– Ты считаешь, нужно было отдать им Лорен?
– Ей бы это пошло на пользу, – буркнул кардинал.
– Она бы не простила ни короля, ни магистра, – тихо произнес Диего. – Мы бы потеряли ясновидицу.
– Я бы потерял любимую девушку, – отрезал Марк, с удовольствием глядя на вытянутое лицо Амандо. – Да, мой скользкий друг, тебе я должен быть благодарен за мое скорое счастье.
– Отлично! – граф Рико быстро взял себя в руки. – Должность управляющего Королевским Банком меня устроит.
– Обсудим, – кивнул Марк. Это был неплохой вариант наконец избавиться от интригана Амандо. – Я планирую извлечь пользу из произошедшего. Кардинал Амандо, работа с газетчиками на тебе, и не забудь намекнуть, что его величество тоже безмерно страдает. Все мы – несчастные мужчины, лишенные выбора. Ты ведь знаешь, что нужно делать?
Губы дона Амандо растянулись в предвкушающей улыбке. Он кивнул и вышел из кабинета.
– Хитро. – Диего сел на диванчик. – Марк, ты женишься на донье Спенсер?
– Нет, конечно. Я женюсь на Лорен. – Марк потер ладони. – Диего, я хочу, чтобы обряд на моей свадьбе проводил сам Первосвященник Храма. Он и только он.
– Потому что обряд, проведенный им, нельзя разрушить и он автоматически признается всеми богами?
– Именно!
– Но, Марк, если он проведет над вами ритуал, ты никогда не сможешь развестись с Рут! Или…
– Диего! – укоризненно покачал головой Марк, с улыбкой наблюдая за графом.
– Прости, друг. Я подумал, что убить девушку было бы самым правильным. Но уже после свадьбы, когда рудники перейдут под твою юрисдикцию.
– Нет, это слишком просто, и видение Лорен не дает мне покоя. Раз она видела мою смерть, значит, именно на свадьбе все и произойдет.
– Я внимательно слушаю.
Диего сел ровно, закинул ногу за ногу и вперил взгляд в магистра. Но Марк не произнес ни слова. Он снял с шеи амулет и просто открыл сознание навстречу абсолютному телепату гранд графу Диего Вальверди Агуэрро. Герцог Ортис не доверял даже стенам родного кабинета.
Король встретил Марка недовольной гримасой и плотно сжатыми губами.
– Зачем явился? – нелюбезно поинтересовался он, когда герцог Ортис возник на пороге его кабинета.
– Принес вам свежую прессу, кузен. – Марк с поклоном протянул королю стопку газет, пахнущих типографской краской.
– Не паясничай, – буркнул король, но газеты взял.
На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, изредка прерываемая тихим шипением его величества и шелестом страниц.
– Это что значит? – скомканная газета полетела в довольного Марка, но он легко увернулся.
– Что именно? – невинно поинтересовался герцог.
– Вот это! «Особа, приближенная к его величеству, утверждает, что король страдает, потому что не может быть с любимой женщиной, отданной другому в угоду политическим интересам. Имя этой женщины не разглашается, но нам стало известно, что это одна из фрейлин ее высочества. Мы обещаем держать читателей в курсе…»
– Стоит ли обращать внимание на газетные сплетни, ваше величество? Как говорят наши южные соседи – собаки лают, караван идет. Про меня тоже написано, что я так нежно и страстно люблю одну девушку, что готов даже лечь под кнут палача, только чтобы оградить ее от любых неприятностей; что я глубоко несчастен, потому как вы заставляете меня жениться на нелюбимой; что мои дети рыдают с утра до вечера, и в доме царит траур. Да про меня целый рассказ романтический напечатали в «Городских новостях». Между прочим, моя кухарка когда его читала, рыдала. Но я же не стал из-за этого подавать на газетенку в суд. Обо мне уже столько писали, что одной сплетней больше, одной меньше… – Марк безразлично пожал плечами. – Собственно, зачем вы это читали? Я вам принес газеты ради другой новости. Русичи водрузили на Алиаске свои флаги.
– Да плевал я на русичей и эти ледяные земли! – заорал король. – Меня больше волнует… Что ты сказал? Они все же сделали это? Мне необходимо составить поздравительную телеграмму их царю. Поди вон!
Марк поклонился и вышел из кабинета, довольно улыбаясь.
Когда он ушел, король развернул очередную газету, нашел статью про «несчастного, страдающего магистра Ордена, ради своей страны готового пожертвовать личным счастьем» и довольно хмыкнул.
– Вот гаденыш! Что же ты замыслил, дорогой кузен?
А дорогой кузен тем временем стремительно шагал в сторону покоев принцессы Анессы, тихонько насвистывая под нос незатейливую мелодию.
– Дядя? – удивилась ее высочество, увидев Марка в приемной. – Что случилось?
– Ничего, красавица. Просто зашел спросить, не хочешь ли ты навестить нас сегодня?
– По какому поводу?
– Хочу просить тебя об одолжении, – вздохнул Марк. – Побудь с Лорен, пока меня… не будет дома.
– Ах, это так романтично – то, что ты для нее сделал! Все дамы только об этом и судачат. А какой печальный и красивый рассказ о твоей несчастной любви напечатали в «Столичном вестнике»! Ты видел?
– Нет.
– Мы все рыдали, когда читали! Это так… так… – Аннеса прижала руки к груди. – Кончено, я утешу Лорен. Бедный мой дядя. – Она обняла герцога. – Я буду просить папеньку отменить вашу с Рут свадьбу. Он не может быть так жесток! Рут тоже печальна.
– Ни в коем случае! – Марк отстранил от себя девушку. – Аннеса, пусть все идет как идет.
– Ты что-то придумал! – уверенно ткнула она в него пальчиком.
– Тс-с, ваше высочество, не выдавай моих тайн. Так ты придешь?
– Я же сказала, что приду.
– Заодно расскажи Лорен о принятых при дворе правилах.
Девушка хитро улыбнулась и заговорщицки подмигнула герцогу Ортису.
– Как жаль что ты моя племянница, а то бы отдал тебя замуж за Бернарда, – поцеловал ее в щеку Марк.
– Пф-ф… он слишком молод и самоуверен!
Лорен бежала в сторону кухни. Ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить, и Марта казалась самым подходящим собеседником. Девушка распахнула дверь и замерла на пороге, не зная, что ей делать дальше – войти или сбежать?
– Ну что застыла, словно мое надгробие? Входи уж, ясновидица и моя головная боль.
Прямо над плитой колыхался призрак бабушки дона Марка. За столом сидели Марта и Константин, перед ними стояли чашки и тарелки с булочками. Дон Ортис-старший примостился на широкой скамье, у него на руках сидел Кошмарик с куском белого хлеба в передних лапах, а за спиной лича отливал серебром еще один призрак сухощавого старичка с длиной лохматой бородой. Одет старичок был странно – в белую широкую рубаху и серые мешковатые штаны. На ногах у него были туфли с загнутыми вверх носами, а на пальце левой руки тускло светился большой перстень с черным камнем.
