— Ты не будешь это носить!
Улыбка исчезла с хорошенького личика Лары, она задрала подбородок, и маска полетела ему в голову. Он инстинктивно поднял руку и поймал ее.
— Ты собираешься указывать, что мне носить?
Черт, она произнесла это зловещим тихим голосом, и обычно за этим следовал взрыв гнева. Рауль тоже разозлился не на шутку.
— Ты всегда должна поступать по‑своему? — произнес он, забыв, сколько раз он с этим мирился.
— Ты, когда‑нибудь слышал о компромиссе или о терпении?
— Ах, прости! А если я муж‑деспот и не желаю, чтобы моя жена носила столь откровенно неприличный наряд…
Потрясающие зеленые глаза метали в него огненные стрелы, а еще более потрясающе выглядела грудь в низком вырезе платья.
— По‑твоему, я похожа на проститутку?
— Ты вырвала у меня изо рта это слово.
— Не моя вина, если у некоторых мужчин мысли работают исключительно в одном направлении!
Рауль обхватил ее за спину и почувствовал, как дрожь пробежала у нее по телу. Она уронила антикварную, ручной работы маску.
— Я не «некоторый» мужчина, я твой муж. — И все ушло на второй план — спор, гости, которые сейчас прибудут, — когда жар от дикого желания охватил его. — Мне помочь тебе снять?..
Она что‑то пробормотала. Он расценил это как «да» и взялся за замочек на молнии скандального платья. Он уже представил, как оно падает шелковым облаком к ее ногам, но тут Лара застыла, отстранилась и, подняв руки, начала судорожно тянуть молнию наверх.
— Ты считаешь, что тебе достаточно уложить меня в постель, и я соглашусь на все! — в бешенстве выкрикнула она.
Разрываемый злостью, он шагнул к ней, призывая на помощь остатки самообладания. Вероятно, то, что он испытывал, отразилось у него на лице, потому что Лара отшатнулась от него и уперлась спиной в столбик кровати под балдахином.
— Ты прямо туда и попала, сага.
— Ты наглый… — Голос у нее пропал, оба, тяжело дыша, сверлили друг друга глазами, их дыхание, казалось, преобразовалось в электрический разряд.
— Лара, я…
Искушающие губы Лары почти касались его губ. Еще секунда, и…
Раздался громкий стук в дверь.
— Войдите! — крикнула она и шикнула на Рауля, потому что он громко выругался.
— Прошу прощения за беспокойство, но у поставщиков проблема с ледяными скульптурами…
Стон Рауля потонул в дальнейших объяснениях вошедшей женщины из обслуги.
Лара бросила на него холодный взгляд.
— Не волнуйтесь, Сара, я скоро приду и поговорю с ними сама. — Дверь закрылась, и Лара набросилась на Рауля: — Неужели необходимо быть таким грубым?
— Я грубый?
— Да, ты! Неужели трудно улыбнуться? Ты заставил человека нервничать.
— Не заметил, чтобы ты от меня нервничала.
— От тебя я!..
Гнев у него утих. Он увидел синеву у нее под глазами, тонкие, хрупкие ключицы. У нее нездоровый вид!
Она с удивительным упорством вникала во все мелочи этого благотворительного бала, а когда он находил время, чтобы побыть с ней, она вместо того, чтобы оценить его усилия, предпочитала общению с ним флориста или доставку минеральной воды!
Он полагал, что у него здоровое самолюбие, но создается впечатление, что его приглашают прийти в другой раз, а это уж слишком.
Конечно, нельзя сказать, что им пренебрегают, да он и не ждет, чтобы она всецело была в его распоряжении — это смешно. Рауль находил, что вся эта затея с балом — сплошная головная боль и Лара зря отдает этому столько энергии, хотя не мог не восхищаться ею.
Но ведь это Лара. Она ничего не делает вполсилы. Рауль оглядел ее облегающее фигуру сексуальное платье. Этот наряд не подходит для публичного обозрения. Он сам возбудился, и наверняка он окажется не единственным мужчиной сегодня вечером, кого будут обуревать похожие ощущения.
— Ты хочешь всем заниматься лично? Подавать суп и дирижировать оркестром?
Лара рассердилась, покраснела и воинственно задрала подбородок:
— Я хочу, чтобы все было идеально. Неужели так трудно немного мне помочь?
Она не собирается признать, что уже не раз думала о том, что зря все затеяла. Если человеку, ради которого она решила устроить этот благотворительный бал‑маскарад, все равно…
— К чему все это? Люди напьются и наговорят всего такого, о чем пожалеют на следующее утро. Тебя никто не станет критиковать. Все эти опасения исключительно в твоей голове.
— Ты только что раскритиковал мой вид.
Лара, сжимая резную ручку маски, закрыла маской лицо, вернее, верхнюю часть, но остались видны ярко‑алые губы и нежный подбородок, а сквозь прорези изумрудами сверкали зеленые глаза.
— Я, возможно, не могу родить ребенка, но устроить прием могу… и очень хороший прием!
Устроить бал‑маскарад она решила после их последней грандиозной ссоры по поводу ЭКО.
Вздохнув, Лара опустила руку. Какой смысл прятаться за маской, когда она только что выболтала все свои мысли… показала свою неуверенность.
Соблазнительница исчезла — осталась ранимая женщина.
— Никто не говорил, что ты… мы не можем иметь ребенка. — Он покупал ей тесты на беременность, но мог бы не стараться, потому что они не показывали желаемого. Каждый месяц оптимизм у нее сменялся разочарованием. И это продолжалось бесконечно.
— Тогда почему ничего не происходит?
Рауль закрыл глаза. Ох уж эти постоянные стенания!
— Вероятно, потому, что ты натянута как струна! — сердито заявил он. — Расслабься и забудь об этом хоть на минуту, перестань измерять температуру каждые пять минут. Перестань думать о беременности, и тогда это произойдет.
Лара поджала губы. Легко ему говорить. Его чувства не затронуты, он просто отмахнется от нее, найдет другую женщину для продолжения рода.
Она не отрицала, что он потратил время и силы на их брак — больше, чем она ожидала, если быть честной, — но сердца своего не вложил.
Но не ей жаловаться. Она знала, на что идет, согласилась на все с широко открытыми глазами, а он ни разу ей не соврал и сейчас не прикидывается, что ему нужно от нее что‑то помимо ребенка. И тем не менее, зная все это, она с горечью бросила ему:
— Я вообще не уверена, что у тебя есть сердце!
Обвинение глупое. Сочувствие Рауля было на исходе, терпение готово лопнуть.
— Я не уверен, что тебя интересует именно мое сердце, — растягивая слова, произнес он.
Смешно жаловаться, что его использует как объект для секса обворожительная женщина. Да большинство мужчин позавидовали бы его положению, в котором много плюсов. Лара никак не могла им насытиться и таяла от одного его прикосновения. Но в то же время он не мог отделаться от подозрения, гнездившегося в подсознании: была ли ее страсть искренней, или просто он попадает в подходящее время ее цикла?
