Почти в то же самое время, когда мятежники овладели Фессалониками, эффектный франкский замок Мистра, стоявший близ древней Спарты, стал новым центром византийской культуры. В 1348–1460 гг. Мистра была столицей Мореи и управлялась сыновьями императоров Константинополя, которые именовались деспотами. Гийом (Вильгельм) II Виллардуэн, четвертый правитель Ахейского княжества, основал этот замок в 1247 г. на горе Тайгет, возвышавшейся над средневековой Лакедемонией (Лаконией). В течение последующих сорока лет он неоднократно переходил из рук в руки. Следуя установившейся практике призыва внешних сил для поддержки государств крестоносцев, Гийом заключил союз с Карлом Анжуйским, правителем Неаполя и Сицилии, который унаследовал княжество после смерти Гийома в 1278 г. Чтобы противостоять серьезной угрозе, которую представляло такое развитие событий, Михаил VIII Палеолог организовал разные европейские союзы, которые в конечном счете привели к уничтожению французских войск в 1282 г. на Сицилии. Интриги, обеспечившие Верди великолепным либретто к его знаменитой опере «Сицилийская вечерня» (1855), также вызвали конкуренцию между Византией и Западом за контроль над Мореей. Но Мистра осталась византийским владением.
Начиная с конца XIV в. и далее жители средневековой Лакедемонии постепенно двигались вверх по склону горы, чтобы оказаться ближе к фортификационным сооружениям Мистры, создавая рядом с замком новый город. В нем самыми высокими были губернаторский дворец, возможно построенный на франкском фундаменте, и церкви, включая собор, посвященный св. Димитрию, к которому впоследствии делались пристройки. Константинополь держал здесь губернатора (стратега, которого также называли kephale, что в буквальном переводе означает «голова»), и город мало-помалу расширялся. Один из губернаторов был Кантакузин, отец Иоанна VI. При содействии местных покровителей процветали монастыри: в одних имелись портреты жертвователей, в других – только надписи о них. Комплекс монастыря Бронтохион с двумя церквами, построенными между 1290 и 1310 гг. (их отличают разнообразные архитектурные украшения и роскошные фрески), предполагает длительную работу множества умелых ремесленников – перечень предоставленных им привилегий сохранился в копиях императорских хрисовулов.
Отрезанный от столицы франкскими герцогствами Афины и Фивы, которые продолжали занимать центральную часть Греции, постоянно ощущавший угрозу со стороны других представителей Запада – банд арагонских и каталонских наемников, итальянских семейств Токко и Аккиаджуоли, и ахейских князей, – Пелопоннес со временем стал явным византийским регионом. В 1349 г. Иоанн VI Кантакузин назначил своего сына Михаила деспотом этой автономной провинции. Она стала называться «деспотатом Мореи», и обычно ею управлял младший член династии Кантакузинов или Палеологов. Длительное пребывание Мануила (1349–1380) в роли деспота принесло провинции стабильность и процветание. Вероятно, он построил большую часть дворца, двухэтажную резиденцию с просторными комнатами на верхнем этаже над центральным двором с окнами, выходящими на равнину Спарты. Он также возвел местную церковь Св. Софии, которая служила и придворной церковью, а позднее вошла в монастырь. В 1361 г. его отец, бывший император Иоанн VI Кантакузин, теперь монах Иоасаф, после начала эпидемии чумы бежал с горы Афон и укрылся в Мистре. После смерти Мануила в 1380 г. Иоанн V Палеолог назначил деспотом своего сына Феодора, и Мистра оставалась территорией правящей династии еще 80 лет.
Как и любая часть византийского мира в XIV в., Мистра находилась под угрозой оттоманского нападения. Первое вторжение на Пелопоннес имело место в 1388 г., а следующие набеги в 1390-х гг. включали и осаду Мистры. Помня о турецкой военной угрозе, деспоты искали союза с западными силами, чтобы привлечь латинян на защиту своей страны. Они женились на благородных и очень богатых дамах, таких как Изабелла де Лузиньян, Бартоломеа Аккиаджуоли, Клеопа Малатеста, Маддалена Феодора Токко и Катерина Заккария, и потом обнаруживали, что получили в придачу весьма амбициозных тестей. Все же к 1430 г. деспотат положил конец требованиям Токко и Заккарии и включил в свою территорию Ахейское княжество и венецианский город Патры, расположенный на северо-западной оконечности Пелопоннеса. Изрядно укрепившаяся и расширившаяся Мистра также высоко ценилась как мирное убежище. Так, Мануил II оставил жену и детей на Пелопоннесе, когда отправился в долгое путешествие на запад. Когда в Константинополе в 1417–1418 гг. началась эпидемия, Мистру тоже использовали как безопасную гавань, а пятью годами позже туда удалился Андроник Палеолог, последний византийский правитель Фессалоник, сдав город венецианцам. Неприступная крепость деспотата, судя по всему, считалась гарантией безопасности, даже если угроза исходила от находившихся внутри его и враждовавших конкурирующих сил.
Хотя Мистра никогда не была важным городским центром (ее территорию ограничивали природные условия), но она стала богатой и многонациональной. Маленький, окруженный стенами город напоминал древние города-государства, да и присутствие в непосредственной близости Спарты тоже многое значило. Население проживало на плодородной земле, где буйно разрастались виноградники, оливковые рощи и шелковица. Здесь же была небольшая еврейская община, занимавшаяся ткачеством, изготовлением тканей и шелка и делавшая ковры. Этот регион был чрезвычайно привлекательным для купцов – генуэзцев, венецианцев, испанцев и флорентийцев. Сообщение с западом по реке Эвротас (Эврот, Еврот) и морю оказывалось легче, чем с Константинополем, и многие посольства из столицы ехали через Мистру. Этот город – воплощение удивительной жизнеспособности Византии, даже раздробленной.
В ранние века византийцы использовали термин «эллины» (ellenes) для обозначения язычников, однако в конце XII – начале XIII в. он изменил значение, преобразовавшись в особый способ выражения греческого культурного превосходства над латинянами. Благодаря усилиям литераторов при никейском императорском дворе древняя эллинская мудрость – прежде всего философия – стала одной из отличительных черт Византии. Иоанн III Ватац говорил об «эллинском» происхождении. Конечно, все византийские ученые чувствовали близость к греческому Древнему миру, и даже монахи, такие как Исидор (позднее ставший киевским епископом и римским кардиналом), Виссарион, епископ Никеи (затем тоже кардинал) и Георгий (Геннадий) Схоларий, впоследствии патриарх, живший некоторое время в Мистре, не видели никаких сложностей в совмещении его с христианским воспитанием. Во время позднего византийского периода педагоги из Константинополя, Трабзона и Фессалоник сохранили и углубили древние знания. Но в Мистре близость к эллинскому миру была особенно очевидна – благодаря цивилизации Спарты. Димитрий Кидонис писал неизвестному философу по имени Георгий: «В своей избыточной любви к эллинизму ты представлял, что сама земля Спарты поможет тебе увидеть Ликурга» (законодателя древней Спарты).
В таком окружении оказался Георгий Гемист, также известный как Плифон, примерно в 1410 г., когда был выслан императором Мануилом II из Константинополя в Мистру за ересь. Его настоящее имя – Гемист, Плифон – псевдоним, под которым он написал свой великий философский труд «О том, чем отличается Аристотель от Платона». Оба имени означают «полный», но второе предполагает связь с древним философом Платоном. Его враги возмущались, «что он называет себя Плифоном, словно намекая на связь с душой Платона», а сторонники называли «вторым Платоном» или «вторым после Платона». Двор деспотов Мистры всегда привлекал ученых и художников, которые создали духовный центр византийской и эллинской культуры. Плифон был педагогом в столице и принес этот опыт на Пелопоннес. Больше, чем другие философы, он лелеял идею, что греческие ученые XV в. воплощали древнюю эллинскую мудрость, которая может служить практическим целям. В Мистре он постоянно вносил радикальные предложения относительно административных и политических преобразований. Сам он был судьей. Деспоты вознаграждали его землей, а его советы ценились правителями и Константинополя, и Мистры.
