполнять функции обычного радио; расходы только на коммуникационное оборудование составят 32 000 долларов.
В процессе подготовки операции двигатели «Пилар» были полностью отремонтированы. Кроме того, на корпусе катера Эрнест установил несколько стальных пластин, которые он называл «броней», даже несмотря на то что они увеличили вес судна. Экипаж надел оливково-зеленые куртки военно-морского флота США, переданные Эрнесту предположительно через контору Томасона, и, что любопытно, сомбреро, для защиты от солнца. Кроме того, в посольстве и/или Управлении военно-морской разведки выразили согласие в ответ на просьбу Эрнеста о том, чтобы его люди, в случае гибели, считались жертвами войны по соображениям материальной компенсации.
Поставки бензина имели первостепенное значение. Как рассказывал слуга Хемингуэя Рене Вильярреал, по указанию Эрнеста садовники вырыли в «Финке», возле бассейна, очень большую яму, где должны были разместиться цистерны для хранения бензина. В комичной сцене Вильярреал, шофер и двое игроков в джай-алай, подвыпившие, попытались опустить первый из трех больших баков в яму. Цепь, с помощью которой они опускали бак, оборвалась, и тот с грохотом упал в яму. В конце концов им удалось закопать все три бака, к которым, по-видимому, были прикреплены бензиновые шланги – впрочем, непонятно, каким образом топливо должно было попасть на «Пилар».
В патрульную команду входили в разное время от пяти до девяти человек. Эрнест окрестил ее «Хулиганским флотом». В патруль «Одинокий» почти всегда входили следующие соратники Эрнеста: Грегорио Фуэнтес, капитан «Пилар» и повар; американский миллионер Уинстон Гест по прозвищу Волк, который в конце концов станет вторым лицом «Одинокого»; Хуан Дуньябейтья, один из баскских друзей Эрнеста, получивший прозвище Синдбад-мореход благодаря хорошему знанию моря, сокращенно Сински; Паксчи Ибарлусиа, игрок в джай-алай, который присоединялся к команде лишь время от времени; Фернандо Меса, беженец из Каталонии, работавший официантом в Барселоне; испанский кубинец Роберто Эррера, чей брат Луис был хирургом, прикрепленным к лоялистам в гражданскую войну; и Дон Сэксон, сержант морской пехоты, служивший при посольстве, радиооператор и специалист по стрелковому оружию, которого порекомендовал Томасон. В письме к Марте Эрнест описывал вечер с Хулиганским флотом: «Нам было всего по двадцать одному году… и мы выпили двадцать четыре бутылки вина… Томми Шевлин спел несколько чудных песен, и все стали швырять бутылки в Фернандо вместо аплодисментов. Стулья бросали в знак неодобрения… Торвальд [Санчес, сахарный магнат] взял пистолет заснувшего soldado и выстрелил из него… Хуана ударили по уху буханкой хлеба и hors du combat… [фр. вывели из строя, у Хемингуэя ошибка, правильно hors de combat. – Прим. пер.] Это был наивысший уровень баскского торжества».
Когда Патрик и Грегори приехали летом в гости, то вступили в команду, но Эрнест рассказал своему брату Лестеру, что он оставлял сыновей дома, если патруль отравлялся в определенные места – не просто бесцельно блуждать по морю – потому что это была реальная опасность. Эрнест также настоял, чтобы в таких случаях Фуэнтес, отец шестерых детей, оставался на берегу. Эрнест описывал стратегический сценарий операции «Одинокий» Лестеру:
У нас была бомба с коротким взрывателем и ручками. Мы держали ее на палубе и были готовы бросить ее в любой момент. Идея была в том, чтобы продолжать поиски там, где мы слышали их разговоры [через радиосистему «Хафф-Дафф»]. Одна лодка могла всплыть на поверхность и приказать нам подойти ближе. Тогда Патч [Паксчи] и его приятель подготовили бы бомбу, схватили ее за ручки и, когда мы поравнялись бы с боевой рубкой подлодки, то подчистили бы ее палубы из пулемета, а игроки [в джай-алай] бросили бы бомбу над выступом боевой рубки. Бомба либо взорвала бы люк, либо упала в люк и взорвалась бы в контрольной зоне перископа.
Нужно заметить, что, если команда и верила в этот предполагаемый сценарий, ей понадобилась бы огромная храбрость при патрулировании на «Пилар». Эрнест учил товарищей собирать оружие, чистить его, стрелять по мишеням и бросать различные предметы так, как будто они бросают бомбы или гранаты. Фуэнтес вспоминал, как они стреляли по старым бочкам из-под топлива с нарисованными рожицами, которые они называли гитлерами. Патрик Хемингуэй, сказавший про те дни охоты на подводные лодки, что «пожалуй, это был последний раз, когда мы так хорошо проводили время все вместе», вспоминал о том, как они бросали ручные гранаты в черепах: «Это было оправдано необходимостью выяснить, сколько времени проходит между тем, когда ты вытаскиваешь чеку, и тем, когда граната взрывается».
Эрнест настолько увлекся духом своего дела, что объявил операцию «Одинокий» успешной. В судовом журнале «Пилар», замаскированном под «Календарь истории болезни Уорнера 1941 года», содержатся записи о рыбной ловле, карточных долгах и т. п., а также, например, запись об осмотре пещеры на побережье Матансаса с целью найти диверсантов или склады снабжения. ФБР, все еще следившее за Эрнестом, отчиталось о результативности операции «Одинокий» в докладной записке, датированной 13 июня 1943 года. Далеко не вся деятельность Эрнеста, о которой сообщалось в рапортах, касалась охоты на подводные лодки. В своем докладе посольству Эрнест отмечал, что генерал Мануэль Бенитес, глава кубинской полиции, готовился захватить власть, пока диктатор Фульхенсио Батиста находился в Вашингтоне. Он предоставил подробности готовившегося переворота, но дальнейшие события показали, что Эрнест ошибался: стрелковая подготовка, за которой он наблюдал с тревогой, была обычным элементом подготовки национальной полиции. Агент ФБР Ледди указывал, что портить отношения с кубинской полицией – не лучшая идея.
