Она выкатила на него глаза:
— Ты хочешь, чтобы я полетела с тобой?
— По‑моему, нам было бы полезно… разнообразие. Послушай, может, этот переезд нам поможет? И там консультирует один из лучших специалистов по ЭКО…
— Ты, о чем, Рауль? — Сердце у нее подскочило от надежды… возможно, несбыточной.
— Я о том, что хотел бы узнать его мнение. У меня нет никаких предубеждений, и я готов все обсудить. Я до сих пор считаю, что слишком рано прибегнуть к ЭКО.
У Лары от избытка чувств пересохло горло, и она с трудом выдавила:
— Ты сделал бы это для меня?
— Лара, пока что это только консультация. Успокойся.
С сияющими глазами и радостным криком она кинулась к нему, а он ее закружил.
— Когда мы летим?
В день консультации со специалистом Рауль вернулся пораньше, как условились, и увидел, что Лара сидит на том же самом месте, где сидела, когда он утром уходил. И в ночной рубашке.
— Что случилось?
Он опустился около нее на колени и взял за руки, холодные как лед.
— Мне позвонила Лили. С Эмми плохо… она в больнице, — еле слышно выговорила Лара.
— Это серьезно?
Лара кивнула:
— Очень серьезно. — Лицо у нее сморщилось. — Она может умереть… она давно болела, а Лили даже мне не сказала. — Лара, уткнувшись ему в плечо, разрыдалась.
— Мы полетим к ней завтра, — заявил Рауль. — Какая медицинская помощь нужна? Скажи ей, что мы все оплатим.
Лара подняла на него залитое слезами лицо:
— Не думаю, что она захочет, чтобы я была с ней. Я бы на ее месте не захотела. В любом случае ей не нужна наша помощь. Бен при деньгах.
— Кто это Бен?
— Бен Уоррендер. Отец Эмили Роуз. Я до сих пор не могу в это поверить. Мы знали его всю жизнь. Его семья владеет поместьем. Она ничего мне не говорила. Господи, что она переживает сейчас!
— Ты отменила визит?
Она уставилась на него пустым взглядом.
— Визит к доктору Карлайлу.
— Я забыла… позвони ему.
— Разумеется, позвоню. — Рауль вынул телефон и отошел к большому окну, из которого открывался захватывающий вид на Манхэттен и Гудзон.
— Улажено. Мы сможем записаться на другой день.
— Спасибо. — Лара пригладила волосы и закрыла лицо руками. — Я ничего не соображаю. Ничем не могу ей помочь! Не могу представить, что с ней будет, если она потеряет Эмми…
— Ты можешь, — произнес он. — Ты потеряла ребенка.
Она взглянула на него:
— Это не то же самое.
Рауль не стал обсуждать детали и, пожав плечами, сказал:
— Ты очень плохо выглядишь. Пойдем. Тебе надо поспать. Ты совсем извелась.
Он отвел ее в спальню. Лара, едва передвигая ноги, покорно шла, опираясь на его руку.
Посмотрев на кровать, она попросила:
— Рауль, я хочу, чтобы мы легли вместе. Это меня хоть немного утешит. Пожалуйста.
Она просит его, забыв о гордости, но она ведь никогда не была с ним гордой.
Он что‑то хрипло пробормотал, и она ощутила тепло его губ на своих губах. Чего в этом поцелуе больше: страсти или нежности?
Он уложил ее на кровать, не говоря ни слова, снял с нее ночную рубашку, разделся и оказался рядом с ней.
Лара чувствовала легкие, едва ощутимые поцелуи на щеках, на веках. Она не открывала глаз, наслаждаясь минутами счастья от его рук, губ на своем теле, везде, везде. Рауль всегда знал, в каких местах ее коснуться и как коснуться.
Когда ее тело забилось от нетерпения, когда жар внутри сделался непереносимым, он оказался у нее внутри, даря наслаждение и восторг. Нежность и страсть были в каждом его движении, в каждом рывке, и слезы благодарности выступили у нее на глазах. Момент блаженства был одним на двоих, и восторженные крики соединились в один общий.
Лара засыпала, положив его руку себе на грудь, на сердце. Она чувствовала себя в безопасности и… любимой, пусть это и иллюзия.
Наконец Ларе позвонила сестра. Плакала Лили на этот раз от радости: Эмми идет на поправку. Лара немедленно позвонила Раулю, чтобы поделиться с ним хорошей новостью, но он не отвечал.
Тогда она решила приготовить ему специальное блюдо, чтобы отметить это событие. Лара успела узнать, где расположены местные магазины, а удовольствие от покупок в незнакомом городе ей еще не приелось.
Она увлеклась и накупила слишком много продуктов. Пакеты были тяжелые, а до их дома еще несколько кварталов. Она уже собралась поймать такси, как увидела, что стоит около кафе. В путеводителе, который она изучила раньше, было сказано, что сидеть в кафе, наблюдая прохожих, и пить кофе с датским печеньем — неотъемлемая часть нью‑йоркской жизни.
Она сидела за столиком у окна, пила кофе и ела печенье. Кофе, правда, ее разочаровал — оказался странным на вкус, но жизнь за окном позабавила.
И тут Лара увидела… их. Печенье выпало у нее из пальцев.
На другой стороне улицы ее муж целовался с темноволосой женщиной.
Лара похолодела, сердце сдавили ледяные тиски, грудь вот‑вот разорвется.
«Я не убегу и не стану притворяться, что ничего не видела!»
Расправив плечи, она встала и двинулась к выходу.
— Ваши покупки! И ваш счет! — Лара вытащила из кошелька несколько купюр и сунула официанту.
Задыхаясь, она перебежала улицу и, протолкнувшись сквозь поток людей, оказалась почти нос к носу с женщиной… с Нейоми.
Рауль стоит рядом, он в ярости.
— Лара!
— Потом. — Она подняла руку, не давая подойти к ней, и повернулась к нему спиной. Она смотрела на женщину. — Я не знаю, в чем ваша проблема, да и знать не желаю. Убирайтесь к черту и оставьте в покое моего мужа!
— Никогда не зли рыжеволосую.
Лара повернулась к Раулю.
— И никогда не целуйся на людях с женщиной, которая не является твоей женой, — парировала она.
— Это не я целовал ее, сага. Она с ума сошла. — Он посмотрел на Нейоми, взгляд у него был жесткий. — Мне очень жаль, что муж с тобой разводится, но у нас с тобой никогда ничего не было, и я в тебя не влюблен.
Лара и не заметила, как Нейоми ушла. Она смотрела на Рауля.
— Да, я разозлилась и была оскорблена, как и любая женщина, увидев, как мужчина, которого она любит, целует другую!
Он замер.
— Лара…
— Ты не захочешь этого слышать, знаю, но, видишь ли, я должна сказать. Рауль, я устала притворяться. Я люблю тебя, ничего с этим не поделать, и если ты не можешь меня полюбить… — она закусила губу и покачала головой, — то я бы хотела знать…
