В 949 г., когда Беренгар, король Северной Италии, отправил Лиутпранда с первой дипломатической миссией в Константинополь, он не снабдил своего посланника соответствующими подарками. Лиутпранд, отец и дед которого раньше служили посланниками в Византии, вспомнил их совет и купил нескольких евнухов: «Я преподнес ему [Константину VII] девять прекрасных кирас… два серебряных позолоченных котелка… и, что оказалось для императора ценнее всего остального, четырех carzimasia; это греческое название молодых евнухов».
[30]
Благосклонный прием Лиутпранда и удовольствие, полученное им от пребывания в Константинополе, могли быть связаны с подарком, а может быть, и нет, но сам посланник явно считал, что сделал удачный выбор.
Дополнительная причина использования евнухов связана с их сексуальной деятельностью, которая, разумеется, была ограниченной, но ценилась высоко. В «Житие святого Андрея Юродивого» описывается не только красивая внешность раба-евнуха, но и гомосексуальная практика, которой он занимался в спальне своего хозяина, за что святой грозил ему адским огнем. Когда друг заметил, что раб должен угождать своему хозяину, иначе его накажут, Андрей ответствовал, что, если рабы будут противиться этой отвратительной практике, они «будут благословенны и трижды благословенны, поскольку, благодаря пыткам, о которых ты упомянул, они будут причислены к сонму мучеников». Евнухи определенно имели сексуальные желания, хотя их часто обвиняли в том, что они исполняют пассивную (женскую) роль, тем самым поощряя содомию. История Багоя, мальчика из императорского приюта в Константинополе, судя по всему, это подтверждает. Подобно Дориану Грею он выбрал кастрацию, чтобы сохранить красивую внешность и любовь старших друзей.
Евнухи являлись непревзойденными музыкантами. Хоры кастратов и мальчиков пели в церквах и при дворе Константинополя. Представляется вероятным, что приют был одним из источников евнухов, которые таким образом сохраняли голоса, ценившиеся очень высоко. Эти хоры могли стать моделью для кастратов, певших перед римскими епископами в Ватикане. Появление нового стиля пения связано с именем папы Виталиана (657–672), при котором также появились diakoniai, занимавшиеся филантропией – например, устройством паломников. Оба института основывались на византийской практике. В случае с евнухами-певцами традиция в Риме закрепилась; от нее отказались, да и то неохотно, только в начале ХХ в.
Упомянем еще об одном способе создания евнухов: когда кастрация становилась наказанием, например, чтобы не позволить мужчине иметь наследников. Так было с молодыми сыновьями опозоренных императоров (Маврикия, 582–602, Михаила I Рангаве, 811–813, Льва V, 813–820) или мятежников (Германа, сына бунтовщика против Константина VI). Членовредительство весьма эффективно исключало таких людей из числа претендентов на престол – император должен родить наследника. Кастрация считалась самой крайней формой членовредительства, которую Лев III ввел в правовую систему в своей «Эклоге» (740), где вор карался отрубанием руки, а лжец – языка. Ослепление тоже было распространенным способом избавиться от соперника, претендовавшего на трон, или от императора, оказавшегося несостоятельным как правитель (Филиппик в 713 г., Константин VI в 797 г., Роман IV в 1072 г., Исаак II в 1195 г. или Иоанн IV Ласкарис в 1261 г.). Хотя такие физические увечья сегодня представляются варварством, византийцы считали – и в этом с ними трудно не согласиться, – что это все-таки меньшее наказание, чем смерть.
Выдающееся положение евнухов в Византии гарантировалось закреплением за ними некоторых ключевых должностей при императорском дворе. Одни были связаны с контактом с императором и императрицей в их личных покоях, другие – с соблюдением дворцового этикета. Для столь деликатных должностей евнухи считались не просто желательными, а необходимыми. А раз традиция закрепилась, наличие перечня должностей, на которых следовало видеть «безбородых людей», требовало регулярной поставки евнухов, которые еще должны были пройти обучение. Семейства Пафлагонии, знавшие о таком правиле, кастрировавшие собственных сыновей, делали это ради их карьеры при дворе.
В трактате, написанном Филофеем в конце IX в. (там приводится порядок рассаживания гостей за столом на официальных мероприятиях), сказано, что восемь должностей для евнухов предусмотрены законом и еще девять могут быть дарованы лично императором. Для каждой должности существовал собственный костюм с особыми туфлями и соответствующими атрибутами. В первую группу входил praipositos; эта должность отдавалась самому блестящему – lkarissimos, который выполнял функцию императорского китонита и ведущего придворные церемонии. Когда предстояло важное событие при дворе, praipositos собирал придворных – будущих его участников и инструктировал их относительно костюмов и атрибутики. На протяжении всего мероприятия, которое могло растянуться на целый день, он руководил этими людьми, как режиссер актерами, и по окончании очередной части церемонии запускал следующую. Пост обычно занимал один из главных евнухов, участвовавший в подобных церемониях годами, который успевал обучить молодых евнухов, накрепко вбивая им в головы, что они должны делать и в каком порядке, чтобы мероприятие прошло успешно. Пока все это не записал Константин VII Багрянородный (см. гл. 16), данная информация передавалась из уст в уста – своего рода византийское устное народное творчество.
Во вторую группу евнухов входил parakoimomenos, который спал у двери в императорскую спальню, protovestiarios, занимавшийся гардеробом императора, и те, кто отвечали за столовые императора, императрицы и их винные погреба. Туда же входили чиновники, ответственные за порядок в Большом дворце и в двух его частях, известных под названиями «Магнавра» и «Дафна». Среди их обязанностей были сопровождение императора, когда тот покидал свои покои, и защита его от взглядов бородатых людей (и всех остальных), когда он переодевался или надевал корону. Поскольку императорские церемонии часто сопровождались многочисленными переодеваниями за пределами Большого дворца, евнухам приходилось выстраиваться в круг и закрывать хозяина от нескромных взглядов, пока он не оказывался полностью одетым. Их присутствие вблизи императорской четы и деликатные обязанности делали их доверенными лицами, и находились охотники это использовать. Как доктора, следившие за здоровьем императорской четы, евнухи имели свободный доступ в личные покои монарха. Возможность не позволить другим говорить с императором и даже увидеть его на расстоянии давала им большую власть.
В истории Византии много примеров того, что некоторые историки считают излишней властью евнухов-придворных, которые старались подчинить себе своих правителей: от Хрисафия в V в., Евфрата при Юстиниане и Феодоре до Ставракия и Аэция, боровшихся за привязанность императрицы Ирины, араба Самоны в IX в., Василия Лекапина в X в. и Иоанна orphanotrophos (ответственного за большой сиротский приют в Константинополе)… Список можно продолжить. Василий Лакапин, незаконный сын Романа I, сделал особенно удачную карьеру. Его кастрировали еще ребенком, чтобы уничтожить возможные императорские амбиции, и Константин VII назначил его на должность parakoimomenos. Он приобрел большое влияние во время правления Никифора II и Иоанна I и практически управлял империей в начале правления Василия II (976–985). Будучи очень богатым человеком, он приобретал изумительные произведения искусства, такие как лимбургский реликварий. Он написал трактат о войне на море, из которого впоследствии получился великолепный манускрипт Taktika.
