Самое подробное освещение деятельности византийского двора, дипломатии и администрации – компиляции Константина VII Багрянородного: «Книга церемоний», трактат «Об управлении империей», посвященный его сыну, и еще один – «О фемах». Они отражают практическую необходимость тщательной подготовки Романа II к роли императора и дают начало долгой традиции наставнических книг. Два трактата касаются, соответственно, территорий и правителей за пределами империи и регионов под имперским контролем, фем. В них приведено много географической информации о разных ландшафтах, горах, реках и характеристиках жителей. Трактат «Об управлении империей» открывается обсуждением печенегов, считавшихся чрезвычайно опасными врагами, – «ненасытных и крайне жадных до вещей, редких у них… бесстыдных в требованиях щедрых даров». Константин советует: «Всякий раз, когда посланник переправится в Херсон (Херсонес. – Ред.) ради подобного поручения, он должен тотчас послать в Пачинакию (земля печенегов) и потребовать от них заложников и охранников. Когда они прибудут, то заложников оставить под стражей в крепости Херсона, а самому с охранниками отправиться в Пачинакию и исполнить порученное».
[33]
Эта практическая информация подкреплялась конкретным примером: «Когда клирик Гавриил как-то был послан к туркам по повелению императора и сказал им: „Император заявляет вам, чтобы вы отправились и прогнали пачинакитов с мест их“, то все главные люди турок воскликнули в один голос: „Мы не ввяжемся в войну с пачинакитами, так как… страна их велика, народ многочислен, дурное это отродье“».
[34]
В этой части о северных соседях Византии Константин дает подробный рассказ о том, как люди из Новгорода, Смоленска и других городов Руси собирались в Киеве и плыли по реке Днепр в Крым, а оттуда по Черному морю в Константинополь. Он описывает семь порогов в низовьях Днепра и как с ними справиться. На первом, который назывался Эссупи, что у россов означает «не спи», вода билась о камни с такой силой, что издавала «громкий страшный гул». Чтобы дать понятие о масштабе, Константин объясняет, что этот порог был так узок, как площадка для поло в Константинополе. «Ввиду этого россы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу… волокут их, чтобы не натолкнуться на какой-либо камень».
[35] Одновременно они толкали лодку шестами.
«Четвертый порог, огромный, нарекаем по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны… все причаливают к земле носами вперед… и, взяв вещи, которые были у них, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем также одни волоком, другие на плечах, переправив свои лодки по сию сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают».
[36]
Они плыли до седьмого порога и дальше к переправе Крария, где был залив широкий, как ипподром, и длинный, насколько пролетит стрела. Здесь спускались печенеги и воевали «против россов».
Константин собрал практические и политические советы из старых источников, охватывающих историю отношений Византии со всеми ее соседями. Хотя часть информации, конечно, устарела, приведенные им сведения (генеалогия пророка Мухаммеда, династии Багратидов, правящей в Грузии и Армении, и описание франков на Западе) объясняют важные исторические события. Он показывает, к примеру, почему хорваты остались независимыми от булгар: «Правитель Хорватии сначала, то есть с царствования императора Ираклия, подвластен как слуга императору ромеев и никогда не подчинялся архонту Булгарии».
[37]
В дополнение к этим трудам, для своего сына, Константин описывает свои личные деяния следующим образом: «Исследования истории стали туманными и неопределенными, или из-за нехватки полезных книг, или из-за того, что количество написанных материалов вызывает страх и смятение. Вот почему Константин, „рожденный в пурпуре“, самый ортодоксальный и христианнейший из всех императоров, когда-либо правивших, решил, что лучше всего… сначала провести активный поиск и собрать вместе из всех уголков известного мира книги всякого рода, полные самых разнообразных знаний»
[38] (о пурпуре я расскажу в следующей главе).
Результатом стала огромная энциклопедия из 53 книг, включивших все великие уроки истории, разделенные на темы: военная стратегия, охота, брак. Только три книги дошли до наших дней: первая – о выборе императора, 22-я – о посольствах (в основном она основана на трудах Иоанна Антиохийского) и 50-я – о пороке и добродетели. Другие аналогичные проекты, к счастью, сохранились: полный словарь греческих имен и терминов – Souda и пересмотренное издание позднеантичной антологии греческих эпиграмм, в котором начало посвящено христианским надписям, но также сохранились весьма блудливые стихи гомосексуального содержания.
Средневековые энциклопедии собирали вместе исторический опыт прошлого – это движение современные историки называют «ренессанс» – возрождение. Имело место и искажение прошлого, как показал Константин в «Жизнеописании Василия» – рассказе о восхождении к власти его деда. Как мы знаем, Василий I стал императором, убив своего предшественника Михаила III. Константин настоял, чтобы это деяние трактовалось как спасение Византии от пьяницы, и всячески подчеркнул все грубые бредовые аспекты правления Михаила. Таким образом, Василий I мог быть изображен в самом благоприятном свете как основатель Македонской династии, которую представлял в третьем поколении Константин. Термин «македонский» также стал применяться к процессу «возрождения» древней мудрости.
Придворные церемонии, записанные Константином VII, продолжали использоваться на протяжении столетий и были перенесены во Влахернский дворец, когда Алексей I Комнин (1081–1118) принял решение жить там. После 1204 г., во время латинской оккупации Константинополя, все центры, которые заявляли о том, что представляют Византию, приняли эти церемонии, и в 1261 г., когда Михаил VIII Палеолог вошел в столицу пешком, он действовал в строгом соответствии с церемонией, принятой для победоносного императора, возвращавшегося с триумфом. Самым любопытным текстом о придворных церемониях представляется поздневизантийский «Трактат о званиях и должностях», написанный анонимным автором, известным как Псевдо-Кодин. Он отражает сохранение титулов, костюмов и регалий в XIV в., когда и император, и императорский двор сохранили лишь тень былого величия. В мозаичном портрете в монастыре Хора Феодор Метохит, первый министр империи, изображен в кафтане и тюрбане – явное свидетельство влияния турецкого стиля на придворные костюмы в этот период. Так что даже в последние годы империи сохранились не только все те же обязанности и roga, годовой пенсион, некогда делавший определенные должности чрезвычайно желательными, но и аспекты, связанные с почестями, стали цениться больше, чем в прежние времена, и люди шли на любые уловки, чтобы их заполучить. Во время короткого царствования последнего византийского правителя Константина XI (1449–1453) великий дука Лука Нотарас захотел получить две высокие должности для своих сыновей и выразил свое желание со всем возможным подобострастием:
