В начале июня Эрнест узнал радостные известия: Джек собирался жениться на Байре «Пак» Уиттлси, вдове военного, с которой познакомился на западе. Несколько месяцев Эрнест враждовал с Джеком из-за того, что тот ухаживал за другой женщиной, Нанси де Маринье. С Нанси, молодой вдовой и другом семьи, Джек познакомился в «Финке». Когда она уехала домой на Багамы, он последовал за ней, и Эрнест почувствовал тогда к нему необъяснимое отвращение. Он пришел в такую ярость, что угрожал лишить наследства старшего сына. С этого момента ситуация неизменно повторялась: Эрнест всегда бурно возражал против женщин, с которыми его сыновья собирались связать себя серьезными отношениями, хотя в конце концов, как правило, смирялся. Не обращая внимания на протест Эрнеста, 25 июня Джек сыграл с Пак свадьбу в Париже; Джулия Чайлд стала замужней подругой невесты, а Элис Б. Токлас – остававшаяся крестной матерью Джека после смерти Гертруды Стайн в 1946 году – стала самой популярной гостьей на празднике, который устроили в квартире Хэдли и Пола Морера. Эрнест смягчился, когда появились свадебные фотографии, а к тому времени, когда на свет родился их первый ребенок, девочка Джоан, или Маффет – первая внучка Эрнеста – все простилось. Эрнест не превратится в слепо обожающего дедушку – он почти не упоминает о внуках в письмах – и у них с сыном возникли новые сложности в отношениях из-за неудач в карьере Джека.
* * *
Весной Эрнест понял, что рассказ об американском полковнике, который охотится в венецианских болотах, стал заметно объемнее и начал приобретать форму романа. Наверное, он испытал большое облегчение, потому что конца «Райскому саду» или «морскому» роману не было видно. Герой повествования Ричард Кантуэлл, выпускник Вест-Пойнта, ветеран обеих мировых войн, находится в Испании во время гражданской войны в качестве эксперта (во многом как Чарли Суини, любимый друг Эрнеста и наемный солдат). После страшной битвы на полях Второй мировой войны он понижен в звании. Кантуэлл заводит роман с восемнадцатилетней красавицей, венецианской графиней, которой Эрнест сначала дал имя Никола, а потом – Рената.
Действие рассказа происходит в разных местах Венеции, ресторанах и в «Гритти-Палас». Рената зачем-то дарит или передает на время несколько семейных изумрудов полковнику; они занимаются любовью в гондоле. Большей частью они разговаривают, обедая в «Гритти», и Хемингуэй в мельчайших подробностях описывает дружбу Кантуэлла с метрдотелем. Кантуэлл пространно рассказывает Ренате (которая периодически уверяет его, что да, она еще слушает) о событиях на войне, которые частично были извлечены из биографии самого Эрнеста, но главным образом – из биографии Бака Лэнхема и старого приятеля Эрнеста, Чинка Дорман-Смита. Военная карьера Чинка, всегда сомнительная, пошла под откос после службы руководителем операций под командованием фельдмаршала Клода Окинлека в Северной Африке – именно это станет причиной опалы Кантуэлла. Кантуэлл подробно описывает битву на реке Пьяве в Первую мировую войну и излагает истории времен Второй мировой войны о боях в Нормандии и Хюртгенвальде и об освобождении Парижа.
Кантуэлл болен, он страдает от сердечного заболевания и высокого кровяного давления; самого Эрнеста несколько месяцев назад серьезно предупредили насчет давления. Полковник расстался с женой-журналисткой, в образе которой явно угадываются черты Марты. Первые страницы, описывающие утиную охоту полковника на рассвете в болотах под Венецией, кажутся многообещающими. Элегический тон повествования готовит читателя к тому, что вскоре произойдет: Кантуэллу всего лишь пятьдесят – Эрнесту исполнилось пятьдесят, когда он работал над этой книгой – и все же в конце он умирает, у него отказывает сердце, в одиночестве, на заднем сиденье своего «Бьюика», который ведет его шофер, по дороге в Триест. Эрнест даст книге очередной свой мастерский заголовок – «За рекой, в тени деревьев» – позаимствованный из последних слов «Каменной стены» Джексона: «Давайте перейдем реку и отдохнем в тени деревьев».
Это будет его самая слабая книга.
Глава 27
Эрнест любил животных, любил петушиные бои – и очень сильно. Много легенд ходит о его нежности к кошкам, или «киськам», как он их называл, хотя нередко факты искажаются. Легенда гласит, что в доме Эрнеста на Ки-Уэсте обитала целая стая кошек, за размножением которых никто не следил, и в результате на острове появилось целое племя шестипалых кошек, которые живут в доме Хемингуэя на Ки-Уэсте и по сей день. Патрик Хемингуэй заявил, что на Ки-Уэсте у Хемингуэев не было кошек, и сегодняшние кошки не имеют никакого отношения к Эрнесту Хемингуэю или его семье.
Кошки появились в поместье Эрнеста на Кубе. В 1947 году их было двадцать две: Литтлес, Бойс, Принцесса, Дядя Вилли, Бигот, Дядя Уолфи, Спенди, Шопски, Трасти и так далее, и каждая со своим, непохожим на других, характером. В переписке Эрнест и Мэри, которая тоже любила кошек, постоянно о них упоминают, делятся слухами и предположениями – это вообще характерная особенность их писем. Марта тоже любила пушистых зверьков, но, несмотря на привязанность, кастрировала нескольких котов, чтобы проконтролировать размножение, чем вызвала гнев Эрнеста. На первом этаже недавно построенной башни в «Финке» Мэри оборудовала специальную комнату для кошек, где были полки для сна, а полы можно было наклонить к водосточной трубе и легко полить из шланга. Эрнест беспокоился, что из-за нововведения кошки будут чувствовать себя отверженными, но вскоре все привыкли.
В рассказе, которым Эрнест поделился с Бонте Дуран, женой героя гражданской войны в Испании (Густаво Дуран вскоре присоединится к рядам друзей, на которых он стал нападать), можно разглядеть сложный характер чувств, которые Эрнест питал к этим животным. Пропала кошка, и Эрнест боялся, что ее загрызла собака. Это происшествие заставило его вспомнить один кровавый инцидент, когда местная собака загрызла одну из его кошек. Эрнест «распотрошил» собаку, как выразился он перед Бонте, и собака умирала три дня. Похоже, он хотел заслужить ее одобрение, рассказывала Бонте Карлосу Бейкеру, но она только разрыдалась.
Возможно, что Эрнест так разозлился из-за смерти кошки, что стал фантазировать об убийстве собаки, а потом придумал историю, сделавшую фантазию «правдой». Кажется, не в его характере было сознательно причинить вред собаке. Собаки у Эрнеста тоже были
[73]; любимая черная дворняга Блэкдог, похожая на спаниеля, была его постоянной спутницей. В 1948 году Малкольм Коули подсчитал, что в «Финке» были будки еще у пяти собак. И хорошо известно, что Эрнест руководствовался охотничьим правилом, что, если ты ранил животное, нужно его убить, даже при том, что преследование раненого зверя могло поставить жизнь под угрозу – нравственный обычай, закрепленный на африканском сафари.
Позднее Питер Виртель рассказал историю о том, как весной 1948 года они с Эрнестом и Джоном Хьюстоном стреляли по пивным бутылкам на борту «Пилар». Пока они стояли на якоре в бухте в обед, на берегу появилась огромная игуана, довольно далеко, чтобы ее можно было ясно рассмотреть. Тогда Питер взял бинокль и стал направлять действия Эрнеста, который подстрелил игуану с третьего раза, после чего она подпрыгнула в воздухе и убежала. Эрнест не мог уйти из бухты, не расправившись с игуаной. Он доплыл до берега, держа ружье над головой, чтобы не намочить его. В конце концов он обнаружил пятна крови, и трое мужчин выследили животное до пещеры, где Эрнест и застрелил игуану. Но был и другой случай. Жена Томми Шевлина
[74] однажды видела, что Эрнест подплыл на шлюпке к берегу, когда увидел двух спаривающихся черепах. Он разделил их и взял одну черепаху кошкам на корм. Другую перевернул на спину и оставил ее умирать; жена Томми вспоминала, что сначала черепаха стала розовой, потом багровой и стала испускать ужасный запах, пока наконец не умерла.
