Иногда они подвергались преследованиям, например, в VII в., при императоре Ираклии, который приказал им принять христианство, и в VIII в., когда Лев III вынуждал их принять крещение. Но евреи знали, как обойти все ловушки. По словам Феофано, они причащались Святых Тайн, предварительно поев, вероятно, плотно, и уже тем самым оскверняли христианскую веру. Лев VI издал аналогичный закон о принятии ими христианства в конце IX в., не исключено, что с тем же результатом. Представляется маловероятным, что имело место регулярное обращение в христианскую веру большого количества иудеев. В Спарте X в. – средневековой Лакедемонии – св. Никон нападал на местную еврейскую общину, утверждая, что именно она ответственна за эпидемию в городе. Он изгнал их и не позволил вернуться к их работе – они были ткачами и отделочниками, – пока они не примут христианства. Евреев часто обвиняли в необъяснимых болезнях, смертях и прочих горестях христиан. В начале VIII в., например, первый всплеск иконоборчества против христианских церквей в мусульманской Сирии приписали иудейскому магу.
Но в целом к евреям в Византии относились терпимо. На всей территории империи они были купцами, банкирами и ростовщиками, занимались ткачеством и отделкой тканей. Благодаря «Итинерарию» Беньямина (Вениамина) Тудельского, испанского раввина, который в 1160-х гг. описал свое посещение почти 30 византийских общин, мы узнали о 9 тыс. евреях, занимавшихся различной деятельностью. Он побывал и в одной бедной сельскохозяйственной общине из 200 человек на горе Парнас, что неподалеку от Дельф, и в городских общинах, в том числе в Константинополе, в первую очередь в Галате, поселении, расположенном к северу от бухты Золотой Рог, которое считалось 13-м районом столицы. Беньямину оно было известно под более поздним названием – Пера. Путешественник обнаружил, что византийские евреи в Константинополе, так же как в Фивах и Фессалониках, весьма искусны в производстве шелка, и их уровень жизни довольно высок. Судя по всему, он не был в Кастории, что на севере Греции, где в конце XI в. сочинялись новые гимны для использования во время служб в синагогах. Везде, где бы путешественник ни находился, он записывал имена раввинов и выдающихся исследователей Талмуда.
В Константинополе Беньямин обратил внимание на всеобщую суматоху, создававшуюся купцами из всех уголков мира – Месопотамии, Вавилона, Персии, Египта и Палестины, а также северных и западных стран. Он упоминает о императорском лекаре, египтянине, равви Соломоне – единственном еврее, которому было позволено ездить верхом, и отмечает отделение караитов – секты, отрицавшей Талмуд, от раббанитов – приверженцев раввинистического иудаизма, основанного на талмудической традиции. В Пере византийские кожевники специально выливали грязную воду перед домами евреев, что, естественно, не улучшало отношения между этническими группами. Но в Византии все же не было такой враждебности, как в долине Рейна во время Первого крестового похода (об этом мы еще поговорим). Позже, путешествуя по Персии, Беньямин отмечал, что евреи там богаче, чем в Византии. Но в «Итинерарии» он подчеркивает, что нигде не видел такого города, как Константинополь, который можно «уподобить только Багдаду». Евреи были постоянной частью многонационального византийского общества.
Зато многие другие группы искали только временной занятости в империи и выполняли строго определенные функции. Веками Византия привлекала авантюристов всякого рода и пиратов, лжепророков и еретиков. Им всем нужны были богатства или слушатели. В Константинополь съезжались купцы и наемники (так, в вооруженных силах Византии имелось много армян). По мере того как начиная с X в. горизонты империи расширялись, все больше стран и культур оказывались с ней связанными. Характерный пример – прибытие в 1034 г. в Константинополь Харальда Хардрада с пятью сотнями викингов, вооруженных традиционными боевыми топорами. Молодой принц был вынужден покинуть Норвегию и прибыл в Византию через Новгород по рекам и Черному морю. В Константинополе, который северяне называли Миклагард (Великий город), он 10 лет служил в варяжской дружине и участвовал в кампании на Сицилии. Его успех привлек других «солдат удачи» из Исландии, Скандинавии и англосаксонской Англии, особенно после норманнской победы при Гастингсе в 1066 г. Кроме своих прямых обязанностей – службы в качестве членов профессиональных военных отрядов, наемники выполняли функции стражи в Большом дворце, выделяясь особенной внешностью и вооружением.
С рассказом об отъезде Харальда из Константинополя связана путаница. В его «Саге» утверждается, что он поссорился с императрицей Зоей, попытался похитить ее племянницу Марию и был связан с ослеплением Михаила V. Она также описывает, как Харальду удалось выйти из бухты Золотой Рог, перегороженной цепями: «Харальд сказал, чтобы люди на обеих галерах взялись за весла, а те, кто не гребет, перебежали бы на корму, взяв в руки свою поклажу. Тут галеры подплыли к железным цепям. Как только они въехали на них и остановились, Харальд велел всем перебежать вперед. Галера, на которой находился Харальд, погрузилась носом в воду и соскользнула с цепи, но другая переломилась пополам, застряв на цепи, и многие утонули в проливе, иных же спасли».
[52]
Позже Харальд высадил Марию на берег и отплыл в Новгород, где князь Ярослав отдал ему в жены свою дочь. В конце концов он вернулся в Норвегию, где потребовал трон своего отца. Став королем, Харальд выпустил серебряные монеты, имитирующие византийские серебряные монеты, miliaresion (стоимостью 1/12 золотой номизмы). Аналогичные имитации были также найдены в Швеции и Финляндии. Возможно, он также основал церковь Св. Олафа в скандинавской колонии Константинополя, куда последователи северного культа присылали свои пожертвования.
В XII в. привлечением на службу солдат с севера занимались еще и христианские паломники, такие как короли Эрик – из Дании и Сигурд – из Норвегии, которые посетили Константинополь по пути в Иерусалим и Рим, вернувшись с богатыми дарами – реликвиями, золотой и серебряной церковной утварью, греческими молитвенниками. Сигурд приплыл в византийскую столицу по рекам и Черному морю на своей ладье с головой дракона, которую подарил Алексею I Комнину. Ее можно видеть на знаменитом образе Константинополя XV в. Император поместил позолоченное покрытие головы дракона в церковь Св. Петра. Варяжская дружина продолжала существовать. В июле 1203 г. западный крестоносец Жоффруа Виллардуэн писал: «Греки расставили от ворот до дворца Влахерны англичан и датчан (наемников), вооруженных секирами». А во дворце восседал на троне император Исаак II Ангел. Эти же воины сражались против крестоносцев во время осады 1204 г., но бежали, когда им не заплатили.
Варяжские дружинники оставили свои знаки в Константинополе: остатки граффити (ранний германский шрифт), нацарапанные на мраморном парапете в церкви Св. Софии, возможно, были сделаны в момент острой скуки во время долгой литургии, а руническая надпись на льве из Пирея (который сейчас в Венеции) выполнена в более формальном стиле. Окончив службу, варяги отправились домой с византийскими монетами и шелками, которые использовались как плащаницы или престольная одежда, оружием и диковинными платьями. Согласно «Саге о людях из Лососьей долины», Болли вернулся домой, одетый в роскошный, вышитый золотом костюм и пурпурный плащ. Его одежда из шелка была дарована ему королем Миклагарда. В результате установления близких отношений между странами византийское влияние в церковной архитектуре, при создании фресок, иллюстрированных манускриптов и предметов резьбы по кости широко распространилось по всему северу – до самой Исландии. Рунические камни устанавливались в память о тех, кто путешествовал в Византию, – купцах, паломниках, наемниках, а об их делах рассказывают исландские и скандинавские поэмы и саги.
