«Ты никогда не бываешь доволен, а, Ди Витторио? Черт тебя побери, ты хочешь… любви?..»
Рауль вздохнул. Надо вести себя разумно. И нацепил дурацкую маску.
— Можно подумать, что тебе хочется, чтобы у меня ничего не получилось!
Забыв о разумном поведении, он швырнул маску в окно и ничего не ответил. Лучше промолчать, а иначе взрыв неминуем.
Лара выбежала из комнаты, и он не стал ее удерживать, тем более что театральный уход был испорчен: ей пришлось вернуться за туфлями.
Думая об этом сейчас, Рауль усмехнулся. Но улыбка исчезла, когда закончила петь мировая звезда вокала, а за шумом аплодисментов до него донесся гортанный смех.
Ничего себе! Его жена кокетничает с мужчинами в зале. Он выругался, и на него обернулось несколько лиц под масками.
Певица наклонилась к микрофону и объяснила, почему благотворительный проект, на который пойдут деньги от этого бала‑маскарада, затронул ей душу.
Певица продолжала говорить, а Рауль вытянул шею, ища глазами Лару. И похолодел, когда поверх людских голов увидел жену. Ей что‑то шептал на ухо мужчина. Рауль его узнал — это сын медиамагната, он сидел с ним рядом как‑то на обеде и чуть не умер со скуки еще до того, как подали первое блюдо.
Но Лара не выглядела скучающей. Глаза у нее сияли, изумруды на груди искрились, а сынок магната касался ее руки. У Рауля в висках, ушах застучало от прилива крови. Он пересек зал, но ему мешали быстро идти гости.
Он что‑то хмыкал в ответ на приветствия или просто кивал.
Лара, стараясь быть любезной хозяйкой, смеялась, хотя и не до конца понимала суть шутки, но — о господи — всему есть предел. Этот человек невыносимо утомителен.
— Прошу прощения, должна вас оставить. — Врать легче, спрятавшись за маской.
Странно, но чем несчастнее она себя чувствовала, тем легче ей было смеяться и делать вид, что она получает удовольствие. Она твердила себе, что будет веселиться, даже если это ее убьет. Или Рауль ее убьет. Краем глаза она видела его темноволосую голову — он пробивался к ней сквозь толпу.
Их взгляды встретились. Он единственный человек в зале без маски. Хорошо хоть, она в маске. Ларе сделалось страшно. Он двигался с грацией дикой камышовой кошки и был не менее опасен. Ей хотелось убежать.
Рауль подошел к Ларе как раз в тот момент, когда оркестр начал играть мелодию известного хита.
Он протянул ей руку:
— Мой танец. — Он взглянул на мужчину. Тот, чувствуя себя неловко, отошел в сторону. Лара ему посочувствовала: если бы волк умел улыбаться, то у него была бы улыбка Рауля.
— Я не хочу танцевать.
Голос певицы, сочный, низкий, заполнил зал, и пары закружились в танце.
— А мне все равно, чего ты не хочешь. Главное, чего хочу я. — И рывком прижал ее к себе.
Он прекрасно танцевал, и Лара подчинилась медленному, чувственному ритму музыки. Ей было радостно оттого, что он ее обнимает, от ощущения его рук. Она не сразу догадалась, что он задумал, пока он не провел ее в танце через открытые широкие двойные двери, и они оказались вне зала.
Лара не отнимала экзотической маски от лица.
— Сними наконец эту чертову штуку! — Рауль взял ее за кисть и опустил маску.
Без своего защитного барьера Ларе было некуда спрятаться от сверлящего, пылающего взгляда.
— Dio, ты так красива.
Он дрожал, и она это почувствовала. Губы Рауля, чувственные, обольстительные, скользили по ее губам, язык погрузился ей в рот. От испепеляющего взгляда у нее кружилась голова.
— Рауль… люди смотрят… не надо.
— Муж не может поцеловать свою жену?
Поцелуи бывают разные, и Лара в этом убедилась.
— Я ревную. Разве у меня нет причин?
Раньше он ей такого не говорил. Лара уставилась на него, хотела возразить, открыла рот… и закрыла. А он ведь прав, хотя бы частично.
— Я не желаю, чтобы меня отстраняли, обращались со мной как с противником. Лара, мы с тобой не приносим друг другу счастья.
У нее ком из слез застрял в горле.
— Мы с тобой лишь в постели не ссоримся.
Враждебности больше не было, рыдания душили ее. Она знала — всегда, — что это будет произнесено, но не ожидала, что здесь, сейчас.
— Ты хочешь развод? Можно было бы выбрать менее публичное место, — вырвалось у нее.
— Это не публичное место, это мой дом.
— Тебе ничего не нужно, да? Я знала, но все‑таки устроила этот прием… прости. Я хотела сделать что‑нибудь… сама, что‑нибудь стоящее. Если я не заполню свое время… — она схватилась за голову, — то не перестану думать о…
— Я понимаю. Я действительно понимаю тебя, Лара. Мы должны быть едины в этом. Разве не так? Я развода не хочу.
Ларе странно было услышать от него такие слова, учитывая ее поведение.
Рауль смотрел на нее и задавал себе похожий вопрос. Что произошло с его защищенной от неожиданностей жизнью, где все предусмотрено?
— Неужели у нас не может быть дня, чтобы не думать постоянно о ребенке? Неужели это должно довлеть над всем остальным?
Да, конечно, должно. Потому что это единственное, почему они вместе. Лара едва не произнесла этого вслух.
— Ты прав, но этот прием…
— Знаю. Важный благотворительный прием.
— Прости, я… это платье… я слишком увлеклась. — Честно говоря, ей было не совсем удобно в таком открытом платье.
— Твои обязанности хозяйки уже закончились, надеюсь?
— В основном, да.
— Тогда как насчет того, чтобы удрать и устроить собственную вечеринку?
— Я согласна.
Глава 13
Тазгоряченная после прогулки в виноградниках Рауля, Лара подставила лицо под приятный ветерок, хотя, глядя на Рауля, стоящего рядом, не очень‑то остынешь. Рубашка у него расстегнута до пупа, видна загорелая кожа, на мускулистом животе с полоской черных волос блестит пряжка ремня.
— Следующие несколько месяцев мне придется часто летать в Нью‑Йорк.
— В Нью‑Йорк?
— Да. Конечно, я могу поручить все тамошнему филиалу, но мне необходимо вникнуть самому в нью‑йоркские дела, поскольку там оказались невыполненные обязательства, с которыми необходимо разобраться.
— Это означает, что ты будешь много отсутствовать? — И означает много одиноких ночей.
— Да, но есть и запасной вариант.
Лара уже знала, что последует: он решил прекратить невыгодную сделку… сделку с ней.
— Мы можем перебраться туда. У меня там апартаменты.
