Таким образом он выражает свое изумление самой важной ярмаркой в Македонии, которая проводится 26 октября, в день святого.
Подобные ярмарки стимулировали местную экономику и явно привлекали купцов отовсюду. Торговая деятельность продолжалась даже тогда, когда провинции были лишены имперских монет – хотя имена торговцев до нас не дошли. К началу XII в. экспорт оливкового масла и местных изделий из шелка, производство которого зависело от плантаций шелковицы, упоминается в итальянских источниках. Венецианские купцы посещали порты Пелопоннеса, центральной части Греции и получали хорошие доходы. Но и Константинополь оставался отличным рынком. Его процветание напрямую зависело от присутствия в городе иностранных купцов. Одни селились там надолго, создавая свои кварталы, другие бывали в городе наездами. В середине XII в. арабский географ Идриси записал: «Константинополь процветает, в нем есть рынки, и купцы, и состоятельное население». Имперская столица продолжала производить сильное впечатление и сохраняла космополитический характер. Даже после 1261 г. мусульманский купец Абдулла счел город потрясающим: «Это великий город на морском берегу, сравнимый с Александрией, требуется целое утро, чтобы пройти его из конца в конец. Здесь есть место, большое, как две трети Дамаска, окруженное стеной с воротами, которое оставлено специально для проживания мусульман. Такое же место есть для иудеев… Здесь сто церквей без одной… Император дополнил их количество великой церковью… самым значительным и чудесным из зданий, которые только можно увидеть…»
[54]
Византия пережила период расцвета в VI в. – тогда она занимала все Восточное Средиземноморье, и период упадка в XIV в., когда стала небольшим скоплением городов-государств, но при этом она всегда оставалась империей, но византийская нация так и не возникла. Жившие в Византии народы – греки и латиняне, армяне и евреи, равно как и представители других народов, – всегда считали себя гражданами империи; они платили налоги и пользовались ее защитой и законами. Языком власти и управления оставался греческий, однако он видоизменился – от классической формы к демотической, которая была проще, а значит, легче воспринималась чужестранцами. В то же время Византия никогда не утрачивала гомеровского мировосприятия. В условиях миграций она неизменно проявляла гостеприимство к представителям всех народов.
Как и в других империях, двор «импортировал» людей извне, свободных от верности кому бы то ни было, не имевших собственных интересов ни в столице, ни за ее пределами, для роли наемников и функционеров. Византийское космополитическое смешение народов, привлеченных издалека коммерческими возможностями или обычным любопытством, не ограничивалось Константинополем (в гл. 14 мы уже говорили о ярмарке в Эфесе). Каким бы путем ни приходили гости – морем, следуя от порта к порту, или по суше, – вся империя была организована для торговли и открыта для паломников. Широкая сеть приютов, таверн и постоялых дворов свидетельствовала, что, какой бы гордой ни считалась империя, она никогда не была ограниченной и закрытой.
Часть IV
Многообразие Византии
Глава 24
Точка опоры крестовых походов
Подумайте, возможно, Всевышний создал вас специально для этой цели, чтобы вашими руками он мог избавить Иерусалим от такого унижения… Мы думаем, что с Божьей помощью это может быть сделано.
Гилберт Ногентский о проповеди папы Урбана II накануне Первого крестового похода в Клермоне
В 1087 г., когда турки-сельджуки захватили Иерусалим, баланс сил на Ближнем Востоке сместился. После победы при Манцикерте (1071) турки упорно продвигались на юг к своей цели – мусульманскому Египту. Захват ими Иерусалима отрезал паломникам путь на Святую землю и подтолкнул христиан во всем мире к действию. Воодушевленные словами Урбана II о низких и грязных турках, о проклятой расе и распространении заразы язычества, рыцари, солдаты и даже бедные паломники на Западе «приняли крест» и весной 1096 г. отправились освобождать Святую землю. Последовавшие затем Крестовые походы против неверных на Ближнем Востоке привели в XII в. к открытому столкновению Востока и Запада, в центре которого оказалась Византия.
После десятилетия гражданской войны 1071–1081 гг. Алексей I Комнин (1081–1118) нашел вооруженные силы Византии в беспорядке и осознал невозможность одновременного ведения кампаний на Востоке – против турок и на Западе – против норманнов. Он был вынужден сосредоточиться на вытеснении норманнов из Эпира (1081–1085), а в это время одна из групп сельджуков обосновалась в Никее – в Малой Азии. В 1088 г. Алексей запросил и получил отряд из пяти сотен рыцарей, служивших графу Фландрскому, которые оказались прекрасными наемниками. Так что в 1095 г., когда он обратился за помощью к папе Урбану II, то ожидал прибытия дополнительных вооруженных сил такого же типа, способных оказать эффективное содействие в сражении против турок в Малой Азии. Он думал, что его потребности можно совместить с целями латинских христиан – вместе они вытеснят турок из Малой Азии и продолжат путь к Иерусалиму. После арабского завоевания этого города еще несколько столетий христиане продолжали совершать паломничества на Святую землю. Когда венгры обратились в христианскую веру, оказался открытым сухопутный маршрут в Иерусалим через Балканы и Константинополь, и западные путешественники ближе познакомились с богатствами Византии и ее удивительной коллекцией реликвий, а византийцы – с военной мощью латинских рыцарей. И пусть император не чувствовал жизнеспособности папства, реформированного Григорием VII (1073–1085), и растущего влияния бенедиктинского монашеского ордена на Западе, он установил хорошие отношения с отдельными римскими епископами и искренне желал способствовать христианскому единству. Аналогично, даже если папа Урбан II видел в Крестовых походах возможность подчинить римскому влиянию церковь Константинополя, во всех списках клермонской проповеди содержится призыв к западным рыцарям, привыкшим вести войну даже против верующих – перенаправить свою силу против неверных. Фульхерий Шартрский пишет, что он требовал от них «помощи братьям, живущим на востоке, которым нужна ваша поддержка, о которой они уже много раз просили»,
[55] что явно отражает идею общего христианского фронта против ислама. Роберт Реймсский писал, что папа Урбан II приводил и материальные доводы: «Пойдите по пути ко Гробу святому; исторгните ту землю у нечестивого народа и подчините ее себе. Земля та была дана Богом во владение сынам Израиля, и по выражению Писания, течет медом и млеком».
[56]
