– Понятия не имею.
– Он владелец «Созвездия», теперь уже бывший. И он утверждает, что вы с ним повздорили на сеансе. Из-за фильма, который вы сочли неподходящим для ваших детей.
Харви побледнел.
– Так вы из-за этого?
– Я бы хотел спросить вас насчет этого разговора. Мистер Грейсон сказал, что вы сильно возмущались.
– Да, я тогда разозлился. Но вообще-то все это дело не стоило выеденного яйца. Я хочу сказать…
– Видимо, стоило, раз мистер Грейсон записал номер вашей машины.
– Ничего себе!
– Теперь расскажите, как было дело.
– Вы серьезно думаете, что я имею какое-то отношение к тому случаю?
– Так что у вас там произошло?
– Да ничего особенного. Мне просто не понравилось, что сразу за детским мультиком они пустили фильм, где через слово мат. Моя дочка Тиффани после первого фильма так и не заснула, хотя мы пытались ее уложить. Думали, дочь спит, а она смотрела на экран, а там сплошные ругательства и всякие выражения, так что нам пришлось уехать. Я хотел высказать претензии владельцу и получить назад деньги.
– И что вы ему сказали?
– Точно не помню.
– Вы обещали, что будете жаловаться городским властям?
Харви пожал плечами:
– Может, и обещал.
– Вы на него кричали?
– Наверно, чуть-чуть повысил голос, но чтобы кричать? Нет, такого не было.
– Вы оставили это без последствий? Или все-таки куда-то жаловались?
Харви опять пожал плечами:
– Нет. Я просто выпустил пар. И к утру уже забыл об этом.
– Вы часто выходите из себя?
– Вот еще! Я из себя не выходил.
– Вы торгуете здесь взрывчаткой?
– Что?!
– Ну, динамитом или чем-то в этом роде?
– Нет, ничего подобного мы не продаем. На что вы намекаете?
– Но вы же знаете, где достать такие вещи. Иногда чтобы построить новое, требуется что-то снести.
– Послушайте, я бы никогда в жизни не сделал ничего подобного, – запротестовал Кофлин. В глазах его мелькнул страх. – Там же погибли люди. Вы считаете: я способен угробить людей только потому, что мне не понравилось кино?
– Но ведь кто-то это сделал. Возможно, ему не понравилось, что в попкорне мало масла.
Не стоило этого говорить. Теперь этот проклятый попкорн не выходил у Дакуорта из головы.
Следующая остановка: вдова Джека Стерджеса.
Дакуорт не ждал ничего хорошего от этой встречи. Женщине пришлось немало пережить. Она потеряла мужа, его репутация оказалась погублена раз и навсегда.
Не было никакого сомнения в том, что он убил двоих – шантажиста из дома престарелых и старуху, жившую по соседству.
Но вот Розмари Гейнор? Если окажется, что Джек убил и ее, то в списке подозреваемых по делу об убийстве Оливии Фишер он займет первое место. Дакуорт уже прорабатывал такой вариант. Но серийные убийцы, как правило, действуют одними и теми же методами. А Стерджес одну жертву задушил подушкой, а другой сделал смертельный укол.
Гейнор и Фишер так легко не отделались.
Дакуорт остановился у красивого двухэтажного дома, рядом с которым стояла доска с надписью «Продается». Дверь ему открыла сама Таня Стерджес. На ней был серый спортивный костюм, седеющие волосы зачесаны назад, несколько влажных прядей упали на глаза.
– Ах, это вы, – сказала она.
Они уже встречались во время следствия.
– Миссис Стерджес, извините за беспокойство.
– Извиняю. Пользуйтесь случаем, пока я отсюда не убралась.
– Можно войти?
– Входите, черт побери.
Оставив открытой дверь, она повернулась и пошла в дом.
Там везде стояли коробки с вещами. К ним были прислонены картины, снятые со стен, где от них остались темные пятна. В гостиной лежали свернутые ковры.
– Я не собираюсь ждать, пока продадут дом, – сообщила миссис Стерджес, не дожидаясь вопроса. – Пусть постоит пустым, пока не найдется покупатель.
– Куда вы едете?
– В Техас, в пригород Хьюстона. У меня там родственники. Сейчас я отправляю вещи, пусть постоят на складе, пока не подыщу жилье. Только бы уехать из этого проклятого города.
Дакуорт промолчал.
– Они просто распяли его, – заявила Таня Стерджес. – Обвинили во всех смертных грехах, пользуясь тем, что он не может себя защитить. А во всем виновата Агнесс Пикенс. Не зря же она бросилась в водопад. Ее мучила совесть.
Дакуорт молча слушал.
– Знаете, что случилось в прошлый вторник? Поверьте, если бы не продукты, я бы и носа не высунула из дома. Хожу я по магазину, и вдруг ко мне подходит какая-то женщина и спрашивает: «Как можно было жить с человеком, который украл младенца?» Какое право она имеет говорить со мной в таком тоне? Кто ей позволил?
– Люди порой бывают нетерпимы.
Миссис Стерджес провела Дакуорта в кабинет, где она паковала книги. Сняв с полки несколько томов, она бросила их в коробку.
– Вы за этим пришли? – с горечью спросила она. – Чтобы окончательно смешать Джека с грязью?
– Меня интересует одно обстоятельство.
– Какое?
– То, что происходило три года назад.
– Три года?
– Да, в этом же месяце, но ближе к концу. У вас сохранились ежедневники мужа? Мне бы хотелось знать, чем он тогда занимался. В один конкретный день.
– Зачем вам это?
– Нужно для следствия.
Женщина бросила в коробку еще несколько книг.
– Вы на пару дней опоздали.
– Что значит «опоздал»?
Она широко развела руки, словно показывая размер стоящей перед ней задачи.
– Я не собираюсь брать с собой весь этот хлам. И кое-что выбрасываю. Зачем мне старые ежедневники Джека? Я их выкинула.
«Но кое-что могло сохраниться в больнице, – подумал Дакуорт. – Если в ту ночь, когда убили Оливию Фишер, Стерджес был на срочном вызове, вряд ли он мог пробраться в парк и кого-то там убить».
– Такие вещи храню только я, – сообщила миссис Стерджес.
– Простите?
– Я сохраняю все мои старые ежедневники.
Дакуорт медленно кивнул.
– А тот, что вы вели три года назад, тоже сохранился?
Она пристально посмотрела на него.
– А почему мне надо их искать? С чего это вдруг я буду вам помогать?
Дакуорт мог назвать несколько причин, по которым это было нужно ему, но ей-то зачем знать?
